Узы крови (СИ)

– Я не беспечная, у меня просто хорошее настроение, – изрекла свое излюбленное возражение Дора. – Не всем же ходить угрюмыми.

Андромеда скрестила руки на груди и поджала губы. Вот откуда в ней эта беспардонность? Она ведь воспитывала ее, как приличную девочку. Дора тем временем прошагала к столу, запихнула в рот столько печенья, сколько поместилось, и растянула губы в улыбке. «Снять ремень – и выпороть», – подумала Андромеда.

– Дорогая, в самом деле, Эндрю мой старинный знакомый, – примирительным тоном произнес Тед. – Все десять раз проверено. Не думаю, что нам что-то угрожает.

Андромеда опалила его гневным взглядом.

– Ну да, – фыркнула она. – На улице ведь всего только война!

Разумеется, смиренное выражение лица Теда тут же разбудило в ней муки совести. Вот так всегда: она не может сдержать свой вспыльчивый нрав, а он все терпеливо и с пониманием сносит. А ей понимания никогда не хватает. Следующим выводом в этой логической цепочке должно было быть то, что Дора такая же несносная, как ее мать, поэтому Андромеда переключилась на очередной инструктаж по безопасности. Пф! Да ее дочь непонятно в кого такая, у них ничего общего!

– Ладно, мам, мы пойдем уже, – застонала Дора, проглотив печенье.

– Не забывайте все же про осторожность, – пришла на помощь Андромеде Нарцисса, которая потягивала чай в компании сына и новоиспеченного супруга.

– Если я стану такой же, когда заведу детей – просто убейте меня! – закатила глаза Дора, затем сгребла оставшееся на тарелке печенье, конфисковав его прямо из-под руки кузена, и беззаботно щелкнула Драко по носу. – Только без обид, окей? Добби организует еще, а я спешу.

Драко посмотрел на нее исподлобья и яростно потер нос. Проходя мимо Андромеды, Дора ослепительно ухмыльнулась и подмигнула ей.

– До встречи, – Тед коротко поцеловал ее в щеку и направился за дочерью и Люпином.

Андромеда вздохнула, глядя им вслед.

***

– Все в порядке? – полувопросительно протянула Тонкс.

Она проверила все, как учил Аластор, но беспокойство не отпускало ее. Жаль, ее учителя больше нет в живых. Без его присмотра она нередко чувствовала себя практически беззащитной: было сложно привыкнуть к мысли, что Аластор больше не прикроет ее со спины. И не даст подзатыльник за очевидные и не очень промахи.

– Мне здесь не нравится, – припечатал Ремус.

Тонкс повернулась к отцу и увидела на его лице мольбу – мистер Хоакин был его старинным приятелем, и Тед просто не мог не помочь ему.

– Ладно, – вздохнула Тонкс, хотя все ее существо кричало, что они должны убираться отсюда. – Туда – и обратно. Буквально за пару минут, – она никогда не умела противостоять вот такому умоляющему лицу папы. Тем более что он редко чего-либо просил, и всегда безмолвно. Более безобидного и ласкового человека во всем мире не сыскать.

Они направились вдоль улицы к дому под номером сорок. Вопреки расхожему мнению о пользе темноты, они выбрали для своей вылазки утро – как-то так складывалось, что Пожиратели любили «охотиться» в сумерках, а по утрам многое могло пройти незамеченным для них. Тонкс шагала по тротуару тихого магловского городка и пыталась унять растущее беспокойство. Ведь они не раз уже совершали такие вылазки. Да и сегодняшним утром Сириус и Кингсли тоже отправились к парочке маглорожденных. Все как всегда. Ничего необычного. Чтобы убедиться в этом, она настороженно оглядывалась по сторонам. Вот ребенок строит на газоне перед домом снеговика, вон машина молочника, вон мальчишка разносит утреннюю газету. И дом номер сорок ничем не отличался от других домов – такой же опрятный, увешанный рождественскими гирляндами, с присыпанными снегом фигурками садовых гномов на газоне. Они прошли по расчищенной от снега дорожке к дому, еще раз внимательно осмотрелись, и Тонкс позвонила. Прошло несколько минут, оглашаемых гулким стуком сердца в груди. Когда по ту сторону двери послышалось бряцанье отпираемого замка, она судорожно сжала волшебную палочку взмокшей рукой.

– Дора, побудь здесь, – внезапно произнес Ремус напряженным голосом.

– Что? – она удивленно обернулась.

Люпин выглядел хмурым и настороженным.

– Мы вдвоем войдем, – сказал он.

Дверь со скрипом отворилась, и в проеме показалась миссис Хоакин. У Тонкс отлегло от сердца.

– Вот еще! – бросила она Ремусу.

Почему все вечно ее опекают? Да, Грозного Глаза ей не хватало, но все остальные относятся к ней, как к малому дитяти. Она раздраженно тряхнула длинной челкой и первой шагнула внутрь. Ремус рванул за ней с такой поспешностью, будто сразу за дверью разворачивалась пропасть. Он вцепился ей в локоть, с поистине волчьим выражением оглядывая уютную гостиную. Папа вошел последним, приветствуя миссис Хоакин.

– Ремус, – прорычала Тонкс. – Видишь, все нормально!

Дверь за ними захлопнулась.

– Я бы не была так уверена, – откуда донесся голос, Тонкс не поняла, но точно знала, кому он принадлежит.

В следующее мгновение Ремус толкнул ее в сторону, и сам едва успел отклониться от алого луча, взявшегося непонятно откуда. Тонкс упала на колени и в следующий миг была уже за массивной старинной вешалкой, втянув за собой и папу. В тот короткий миг, пока она сосредоточилась и попыталась разобраться в происходящем, Ремус умудрился отбить несколько прилетевших из ниоткуда лучей и отправить парочку заклятий. Откуда берутся проклятья? Казалось, они вылетают прямо из стены. И куда исчезла миссис Хоакин?

– Руди, так неинтересно! – опять донесся до нее голос Беллатрисы Лестрейндж, и в следующий миг одна из стен гостиной исчезла.

Перед ними предстали чета Лестрейнджей в компании оборотня Фенрира Сивого и Алекто Кэрроу. «Это была иллюзия», – догадалась Тонкс и тут же поняла, что им отсюда не выбраться: наверняка вместе с дверью захлопнулась одна из ловушек Кэрроу.

Беллатриса склонила голову на бок.

– Нюх тебя не подвел, оборотень, – с досадой протянула она и надула губки. – Мы думали, с иллюзиями получится веселее. Вы нас расстроили.

– Врассыпную! – крикнул Ремус.

Тонкс как раз подумывала о том же, и, схватив за ворот папу, бросилась в ближайшую дверь. Люпин метнулся в другую сторону. Вслед им понеслись проклятья, однако Доре удалось заблокировать дверь, чтобы задержать их хоть на полминуты. Если бы только папы не было с ней.

– Мы должны разделиться, – прошептала она. Но как его оставить? Она наколдовала Дезиллюминационное заклятье, маскируя отца, затем развернула его и подтолкнула в спину: – Прислонись к стене и сделай все, чтобы тебя не заметили!

Тед выглядел совершенно потерянным, она знала это, даже не видя толком его лица. Однако размышлять времени не было – дверь разнесло в щепки. Она метнулась в следующую комнату, а оттуда по кругу – в гостиную, сбив по пути заклятьем посуду, видневшуюся в приоткрытую дверь кухни. Беллатриса понеслась на звук, давая ей еще одну фору, чтобы сосредоточиться как следует и принять облик Кэрроу. Взмах палочкой – и оставалось только надеяться, что детали наряда Алекто она запомнила лучше, чем ее тетушка.

– Нашла кого-нибудь? – спросила она первой, когда Белла вошла в комнату.

Однако в тот же момент в другом проеме появилась сама Кэрроу и с порога метнула в нее проклятьем. Тонкс выставила щит и заняла позицию так, чтобы видеть обеих противниц.

– Очень умно! – прошипела Алекто и запустила в нее сгустком молний.

Тонкс схоронилась за диваном. Страх пробирался под кожу: оба выхода из комнаты оказались перекрыты. Она крепко стиснула зубы. Ладно, если погибать, так постараться хоть одну из них забрать с собой! Она выглянула из-за дивана, метнув проклятье туда, где должна была находиться Беллатриса, однако Лестрейндж времени не теряла. Она была уже в двух шагах, и ее проклятье задело Тонкс, распоров рукав куртки и плечо. Она зашипела от боли, одновременно выставляя щит. Несколько проклятий врезались в него, заставляя щит прогнуться – еще чуть-чуть, и он бы лопнул. Где-то внизу что-то загрохотало, и, одновременно, Кэрроу рухнула на пол от папиного проклятья. Теперь Беллатрисе пришлось отскочить на безопасное расстояние, чтобы держать в поле зрения обоих противников. Однако особого превосходства Тонкс не ощутила: напротив, теперь она сполна оценила, насколько блестящим дуэлянтом была Беллатриса Лестрейндж. Им с отцом и вдвоем не удавалось с ней справиться: она крутилась вихрем, разбрасывая проклятья с поразительной скоростью, мебель в комнате в считанные секунды превратилась в щепки, и Тонкс по-прежнему приходилось скорее стоять в обороне, чем нападать. А Беллатриса скалилась, словно все это было азартной игрой, упивалась своим могуществом и не выказывала и намека на усталость. Вокруг нее почти зримо сгустилась плотная завеса магии, заклятья, перед тем, как разбиться о ее щит, казалось, замедлялись в этой густой энергии. А потом появился Рудольфус, и Тонкс уже не могла ничего разобрать, только ослепительные вспышки проклятий, с шипением летящие в нее. Она только и успевала, что укреплять щит, и слишком тесное помещение, заваленное обломками мебели, быстро затянуло дымом.