«Мы с тобой из разных миров...» (СИ)

Конечно, при других обстоятельствах воительница порадовалась бы такому погожему дню, ведь рождена она была в южных краях и большую часть своей жизни провела под лучами палящего солнца, а потому любовь к Фебу она впитала в себя ещё в нежном возрасте. Однако сейчас амазонка мыслями была далеко от северных ледников, а именно ― на Темискире, поэтому позволить себе наслаждаться полярными пейзажами она не могла.

Астерия молча подняла обеспокоенный взгляд на безоблачное небо и в мыслях прокляла на чём свет стоит всех греческих богов, восседавших на своих золотых тронах и смеющихся над тремя амазонками, оказавшихся жертвами очередной дурацкой шутки олимпийцев.

Тяжело вздохнув и откинув прочь тяжёлые думы, брюнетка обернулась назад и уставилась на вход в пещеру, из которой вскоре показались две рогатые драконьи головы.

― Давайте быстрее… времени нет, ― в голосе Астерии впервые за последнее время зазвучали металлические нотки.

― Может, ты… уже… объяснишь, куда мы… торо… торопимся? ― Забияка, то и дело проваливаясь в глубокие сугробы, подошла к Ужасному Чудовищу, под горячей чешуёй которого быстро таял свежевыпавший снег. ― Куда ты спешишь?

― Домой, ― южанка бросила на близняшку раздражённый взгляд, а затем снова посмотрела на горизонт. ― Мы с сёстрами задержались на вашем архипелаге.

― В любом случае ты не сможешь улететь без них, ― позади послышался дрожащий голос Задираки, сопровождаемый фырчанием Пристеголова. ― Ты что, думаешь, они успели вернуться раньше нас на Олух?

― Не сомневайся, ― Астерия, не удостоив Торстона взглядом, пожала плечами. ― Эта гора льдов расположена дальше, чем другие острова. Вполне возможно, что остальные всадники вернулись ещё вчера и уже давно переписали все пергаменты. Вперёд.

Не произнося более ни слова, непривычно хмурая воительница дёрнула поводья, и дракон, желавший поскорее размять свои крылья, взмыл в небо, оставляя позади сбитых с толку близнецов, которые, впрочем, тут же поспешили оседлать Пристеголова и отправиться за Астерией.

Остров Драконовых Ключей.

Несколькими часами позже.

Южные земли, славящиеся довольно тёплым климатом и особым расположением богов, медленно просыпались ото сна. Диковинные птицы и редкие миниатюрные драконы, сидя на соседних ветках, в унисон друг другу щебетали одним им известные песни, а шелест листьев, тревожимых ласковыми прикосновениями чуть тёплого ветра, и шум океанских волн дополняли своими звуками обычную в этих краях симфонию природы.

Идиллию погожего утра, казалось, уже ничто не могло нарушить, однако…

― Болван! ― откуда-то из чащобы слышались пропитанные ядом непристойные слова. ― Да чтоб тебя все твои языческие чудовища сожрали! Дурень… ― белокурая амазонка, выкрикивая ругательства, продиралась сквозь кустарники диких ягод и цветов. Вслед за Астрид, удовлетворённо урча и поддерживая каждое сказанное воительницей бранное слово, шла Сицилия, которая уже порычалась с Беззубиком.

Северянка, успевшая успокоиться после вчерашнего ночного происшествия, которое, как она сама потом для себя отметила, оказалось довольно приятным, вспоминала теперь уже другой инцидент, произошедший часом ранее.

― Нет! Ты представляешь, сестра? ― амазонка резко остановилась и быстро повернулась к Сицилии, которая с интересом глядела на свою наездницу. ― Пялиться на голых баб! Проклятые варвары! Никакого уважения к женщинам! ― эллинка, покрасневшая от злости, в упор посмотрела на белоснежную рептилию.

Будто бы соглашаясь с Астрид, Фурия курлыкнула и склонила голову на бок, ожидая продолжения гневной речи. Однако изливать свою душу посреди леса, большую часть живности которого амазонка уже успела распугать своими криками, она не стала. Девушка лишь тяжело вздохнула и сильнее закуталась в плащ, а после направилась в сторону, где, как она предполагала, находился берег.

Через пару минут до слуха всадницы стали доноситься приятные звуки бьющихся о невысокие скалы волн и утопающие в громком шуме воды крики морских птиц. Когда воительница оказалась за пределами густого леса, в её лицо ударил чуть прохладный ветер, принесший собой слабый аромат соли.

Осмотревшись вокруг, северянка медленным шагом направилась к пенящейся кромке воды, которая продолжала нежно облизывать песчаный берег, усеянный раковинами и мелкими камнями. Усевшись на чуть влажный песок, Астрид устремила свой внимательный взгляд на горизонт, будто бы пытаясь разглядеть за блеском волн родные темискирские берега, оставленные позади больше месяца назад.

― Как думаешь, всё обойдётся? ― блондинка повернулась к успевшей подойти Сицилии. Дракониха, которую меньше всего интересовали проблемы двуногих, уклончиво заурчала и улеглась под боком наездницы. ― Вот и я не знаю… ― Астрид мельком посмотрела на Фурию, бросавшую тоскливые взоры на безоблачное небо, а затем снова перевела глаза на линию горизонта. Воительница тяжело вздохнула и откинулась на горячий бок рептилии, продолжая обдумывать вчерашний разговор с Астерией.

Блондинка прекрасно понимала, что всё происходящее ― её вина. Если бы месяц назад она была осмотрительнее и умнее, если бы она, будучи главной в отряде, проявила жёсткость и дальновидность и повела бы сестёр в другую сторону, то ни охотникам, ни викингам не удалось бы схватить их. Не было бы ничего: ни плена, ни ран, ни унижений, ни долгого мучительного ожидания… не было бы этой чёртовой привязанности, которую белокурая амазонка тщетно пыталась вытравить из себя уже добрых пару недель.

За своими мрачными мыслями гречанка не сразу ощутила лёгкое горячее прикосновение к щеке. Повернув голову, воительница столкнулась с проникновенным взглядом двух бирюзовых глаз. Фурия ласково заурчала, а затем устремила взор в небо.

― Хочешь полетать? ― амазонка посмотрела на голубой купол, на котором не было ни облачка, а после ― снова на Сицилию, нетерпеливо размахивающую хвостом.

Всадница неуверенно взглянула на оставленный позади лес, будто бы ожидая момента, когда из-за кустов покажется надоедливый зеленоглазый надзиратель, а затем, махнув рукой и послав всё в Тартар, быстро встала с насиженного места и запрыгнула в седло. Фурия, не дожидаясь приказов, взмахнула крыльями и устремилась ввысь, оставляя после себя клубы пыли и плохо лежавшего сухого песка.

Оказавшись в небе, Астрид, душа которой успела истосковаться по полётам, позволила себе расслабиться и отдаться давно забытым ощущениям невесомости и свободы. Прохладный, пропитанный ароматом соли, ветер то ласково трепал спутанные пшеничные локоны воинственной девы, то забирался под тёплую одежду, холодя разгорячённую кожу.

Фурия, которой порядком надоели размеренные полёты, проделала огромную петлю и в свободном падении направилась к тревожимой ветром морской поверхности. Оказавшись у воды, рептилия раскрыла крылья и резко взмыла ввысь, принудив всадницу сильнее сжать поводья.

Белоснежный дракон, ощутивший сладковатый вкус позабытой свободы, проделывал в воздухе немыслимые фигуры, заставляя свою наездницу с замиранием сердца сильнее прижиматься к спине ящера. Оседлав очередной поток северного ветра, Фурия выполнила ещё несколько немыслимых пируэтов, окончательно превратив свой полёт в замысловатый танец, партнёром в котором был темпераментный холодный воздух.

Вскоре Сицилия мягко ушла на снижение и через пару мгновений снова оказалась над водной гладью. Астрид с замиранием сердца отпустила поводья, в душе надеясь, что её хранитель не решит выполнить очередную петлю, и развела руки в стороны, с огромным удовольствием ловя потоки холодного ветра и солёные морские капли.

Шум моря, крики птиц, вой сурового норда ― всё это невольно переносило девушку обратно на Темискиру, в те земли, где она родилась, к которым прикипела своей душой, в которые снова желала вернуться… или не желала?

― Бред какой-то, ― всадница ухватилась за поводья и мотнула головой, прогоняя прочь ненужные сейчас мысли. Амазонка хотела, было, дать Сицилии команду подниматься в небо, как услышала характерный для Фурий свист. ― Сестра, вперёд!