Кто поведет тебя во тьму (СИ)

От облегчения у Вирджила мелко затряслись колени. Он отрывисто засмеялся.

-Мне сказали… мне сказали, что вы шпионка. Что вы были на «Зефире» с заданием. Что вы хотите уничтожить магию, что специально развязали войну в Камбрии, что взорвали какую-то Лосиную Рощу… Мадам, я не хотел верить в эти бредни, но там был старейшина Иоахим, и я… простите. Я не должен был сомневаться в вас.

Виктория перестала улыбаться и отступила на шаг, между бровей у нее появилась маленькая хмурая складочка.

— В углу есть таз и кувшин, — сказала она. — Умойся, и поговорим.

Вода в кувшине оказалась холодная, но чистая. Вирджил разделся до пояса и тотчас пожалел об этом — надеть обратно это рванье, чтобы оно снова походило на рубашку, было уже невозможно. Он отмыл руки, хотя черные ободки под ногтями теперь было не вычистить еще долго. Палец с сорванным ногтем нещадно саднило и дергало. Вирджил попытался залечить его заклинанием и очень удивился, когда у него получилось. То ли Виктория не взяла с собой половину приборов, то ли просто повезло. Вирджил принялся тереть щеки и лоб. Вода сбегала в таз бурая от грязи, и он с легким стыдом удивился, как Виктории не было противно целоваться с этаким чудищем.

Как ей вообще не противно было целоваться с ним после Тихих Вод? Разве она все забыла? Или… нет?

Он вытер лицо и шею остатками рубахи, отряхнул руки и вернулся к столу. Виктория уже села у окна, чинно сложив руки на коленях под столешницей.

— Если у нас вечер признаний, — сказала она, — значит, моя очередь. Мы остановились на том, что Технологического Заговора не существует. Это правда. Тебя пытались напугать нарушением мирового баланса. Должно быть, менее весомые доводы на тебя не подействовали…

«А сейчас бы и этот не подействовал», — подумал Вирджил. Он видел ладони, которые бережно держали Арканум. Какие-то заговорщики не могли поколебать мировое равновесие. Вирджил беспокоился вовсе не о балансе.

— Однако я действительно шпионка, — сказала Виктория и с вызовом подняла подбородок.

Вирджил не глядя нащупал табурет и сел. Помолчал, запустив руки в волосы, растрепал мокрую после умывания шевелюру.

— На кого же вы работаете? — спросил он, наконец, и удивился тому, что ничего не чувствует, как после замораживающего целебного заклинания. После него человека можно резать на живую, а он будет смотреть в потолок и улыбаться. — На Бейтса? На Максимилиана?

— И на Бейтса, и на Максимилиана, — подтвердила Виктория. — И на короля Фарада. И на Лианну Пел Дар. И на Сару Тун, и на Тадеуса Майнора, и на гербалистку Анну, и на изобретателя Джоффри. Ты понимаешь?

— Нет, — он покачал головой. — Ничего общего между ними не вижу.

— Ну, как же так… Все они люди. Я работаю на человечество, мой милый Вирджил.

========== Часть 13 ==========

Вирджил моргнул. Такого он не ожидал.

— А… зачем? — осторожно спросил он.

В конце концов, он тоже был частью человечества, но слабо представлял, как мог бы воспользоваться услугами шпионов. Как вообще можно работать на целую расу?

— Вирджил, ты никогда не думал, почему человеческих городов не существует? — ответила вопросом на вопрос Виктория.

— В каком смысле? — он оторопел. — Каладон, Тарант, Эшбери… Дернхольм та еще дыра, но тоже считается!

— Разве это человеческие? — Виктория изогнула губы в улыбке. — Давай сравним. У эльфов есть Кинтарра — и нас туда пустили только после досмотра и на короткий срок. У дварфов есть клановые шахты, и если бы не ручательство Торвальда, мы никогда не попали бы к Клану Колеса. Поселения карликов надежно скрыты. И даже у орков есть свои деревни, и инородцу там придется трудно. А что у нас? Сколько людей в «человеческом» Каладоне? Шестьдесят процентов? Пятьдесят? Эльфы, полурослики и дварфы переезжают в крупные города целыми семьями. А с притоком дешевой орочьей силы соотношение каждый день меняется — и не в нашу пользу.

— Что же в этом дурного? — Вирджил вытянул ноги — с его ростом он почти упирался ступнями в противоположную стену. — Мы ведь торгуем, учимся друг у друга… и про рабочую силу вы сами сказали…

Он не мог представить Каладон без эльфийских лавок с магическим оружием и амулетами, без дварфьих общин, где изготавливали самые хитрые детали для станков и механизмов, без одетых в одинаковые робы орков в порту, которые разгружали корабли и с уханьем и мясницким хэканьем поодиночке перетаскивали с места на место ящики, которые люди поднимали бы втроем. В храме панариев служило множество эльфов и полуэльфов, гильдию ювелиров издавна держали в руках карлики. Каладон не был бы Каладоном без пестрой толпы, где изящные эльфийские сюртуки соседствовали с цветными жилетами полуросликов и модными куртками людей. Даже подумать странно.

— До определенного предела — совершенно ничего дурного, — согласилась Виктория. — Но когда этот предел пройден, бывшие гости вдруг начинают вести себя, как хозяева. Здесь, в Каладоне, на троне хотя бы сидит Фарад, хотя его советники тщательно перетягивают одеяло на себя, но пока не преуспели. А вот в высших кругах Таранта давно высказывают предложения ограничить влияние людей в Промышленном Совете. Люди слишком нетерпеливы! Люди слишком мало живут и из страха смерти совершают непродуманные поступки! Люди мало задумываются о последствиях! Лучше передать бразды правления кому-нибудь более хладнокровному, более уравновешенному. В идеале — древнему мудрому народу карликов. Ты можешь представить, чтобы где-нибудь в Кинтарре завели разговор, что эльфы слишком консервативны и им нужно для развития вмешательство людей?

Вирджил не мог. Он вообще слабо представлял себе жизнь Кинтарры. Она была ему ничуть не ближе, чем жизнь деревни Бедокаан, разве что из эльфов никакие браконьеры не рискнули бы шить чемоданы. В Кинтарре он всегда казался себе грубым и неотесанным, хотя никто не делал замечаний. Как будто он явился в приличный дом в костюме трубочиста, а хозяева слишком хорошо воспитаны, чтобы сказать об этом, но заранее прикидывают, во сколько обойдется чистка диванов и ковров. Даже в особняке Бейтса, с его наборным паркетом, дорогой мебелью, картинами и зеркалами, Вирджил не чувствовал себя так неловко, как в самом простом эльфийском домике.

— Но ведь в Таранте есть Бейтс, — сказал он. — Бейтса нельзя просто так подвинуть…

— Нельзя. Но Бейтс не вечен и уже немолод. После его смерти начнется передел сфер влияния, и, уверяю тебя, карлики и оседлые дварфы в Промышленном Совете не упустят свой шанс. Но дело не только в политике и бизнесе. Приведу простой пример: Бойл. Городская стража не решается зайти в район города, который нанялись охранять, потому что там, видите ли, резвятся орки и полуогры! Засядь в Бойле человеческая банда, ее выкурили бы при необходимости. Вместо этого стража и власти с безопасного расстояния наблюдали за развернувшейся войной. А если бы стражники и решились на вылазку, немедленно нашелся бы какой-нибудь орколюбец вроде Бэбкока и поднял крик о том, как притесняют несчастных, у которых еле хватает денег на корку хлеба. О том, что они попросту спускают на выпивку все награбленное, ораторы обычно не упоминают. Молчу уже, что среди орков, например, считается ухаживанием, когда мужчина хватает женщину за волосы и тащит в логово. Многие из них сохраняют свои милые привычки и в городах, куда приходят на заработки. Ты сам был свидетелем…

Вирджил был свидетелем, когда во время их прогулки по ночному Таранту немного замешкался, и какой-то оборванец решил, что одинокая хрупкая леди отлично подходит, чтобы утолить похоть. Виктория тогда даже не успела достать пистолет, потому что вмешался разъяренный Вирджил. Он редко радовался тому, что успел побывать не только послушником, но и бандитом, и тогда был как раз такой редкий случай.

— Все чаще слышны голоса тех, кто считает, что Тарант и Каладон давно пора назвать многорасовыми городами с налаженными межкультурными связями. Я бы посмотрела на дварфов, которые ради межкультурных связей позволили устроить в своих шахтах человеческие общины! Человеческими же поселениями предлагается считать варварские стойбища. Твоя моя понимай, давай бусы, давай ножи, бери каменное масло, — Виктория фыркнула. — Но что любопытно. Если кто-нибудь затронет интересы каладонской дварфьей общины, кланы Красной Руки, Огненного Молота и Зубила устроят скандал, поднимут пошлины и всячески осложнят жизнь торговцам и технологам. Если задеть оседлых эльфов, можно ждать ноту из Кинтарры…, а то и визитеров из Тсен Анга. Про карликов и их влияние на рынке драгоценных камней и металлов можно даже не упоминать. А кому вступиться за людей? Если король Фарад начнет принимать решения в пользу своей расы, он немедленно лишится статуса просвещенного монарха, которым весьма дорожит. Что позволяет предприимчивым личностям следовать принципам «что мое, то мое, что твое, то тоже мое». Но появился человек, которому надоело это терпеть…