Орлиное гнездо (СИ)

Как ни в чем не бывало князь подошел к столу и сел, расправив своей ручищей над стоячим воротником мокрые черные кольца волос. И сделал знак продолжать пир…

Тудор увлек Иоану, едва ли на насильно, домой вскоре после состязания – видя, как та потрясена; и чтобы им не возвращаться поздно. Они шли вдвоем – почти весь город остался на берегу, со своим князем.

- А ты, отче, так же предан господарю, как Корнел? – тихо спросила Иоана.

Еще несколько шагов они прошли молча – потом Тудор ответил:

- Ты знаешь, Иоана, что случилось с прежним нашем князем – старшим братом Влада, Мирчей?

- Нет, - ответила Иоана, сдвинув брови. - Убит в бою?

- Жители Тырговиште ослепили его, а потом похоронили заживо – я был свидетелем. Корнел был еще слишком мал и не помнит, - спокойно ответил Испиреску. – Когда к власти пришел Влад, семнадцатилетним, он вскрыл могилу старшего брата – и обнаружил, что тот перевернулся в своем гробу.*

Иоана содрогнулась.

- Не угодил наш прежний господарь своему народу… - с печальной улыбкой закончил свекор.

- Народу вообще трудно угодить, - в волнении проговорила Иоана. – Таковы уж люди!

- А Влад печется о них и стоит за них – каковы бы они ни были, - ответил Тудор. – За нас с тобой…

Вечером Корнел вернулся домой – к жене и отцу, которые, несмотря на такую удачу, не чаяли дождаться его; Иоана сама принялась раздевать мужа, который едва понимал, кто сейчас с ним и что сейчас с ним делается. Он был слишком полон своим счастьем.

Потом Корнел очнулся и не дал жене снять с него цепь – подарок господаря; он сам бережно снял ее и, держа в руках, тихо спросил Иоану:

- Теперь ты понимаешь, почему народ так любит его?

“И ведь в самом деле любит, - подумала Иоана с изумлением. – Любит так же, как и боится! Что ж: народу мило и когда его бьют, не только когда ласкают!”

- Понимаю, мой дорогой муж, - сказала она с улыбкою, гладя его щеки. – Ты настоящий рыцарь, самый лучший! Я так гордилась тобой сегодня!

Корнел улыбнулся ей, как счастливый ребенок, - и благодарно прильнул к ее губам.

Сегодня они любили друг друга с особенной нежностью.

* Най (рум. nai, также мускал) — молдавский, румынский и украинский духовой музыкальный инструмент: продольная многоствольная флейта.

* Т.е. старших и младших дружинников.

* Предположительно в 1448 году.

========== Глава 10 ==========

Раду Кришан был очень занят в эти дни – и такими делами, которые принижали и постыдно мельчили рыцарский дух. Где они, времена прямых и честных битв – времена отважной простоты?

Хотя битвы просты только для молодых, для простых бойцов; и никак не для военачальников.

Путешествующему по Трансильвании боярину много пришлось говорить на чужих языках – не только по-венгерски, но и по-немецки. Сегодня он побывал в одном из саксонских торговых домов и долго беседовал с его владельцами: недостойно рыцаря холодея, выжидая, покрываясь потом… и выискивая лучшие доводы, какие мог предложить его опытный ум. Богатые, солидные и образованные длиннобородые купцы размышляли неспешно… совещались, поглядывая на Раду остро и враждебно: эти католики и были ему кровные враги, и все заговорщики здесь понимали, кто они друг другу.

Но в таком положении приходилось пользоваться и врагами – всем!

Один из саксонцев взял листок пергамента, выложенный Раду на стол, и внимательно разглядел его. Провел пухлыми пальцами, один из которых украшало массивное кольцо с печаткой, по изображению человека, восседающего за обеденным столом посреди леса кольев.

На кольях корчились мученики, мужчины и женщины, - а виновнику всего этого от созерцания страданий было только слаще есть и пить; глаза его улыбались, пышные усы и кудрявые волосы, ниспадающие на широченные плечи, выдавали цветущую свирепость нрава. Ликование зверя!

Саксонец внимательно прочел строки на немецком языке, сопровождавшие изображение, - потом наклонил голову и надолго задумался. Раду ждал каменно-неподвижно – только глаза, горевшие как уголья, и подрагивающие ноздри выдавали, что сам он ненамного лучшего мнения о своих собеседниках, чем очерненный им вождь.

Но любить своих врагов католики умели еще менее, чем люди православной веры; как и торговцы рыцарей никогда не любили.

И спустя долгое время трансильванец сказал, возвратив Раду крамольный листок:

- Мы слышим и видим это уже не в первый раз. Однако мы не намерены принимать участие в столь дерзких предприятиях и ввязываться в ваши внутренние розни.

Боярин схватил листок и спрятал; у него задрожали губы и седеющие усы. А потом он перегнулся к саксонцу через стол, так что старик отпрянул, едва не опрокинув свое кресло:

- Вы понимаете, что сами себе роете яму? – рыкнул Кришан, униженный до невозможности собственным торгашеством. - Этот человек взбаламутит всю Турцию, и тогда, клянусь, вы пожалеете о теперешней трусости!..

Саксонец слегка вздрогнул. Потом улыбнулся, не спуская с Раду глаз-иголок.

- Клясться – грех, - проговорил он. – Насколько мне известно, этому учит и ваша вера, господин православный рыцарь. Один Бог знает, чья политика окажется мудрее! Князь Мунтении – львенок, который на удивление всем борется с чудовищем, во много раз превосходящим его силою. Однажды сила султана может перевесить отвагу господаря, и тогда, возможно, пострадаем и мы… но до тех пор многое может перемениться. Сейчас же князь Влад наиболее выгодный правитель для нас – пока он там, у себя в Валахии! Пусть даже Дракула жарит и ест на обед своих собственных подданных!

Купец улыбнулся, и его собратья вместе с ним засмеялись шутке.

Кришан переждал, со вздрагивающими губами. Потом улыбнулся в ответ - да так, что улыбки с лиц его собеседников пропали. Рыцарь был страшен.

- Однажды в это счастливое число можете попасть и вы, почтенные, - проговорил он сквозь зубы. – В число подданных Дракулы. Вы знаете, что он имеет притязания и на свободные города Трансильвании? И со своею отвагой и ненасытностью может утолить их, не успеете вы отойти на покой, – он гораздо решительнее и быстрее вас!..

Купцы на несколько мгновений потеряли дар речи – а потом старший опять ответил за всех, поблескивая глазами-иглами:

- А Венгрия имеет еще большие притязания на Валахию. Разве это покорение до сих пор осуществилось? Ваш Влад хороший ставленник нашего покойного покровителя* – нас же от его ярости по-прежнему защищает венгерская корона. Насколько мне известно, все этим довольны.

- Вы!.. – прорычал Кришан, стукнув по столу кулаком: уже не сдерживаясь. – Вы довольны! Но помяните мое слово: вы горько пожалеете, что не подняли свои жирные зады, когда пришла нужда их спасать; опомниться не успеете, как ваши зады проткнут колья!

Он вышел, топоча и звеня оружием; купцы были потрясены.

Потом, переведя дух, переглянулись.

- Дикарь, - тяжело дыша, проговорил старший, расстегнув и опять застегнув начищенную медную пуговицу своего камзола. – Не лучше своего князя!

- Все они таковы, - ответил ему другой. – Дикари, только своею дикостью и полезные! Но могущественный венгерский король нас защитит! Дракула служит Венгрии, а король пользуется тем, что он может ему дать, - буде же появится нужда, заменит нынешнего князя!

- Кем? Данешти*?

- Да хоть и Данешти, - проговорил второй, улыбаясь. – Это их дела! А православный рыцарь пусть идет объединяется с другими дикими боярами. Они все еще перегрызутся, как волки…

- Жаль, что мы не оставили себе его памфлета, - заметил первый. – Он мог бы пригодиться.

- Пока неосторожно такое у себя сохранять, - отозвался второй. – Если будет нужда, мы сами изготовим хоть сотню подобных воззваний!