«Мы с тобой из разных миров...» (СИ)

― Твой настоящий дом… Где ты родился?

Викинг, услышав вопрос, отвернулся от воительницы и уставился на огонь, который разгорался с новой силой, подпитываемый сухими деревяшками, любезно брошенными Эретом в очаг. Охотник не знал, стоит ли говорить амазонке правду, от которой он усиленно убегал последние полтора месяца. Лишь ощутив робкое прикосновение к своему плечу и поймав чуткий взгляд юной воительницы, он решил заговорить:

― Моего дома уже давно нет. Вот как пятнадцать лет.

― А где был твой дом? ― Мелисса нахмурилась и внимательно посмотрела на ловца.

― Остров Каменных Столбов, ― викинг коротко пожал плечами и с безразличием посмотрел на огонь. Амазонка же заметно напряглась ― название острова было до боли в висках знакомым, но вспомнить, где она могла его слышать, была не в состоянии. ― Пограничный с Темискирой остров. Племя Чёрных Волков, ― видя замешательство северянки, всадник решил ей немного помочь.

― Так ты… ― девушка поражённо уставилась на черноволосого воина, а в следующий момент поспешила убрать руку с его плеча и отвернуться. Конечно же она знала, что это был за остров. И, конечно же, она знала, какая судьба постигла небольшое, но сильное духом племя, некогда обитавшее на крошечном клочке земли. А виной всему были… амазонки.

― Мелисса? ― тихий голос коснулся слуха воительницы, которая, казалось, была погружена в свои мрачные мысли.

― И почему… почему я до сих пор жива? ― всадница обернулась и с непониманием в глазах уставилась на викинга.

― Твои боги тебя хранят, ― усмехнувшись, мужчина подался немного вперёд, оказавшись, таким образом, совсем рядом с лицом северянки. ― Я ненавижу ваше племя. И тебя хотел убить. Много раз хотел… Но…

― Но? ― Мелисса, явственно ощущая на своей коже горячее дыхание викинга, едва заметно напряглась.

― Как видишь, не сумел… ― в карих глазах снова сверкнул лукавый огонёк.

― Мне жаль… правда жаль… ― северянка отвернулась от воина, прерывая мучительный зрительный контакт ― Мелисса не могла смотреть в глаза того, чьё племя было уничтожено по приказу её собственной матери. Зная жестокость амазонок, она могла предположить, через что пришлось пройти жителям небольшого архипелага, прежде чем они отправились к своим богам. А через что прошёл этот странный викинг, ей и вовсе не хотелось думать… он жив, а значит, был оторван от семьи и успел побывать в рабстве… ― а твоя семья? Их тоже…

― Да, ― всадник, зная, какой вопрос задаст девушка, поспешил сразу ответить на него. ― Мать погибла от шальной стрелы, а отца, вождя нашего племени, на моих глазах убила одна из ваших.

― Ты помнишь, как она выглядела? ― Мелисса и сама не знала, зачем задала этот вопрос, ведь она прекрасно знала, что ответ ей в любом случае не понравится.

― Эту амазонку я запомнил на всю жизнь, ― воин усмехнулся и посмотрел на рыжеволосую деву, которая с испугом в глазах глядела на него. ― Высокая девушка с яркими рыжими волосами… такими, как у тебя… облачённая в чёрный доспех. И её дракон. Я таких за всю свою жизнь ни разу не встречал: огромная белая рептилия…

Дальше Мелисса не слушала ― ей хватило немногих сказанных воином слов. Этой амазонкой была её мать…

― А чей это браслет? ― викинг настолько резко перевёл тему разговора, что эллинка не сразу нашлась с ответом. Всадница удивлённо распахнула глаза и вопросительно уставилась на Эрета, который поднял правую руку, показывая воительнице незамысловатое украшение. ― Он явно раньше принадлежал не тебе.

― Да… ― Мелисса увела грустный взгляд в сторону, а затем снова взглянула на брюнета. ― Он принадлежал моему… отцу. ― Девушка обняла руками колени и положила на них голову.

― А где твой отец? ― заинтересованный викинг чуть ближе придвинулся к амазонке, которая явно не хотела отвечать на поставленный вопрос.

― Его убили, ― спустя несколько мгновений северянка всё же заговорила. ― Охотники.

В помещении в очередной раз за сегодняшний вечер воцарилось гробовое молчание. Драконий ловец молча хлопал глазами и с удивлением смотрел на сидящую рядом эллинку, которая абсолютно спокойно говорила о смерти своего родителя.

― Ты так спокойно говоришь об этом…

― А что мне следует делать? ― амазонка повернула голову к всаднику. ― Пытаться убить тебя? Зачем? То, что произошло с моим отцом, в далёком прошлом. И его убийцей был явно не ты…

И снова вязкая тишина опустилась на сидящих рядом друг с другом некогда врагов. Первым молчание прервал Эрет:

― А что это за символы на браслете? ― всадник указал на металлические пластинки с выгравированными на них греческими буквами.

― Греческие буквы, ― амазонка внимательно, будто первый раз увидев надписи, взглянула на металл. ― Первые буквы имён… ― всадница аккуратно взяла одну из пластинок и с её губ тут же сорвались слова берегового наречия: ― Астрид, Мелисса и, ― перехватив вторую пластинку, продолжила: ― Азариас, Милоса ― имена наших родителей…

― Давно мне не доводилось слышать вашу речь, ― всадник лукаво улыбнулся и внимательно взглянул в виноватые глаза рыжеволосой девы. ― Когда я был ребёнком, эллинское наречие казалось отвратительным на слух.

― Наш язык один из красивейших языков Нового Мира, ― Мелисса обиженно сверкнула глазами и толкнула викинга в плечо. ― Это норвежский звучит неимоверно грубо.

― Да что ты? ― Эрет весело улыбнулся и с долей вызова посмотрел на амазонку. ― Ты просто разговаривать по-скандинавски не умеешь. Все слова хрипят и шипят.

― Дурень! ― всадница ещё раз ударила охотника в плечо, а после уставилась на огонь.

― Хотя у тебя есть шанс доказать мне обратное.

― С чего бы мне что-то доказывать какому-то там викингу? ― девушка возмущённо уставилась на повеселевшего мужчину.

― А просто так. Ну?

― И что же от меня требуется? ― слова напевной береговой речи сорвались с уст рыжеволосой эллинки.

― Недурно. Только я ни слова не понял, ― всадник вопросительно изогнул брови, молча требуя перевода небольшой фразы.

― Ну конечно. Ты же варвар, ― амазонка снова заговорила по-гречески и невинно улыбнулась. Теперь, когда ей позволили говорить на эллинском языке в присутствии викинга, она могла высказать всё, что думает, при этом не боясь получить какое-либо наказание.

― Я ни слова не понимаю, ― Эрет с укором посмотрел на лукаво улыбающуюся северянку. Впрочем, перевод заморских речей ему и не требовался ― он прекрасно знал, что амазонка говорит что-то обидное, иначе она бы так не улыбалась.

― Дурной, ― воительница придвинулась к викингу и с интересом посмотрела на него. Воцарившаяся между ними атмосфера непринуждённости пробудила в рыжеволосой воительнице озорное желание пообщаться чуть ближе с драконьим охотником. Всадница заинтересованно склонила голову на бок и закусила губу, усиленно делая задумчивый вид. Затем девушка кивнула на горящий очаг: ― φωτιά (футья). ― После Мелисса снова посмотрела на викинга и кивнула в другую сторону, на Оракула: ― Δράκου (драку). ― В следующий момент амазонка коснулась плеча воина и с интересом заглянула в золотистые глаза ловца. ― ώμος (омос).

Эрет, которого подобная игра вполне заинтересовала, с любопытством наблюдал за северянкой, решительно настроенной на то, чтобы научить его ещё парочке греческих слов. Воительница встала на колени, чтобы было удобнее, и потянулась рукой к лицу викинга. Остановившись и задумавшись, девушка провела кончиками пальцев над глазами викинга.

― μάτια (матья), ― после юркие пальцы Мелиссы потянулись к выбившейся пряди иссиня-чёрных волос. ― μαλλιά (малья).

Всадница на несколько мгновений замерла и посмотрела в карие глаза воина, который с неприкрытым интересом наблюдал за её действиями. Выпустив чёрный локон, амазонка провела кончиками пальцев по скуле мужчины, а затем почти невесомо коснулась его губ.

Впрочем, Эрету, которого и так порядком тяготил этот мучительный контакт, было совершенно неинтересно знать, как по-гречески будет слово «уста», теперь его больше волновало, как на береговом языке будет звучать его имя, срывающееся в порыве страсти с губ юной амазонки.