Нашествие гениев (СИ)

— Удачи, моя Темная Королева. Я верю в тебя. Ты не способна проиграть. Помни: человек имеет право укусить, если укусили его. Не сдавайся до последнего. Покажи мне, чему ты научилась за этот год. Покажи, что ты способна на большее, чем верить в чудо. Покажи мне, что ты способна поверить в себя, когда сжимаешь рукоять катаны. Не веди меч, пусть он ведет тебя. Отдайся ему. Влей в него свою душу и возьми себе его безучастность. Ты — это он, а он — это ты. И помни: ты можешь умереть, но не можешь проиграть, потому что жизнь — лишь этап существования, проигрыш же равносилен тому, что ты сдашься. А та, кто верит в себя и в свой Путь Меча, сдаться не может.

Я кивнула, распахнула дверь, оставив Ионова в коридоре, и зашла в комнату подготовки к бою. Бейонд был уже здесь — его забрать должны были прямо от места работы. О да, у них так принято: завоз бойцов на Арену и их отправка обратно — забота исключительно их работодателей. ВВ был одет в свои любимые черные брюки и водолазку и сиял алыми глазюками, спокойно стоя у левой стеночки, выкрашенной в темно-серый. У стены напротив входа притулились трое неизвестных мне бойцов, чистивших катаны и споривших о том, кто из них круче. Один из них, неизвестно какой травы укурившись, оделся как ниндзя, хотя такие граждане, если честно, встречались на этих боях довольно часто, вот только харю прятать было запрещено. Двое других не стали особо выпендриваться и надели типичную для бойцов кен-до одежку: кендоги темно-синего цвета (она же куртка) и черные штаны, напоминающие юбку солнце-клеш, под названием «хакама». Справа значились кабинки для переодевания, в одну из которых я и зарулила, не поздоровавшись с присутствовавшими. Это я не беспардонная, это я просто неодетая, ага…

Я быстро переоделась в хакама, ясное дело, черного цвета (честно говоря, других цветов и не встречала, разве что темно-синие, в цвет кендоги), белую хадаги, оно же, по сути, нижнее короткое кимоно, и черное укороченное кимоно Монзуки с вышитым на груди небольшим, сантиметров десять в диаметре, бордовым знаком отличия в виде морды дракона, заточенной в окружность. Спросите, с какого перепоя я мужское кимоно напялила? Да даже если и не спросите, поясню: оно тупо в сто раз удобнее этой жесткой курточки кендоги — оно хоть мягкое… Да и вообще, какая разница, парень я или девушка? Враг на это не посмотрит, а мне нужен максимальный комфорт в одежде. Дракон на кимоно, кстати, не из воздуха нарисовался, а если быть точнее, эту рожу, чем-то напоминавшую дракона из «Мортал Комбат», нарисовал мой работодатель специально для меня. Кимоно, да и вообще то, что на мне сейчас было напялено — его подарок к первому моему бою, с тех пор и не меняю: они до безобразия удобны. Нет, ну а что? Пусть он мой враг, но раз я на него работаю, почему не взять униформу? А то бы он меня заставил этого дракона на моей кендоги для вполне себе официальных соревнований вышивать, а там это под строжайшим запретом. Короче говоря, да, я нагло заюзала Ионова в качестве швеи-мотористки, ну, или кошелька, расплатившегося с оной, так вернее будет.

Убедившись, что все сидит нормально, я напялила на ласты таби — эдакие «носки» из хлопка черного цвета с подошвой из телячьей кожи и отделенным от остальных большим пальцем. Обычно такие носки (без подошвы, ясен фиг) японцы носят, напяливая на них шлепки «гета» — тупо удобно, но кен-до в шлепанцах не позанимаешься, а потому «носочки» оснащают подошвой, и мир снова сияет яркими красками, а шлепки не мешают жить, ходить и рубить врагов на колбасу. Я поглядела на себя в зеркало, висевшее на стене, огромное такое — в полный рост, и закрутила волосы в хвост черной резинкой, вяло подумав о том, что волосы до плеч — это явный плюс.

Налюбовавшись на опостылевшее за двадцать лет тоскливой жизни отражение в зеркале и упаковав в сумку брюки и белую блузку вместе с туфлями-лодочками, я подхватила катану и выплыла обратно в комнату. Отвесив этим гаврикам поклон, я была удостоена ответа от двоих из них и Бёздея. Третий, он же «ниндзя», меня заигнорил. Что за на фиг? Расовая и прочая дискриминация в стиле: «Вы самураи, а я воин тени, ночи и бесшумного убийства, бойтесь меня, бугага!» — что ли? Ну и ладно. Вскоре к нам присоединился еще один боец, напяливший спортивный костюм, и я подумала: мое счастье, что сегодня нет тех, кто год назад возжаждал моей смерти. Мне даже расхотелось просить Ананасовую Фею и колесо фортуны, чтобы меня с Бёздеем в пару поставили, вот правда…

Первыми вызвали того самого «ниндзя» и гаврика в спортивном костюме, и, когда они вернулись, я порадовалась торжеству минимализма и отрицания излишеств над глобальным укуром и возомнению себя любимого бесшумным теневым убийцей из Японии. Поздравив парня в спортивном костюме с победой, на бой удалились двое «самураев», и я поняла, что биться буду с Бёздеем. Ой, мама, что-то мне нехорошо… Он на меня так глазел, что я сквозь землю провалиться готова была. Один из «самураев» не вернулся, и я несколько раздраженно поздравила его противника с победой, понимая причину невозвращения его соперника, после чего охранники вызвали нас с Бёздеем, по привычке ткнув в нас пальцем. Мы обменялись взглядами: ВВ — убийственным, я — просительным, в стиле: «Чувак, давай все же без крайностей, а?» — и пошуршали на Арену. Пройдя по темному коридору, мы выползли к решетчатым воротам и замерли. «Катана на поясе, волосы в хвост собраны, тапки не трут, не мнут, не спадают, вроде все на месте, разве что решимости не хватает, но это дело наживное», — подумала я нервно и услышала, как объявляют первого бойца:

— Итак, приглашаем на Арену Шинигами!

Да уж. Интересно, Бёздей сам эту кликуху взял, или его босс придумал? Впрочем, учитывая, откуда его глазки взялись, кличка подходящая…

Раздались аплодисменты, и Бейондыч порулил под свет софитов. Я шумно сглотнула: подкрадывались паника, истерика и прочие радости жизни, но я вспомнила слова Ионова, Юльку, своих новых анимешных друзей, глаза Дживаса в том переулке, дядю, а затем того, кто являлся мне в кошмарах, и, подумав, что просто обязана быть сильной и выжить, запихнула панику куда подальше вместе с истерикой и нервами в принципе. Все, хорош с ума сходить — выживать надо. А то сейчас на Арену выйду, и каюк мне. Кстати, Арена представляет собой нехилый такой круг с деревянным полом, огороженный высокой каменной кладкой, наверху которой расположены трибуны для зрителей. В вип-ложе, напротив единственных ворот на Арене, место моего работодателя и его почетных гостей, кои восседают в мягких креслах за столиками с соками-фруктами и прочей лабудой. Там даже небольшой диванчик стоит — для особо впечатлительных особ, пардон за странную словесную конструкцию… Остальные трибуны представляют собой кучу столиков, вмонтированных в идущий под уклоном пол и окруженных стульями. Обычно туда притаскивают то, что заказывают посетители у буфетчиц сего сельского клуба, одетых в костюмы готичных горничных. Алкоголь, ясное дело, льется рекой, но ни разу еще, насколько я знаю, пьяных дебошей не было — это вам не футбольный матч, где из пола вырывают кресла, чтоб в трибуну врагов-завистников с воплем: «Динамо-чемпион!» — швырнуть. Тут даже «Банзай!» не заорут, ибо дебошира потом больше не пустят, выдав ему волчий билет на всю оставшуюся жизнь, да и вообще выпроводят в момент, не гнушаясь членовредительством — тут охрана пожестче московского ОМОНА, право слово…

— …поэтому мы приглашаем на Арену долгожданного участника — Темную Королеву! — донеслось до моего сознания, и я, вздрогнув и шумно выдохнув, вырулила под свет софитов. На меня обрушился шквал аплодисментов и улюлюканье: мой пацифизм далеко не все приветствовали, а многие так и вовсе терпеть не могли, но это не мешало им ставить на мою победу — как говорится, эмоции эмоциями, а бухгалтерскую книгу ведут логикой.

Я отвесила вялый поклон, не дотягивающий по глубине до уважительного, ибо за что их уважать не ясно, правой трибуне, потом левой, а потом нашла взглядом глаза Ионова, отвесила ему самый настоящий поклон и четко произнесла: