Разбуди меня (СИ)

Но в итоге она, как женщина мудрая и рассудительная, пришла к выводу, что лучше разрешить Нотту не ходить на занятия, раз в этом есть такая острая необходимость — конечно же, взяв с него обязательство сдавать вовремя все контрольные и семестровые работы и с усердием готовиться к ЖАБА самостоятельно. Однако, она сделала это вовсе не из потакания подростковым прихотям или капризам и уж точно не из чувства осторожности: как типичная представительница факультета Гриффиндор, она, разумеется, была не из робкого десятка. Когда Нотт пришёл со своей просьбой к ней прямо в директорский кабинет, она не увидела в его глазах, смотревших на неё спокойно и прямо, ни малейшего признака глупой блажи, надменности или высокомерия. Скорее, весь его вид выражал угрюмую, но бесповоротную решимость, но кроме этого было что-то ещё, едва уловимое, очень сильное, но тщательное запрятанное вглубь его загадочной натуры.

Довольный и в то же время немного удивлённый тем, что всё-таки сумел получить разрешение у самой Макгонагалл, Тео внешне снова не показал ни единой эмоции, бросив перед уходом из кабинета всё то же учтивое сухое «спасибо». Но он не мог знать, что стоило ему переступить порог и закрыть дверь с той стороны, как портреты Дамблдора и Снегга, до этого момента замеревшие в ожидании исхода разговора, тут же зашевелились, степенно и одобрительно кивая Макгонагалл.

— Вы всё правильно сделали, Минерва, — сказал Дамблдор.

— Вы так думаете? Меня всё-таки гложет сомнение, что я просто пошла у мальчишки на поводу.

— Нет-нет. Похоже, это действительно не детская причуда; тут всё гораздо сложнее.

Не знал Тео также и то, что Снегг, его бывший декан и один из немногих людей, которых он на самом деле уважал, почти слово в слово повторил сказанную Малфоем фразу:

— Вот и ещё один на стадии исцеления. Она настигла и его, слава Мерлину.

— Верно подмечено, Северус, — с хитрой полуулыбкой кивнул ему Дамблдор. — Теперь душа мальчика как никогда близка к спасению. Это... удивительно. Вы не находите, Минерва?

— Ах, так вот в чём дело, — тонкие брови Макгонагалл взлетели вверх. — Та самая великая сила, да, Альбус?

— Именно так... — задумчиво произнёс Дамблдор, но глаза его из-под очков-половинок задорно блеснули. — Именно так...

Мадам Пинс сунула свой крючковатый нос в пропуск, потом грозно зыркнула на Тео, смерив его неприятным взглядом-детектором, и молча указала в сторону дальних стеллажей — мол, идите. Он сразу же поспешил туда; за все годы учёбы он бывал в Запретной секции довольно часто и теперь точно знал, какая книга ему нужна.

Что касается подготовки к ЖАБА, Тео даже не заморачивался по этому поводу, уверенный в том, что на экзамене его природная одарённость и волшебные навыки сделают своё дело и без предварительного штудирования учебников. Но вот все промежуточные работы он хотел сдавать на высший балл, как вчерашние зелья, и потому сегодня, не найдя для заданного реферата полной информации в своих книгах, невероятно древних, ценных и со столь же невероятной бесцеремонностью валяющихся на дне чемодана, был вынужден подняться из подземелий на четвёртый этаж. Во всём, что могло привлечь его внимание (а такого, к слову, было совсем немного), Тео был законченным перфекционистом и хотел за свои труды получать оценки не ниже «превосходно».

В этом я похож на неё.

— Так, двенадцатый ряд... — прошептал он вслух, прогоняя эту мысль, являющуюся зародышем мучительного монолога души, на задворки сознания; палочка с невербально зажжённым на кончике светом взмыла над головой, освещая тёмный проход между стеллажей, а нетерпеливые пальцы побежали по корешкам книг. В Запретной секции не действовали Манящие чары, поэтому искать нужную книгу приходилось вручную. — П, Р, С, Т. Вот она.

Тео проворно вытащил небольшой, но увесистый томик под названием «Трансфигурация. Высший уровень», погасил свет и двинулся в сторону читального зала. До закрытия библиотеки оставалось около полутора часов, и он спешил выписать из этой книги как можно больше необходимых ему сведений. Хранилась она в Запретной секции потому, что в ней была глава, посвящённая лазейкам в Законе элементарной трансфигурации Гэмпа. За сотни лет существования закона было немало «умельцев», которые считали себя выдающимися волшебниками, способными обойти пять принципиальных исключений, и пытались создать из ничего деньги, еду, драгоценные металлы, волшебные субстанции типа философского камня и, наконец, человека. Немудрено, что все они плохо кончили. В книге были подробно описаны производимые ими действия, опыты и эксперименты, но не как руководство к действию, а как предупреждение, чего нужно остерегаться и ни в коем случае не повторять, если не хочешь сгинуть в небытие.

Впрочем, сейчас Тео ничуть не интересовала глава о неудачниках-экспериментаторах. Темой реферата были усложнённые превращения — когда предмет трансфигурировался в живое существо, значительно превосходящее его по размерам. Например первоначальный объект — вилка, а превратить её нужно в лошадь. Вся сложность таких превращений заключалась в том, что внутри трансфигурационной формулы должно было содержаться заклятие умножения либо увеличения, в зависимости от ситуации. Поэтому Тео и взял «Высший уровень» в качестве авторитетного источника, на который можно было сослаться. По его задумке, реферат обещал быть качественным и удовлетворять поставленному заданию — впрочем, как и все его работы за семь лет, не считая тех, что задавал профессор Бинс. Тео терпеть не мог историю магии; более того, он считал этот предмет наискучнейшим из всех, что преподавались в Хогвартсе. И причиной тому был вовсе не Бинс, а бесконечные безликие даты, за которыми прятались многочисленные, с первого взгляда разнообразные, но на деле похожие друг на друга события, произошедшие в магическом мире за несколько веков — время, охватывающее школьную программу. Любому чистокровному волшебнику из аристократической семьи уже с пелёнок вбивали в голову всю эту информацию, считавшуюся в высшем обществе так называемой образовательной базой. Эти восстания, войны и освоение новых земель несли в себе одну элементарную цель: захват власти. Тео давно понял, что вся политика сводилась лишь к обладанию властью и ресурсами — человеческими (такими, как рабочая сила) и материальными (золото, полезные ископаемые и прочее). Поэтому, придя к такому выводу ещё лет в двенадцать, на уроках Бинса он самым наглым и беззастенчивым образом спал, удобно устроившись за одной из парт в дальнем конце класса. Сегодня же ночью, равно как и вчера, спать он не собирался: помимо реферата было ещё обстоятельство, вынуждающее его не смыкать глаз. Точнее, их было даже два: мысли о Гермионе, усиленно отгоняемые Тео прочь, но неустанно возвращающиеся в его гудящую от тяжких дум голову и вызывающие те паршивые ощущения, которые вроде как принято называть душевными муками; и, конечно, кошмары с участием Волан-де-Морта, вновь вернувшиеся в его подсознание.

Первый такой рецидив произошёл через день после разрыва с Гермионой. В первую ночь он вообще не прилёг, меряя шагами спальню, а затем, когда явился Малфой — опустевшую гостиную, и всё думал, размышлял, рассуждал, предполагал, убеждался, делал выводы, ругал себя, матерился, взрывался, успокаивался, снова выходил из себя и терзался, терзался, терзался...

А следующей ночью, когда он, обессиленный самоистязанием, мечтал забыться сном, ему приснились знакомые узкие зрачки, злые, багровые, окрашенные цветом крови и мести, и когтистые пальцы, мёртвой хваткой вцепившиеся в его горло.

Он проснулся в кромешной тьме, судорожно глотая воздух ртом, и никак не мог нащупать палочку, которая упала с разворошённой кровати и куда-то укатилась. Ещё не до конца различая, сон это или явь, в приступе ярости, смешанной с животным страхом от всего увиденного, он внезапно для самого себя зажёг огонь Люмоса, не произнеся ни слова. Яркая вспышка света под соседней кроватью дала понять, что его волшебная палочка находится там. Тео метнулся вниз, быстро схватил её и молниеносным движением зажёг все свечи, какие только были в комнате. Спальня озарилась множеством огоньков, и только тогда, немного очухавшись, Тео осознал, что минуту назад стихийно применил беспалочковую магию.