В поисках будущего (СИ)

Дела между нами несколько лучше. Они точно не возвращаются к нормальным, и я точно не до конца простил ее за то, что она сделала… Но я не мог не посочувствовать ей, когда ее родители заявились, чтобы сообщить о своем разводе. Я узнал, потому что Аманда мне сказала. Не знаю, как это случилось, но Аманда и Лили теперь действительно разговаривают – и вовсе не в смысле «ссорятся». И это о многом говорит, конечно, потому что они провели последние три года, ненавидя друг друга. Но с тех пор, как Лили перестала разговаривать со своими так называемыми “подругами”, она начала доверяться Аманде, полагаю.

Я тоже был расстроен, когда узнал. Я имею в виду, ее и мои родители всегда были невероятно близки, так что я все время думал о них, как о вторых родителях. Я проводил в их доме столько же времени, сколько в своем, иногда даже больше. Но, думаю, это к лучшему. Они несчастны и, думаю, несчастны уже давно. Я считаю, они были скорее довольны, чем счастливы, так что, может быть, это даст им шанс найти что-то, что заставит их почувствовать себя удобнее и удовлетвореннее.

Но Лили очевидно расстроена. Я имею в виду, даже если она и знает, что это к лучшему, они все равно ее родители, так что она не ходила колесом, когда они сообщили, что расстаются. Так что тогда я пошел и поговорил с ней. Она уже давно пыталась со мной заговорить, но я всегда ее прогонял. Но не думаю, что смогу наплевать на то, что ее семья разваливается.

Так что я сказал ей, что мне жаль слышать про ее родителей, и спросил, что они сказали. Думаю, она была так удивлена слышать, как я с ней разговариваю, что начала просто что-то лепетать, а потом просто выдала махом весь разговор, даже не переводя дыхание. Ее братья уже знали; ее родители сказали, что так будет правильно; они сказали, что любят ее: короче все то, что ожидаешь услышать от родителей, объявляющих о разводе. Потом она почти истерично начала передо мной извиняться, сказала, что ей очень жаль и как ужасно она себя чувствовала. Она все продолжала и продолжала, и наконец я сказал ей остановиться. Не имеет значения, сколько раз она скажет “прости”, то, что она сделала, останется навсегда. Но я думаю, что она искренна, так что, по крайней мере, я могу перестать быть ублюдком и попытаться жить в каком-то подобии нормальности.

Она вроде как легко мне улыбается, когда я прохожу мимо ее стола и иду в тот конец общей гостиной, где находится кабинет Невилла. Я даже не знаю, там ли он, но думаю, что стоит заглянуть. Я не особенно хочу идти в теплицы, чтобы там его поискать, поэтому надеюсь, что он в кабинете. Дверь закрыта, когда я подхожу, но, когда я стучу, я слышу с другой стороны еле слышное: “Войдите”.

– Хьюго, – говорит он, поднимая голову, и выглядит наполовину удивленным, когда я толкаю дверь и вхожу. – Входи, что-то не так?

Я не знаю, почему что-то обязательно должно быть не так, но полагаю, что это потому, что я не каждый день заявляюсь к профессорам поболтать. Я иду к стульям напротив его стола и сажусь, качая головой, чтобы показать, что все так.

– Как твои экзамены? – спрашивает он, откладывая работу, которой занимался, и обращая на меня все свое внимание. Я знаю, что он считает своей ответственностью убедиться, что я в порядке и что я не погружаюсь в депрессию и не пытаюсь покончить с собой и все такое. Это почти забавно.

– Мне как следует достается по жопе.

Он пытается, но не может удержать смех, и легкая усмешка появляется на его лице. Он изображает что-то среднее межу кивком и пожиманием плечами.

– Они могут выбивать из колеи.

– Да неужели.

– Так что тебя привело? – спрашивает он, снова переходя к основной теме.

– Я просто хотел спросить, – медленно сказал я, – есть ли у вас формы заявления в Академию Авроров.

Первый раз, когда я говорю это кому-либо, кроме Аманды, и я вижу по его лицу, что он считает это кошмарной идеей. Он странно смотрит на меня, а потом вопросительно качает головой.

– Есть. А зачем тебе, позволь спросить?

Я не уверен, можно ли так не замечать очевидного, но иду у него на поводу.

– Я подумывал записаться.

Невилл ничего не говорит, только с любопытством на меня смотрит. Наконец спустя столетия молчания он говорит:

– Не думаю, что это хорошая идея.

Я действительно не ожидал, что он придет в восторг от моей просьбы, учитывая, что они рекомендуют людям записываться еще с предыдущей осени, но не думал, что он скажет, что это плохая идея. От этого я чувствую себя дерьмом.

– Мои оценки недостаточно хороши? – спрашиваю я.

– Твои оценки в порядке. Просто…

– Я беру все положенные ПАУК, – обрываю я его. – Я проверил условия приема, и если я сдам экзамены, я им буду соответствовать.

– Дело и не в ПАУК, – говорит Невилл натянутым голосом. Он колеблется, и я с любопытством на него смотрю. – Просто… Я не уверен, что твоя мать сочтет это хорошей идеей.

Моя мать? Я приподнимаю брови, не до конца его понимая.

– Вы же не думаете, что она решит, что я на это не гожусь?

Невилл вздыхает. Он недоволен, потому что я не понимаю, на что он там намекает. Но я не могу, я не настолько умный. Может быть, я недостаточно умен для авроров…

– Я имею в виду, что она не будет в восторге при мысли, что ты выбираешь такую опасную карьеру.

А, вот он о чем.

– Вы имеете в виду работу, которая убила моего отца, – ровно говорю я, выжидающе на него глядя.

Он несколько обеспокоен моей прямотой, но наконец кивает.

– Я думаю, это может ее расстроить.

– Я думаю, что она будет горда, – тут же отвечаю я. – И мой отец тоже был бы.

– Уверен, что был бы, – спокойно говорит Невилл. - Но я думаю, что твоя мать не будет рада. Думаю, ее это очень обеспокоит.

– Сейчас ее беспокоит, даже когда я принимаю душ, – закатываю я глаза. – Ее все беспокоит. Не думаю, что она попытается меня остановить. Думаю, она будет рада, что я хочу заниматься этим.

Невилл не кажется так уж в этом уверенным, и наконец он смотрит на меня наполовину с сочувствием, наполовину с жалостью.

– Но почему ты хочешь этим заниматься, Хьюго? Я никогда не слышал от тебя этого раньше.

– Раньше все было по-другому, – просто говорю я.

– Ты пытаешься что-то доказать? Ты же не хочешь жить чужими выдуманными ожиданиями? Никто не хочет, чтобы ты так чувствовал.

Он точно думает, что я на это неспособен. Просто слишком мил, чтобы сказать это прямо. И я не знаю, что он имеет в виду под выдуманными ожиданиями. Я даже и не думал ни о каких ожиданиях – я просто хочу делать то, что заставило бы моих родителей гордиться мной.

– Я не пытаюсь быть моим отцом, – говорю я, прерывая всю эту чушь, и иду прямо к той мысли, к которой он в итоге собирался перебраться. – Но я хочу делать что-то важное. И если я смогу помочь привлечь людей, ответственных за его смерть, к ответственности, это будет дополнительный бонус.

– Желание мести – самое опасное из всех желаний, – Невилл выглядит так, будто цитирует огромный портрет Альбуса Дамблдора на стене в переднем холле. Звучит как то, что тот сказал бы. Конечно, все всегда говорили, что Дамблдор был умнейшим из всех, кого они встречали, так что, может быть, не все, что он несет, глупо. Но это ничего не меняет.

– Это не месть, – быстро говорю я, хотя чувствую, что скорее пытаюсь убедить себя в этом так же сильно, как его. Не могу отрицать жажду мести, которая потихоньку кипит у меня внутри. Каждый день я пытаюсь ее игнорировать, но она только продолжает копиться. Я хочу, чтобы кто-то заплатил за смерть моего отца, но ведь понятно, что я не могу бегать, искать и убивать людей, ведь так? Я просто хочу сделать что-то, чтобы почувствовать, что это того стоит. Это тяжело объяснить, и я не смогу заставить Невилла понять.

– Может тебе стоит начать с чего-то другого и посмотреть, будешь ли ты через несколько лет все еще заинтересован. Так сделал твой отец.

Но он искажает факты.

– Отец ждал, потому что ему нужно было помочь дяде. Он сразу хотел поступить, и ты это знаешь.