Орлиное гнездо (СИ)

- А ты не забыла, что мы христиане, сестра? – спросила Иоана. – Как отвратительно то, что ты говоришь!

Марина рассмеялась.

- Глупо, - проговорила она. – Турки нас нисколько не жалеют – а тебя, конечно, хотели обесчестить или продать в рабство! А может, сперва одно, а потом и другое!

Иоана вспыхнула.

- Я не для турок этого хочу – жалеть, - ответила она тихо. – Я для своей души это памятую. И тебе советую…

Они посмотрели друг другу в глаза – а потом неожиданно крепко обнялись.

- Прости, - вдруг сказала Марина, всхлипнув. – Я сейчас больна, оттого и зла. Мне еще нужно переждать, пока не пройдут мои дни: ведь теперь нельзя венчаться. И мужа своего я еще в глаза не видела…

И тут вдруг Иоане точно впервые открылось, в какой тревоге за свою судьбу живет ее сестра. Бедная!

- Не бойся, Марина, - проговорила она, гладя Марину по спине. – Не бойся! Отец ни за что не отдал бы тебя человеку, который будет тебе противен… Может, отец наш и не так любит тебя, как следует, - но слишком любит имя Кришанов, чтобы так бездарно расточать своих дочерей! Нас ведь у него всего две!

Марина горько рассмеялась.

- Уж это будь уверена, - проговорила она.

Выпустила сестру из объятий и отерла слезу.

- Мне нужно успокоиться… Расскажи мне о себе, Иоана: как ты живешь? Каков твой муж, его дом?

“Славная история, чтобы успокоиться”, - подумала Иоана.

Она вздохнула и с печальной и нежной улыбкой стала рассказывать – о своем молодом красавце-муже и добром свекре… но умеренно, чтобы не вызвать зависти и боли. Однако Марина слушала спокойно и, казалось, нисколько не завидовала. Потом вдруг с улыбкой прервала Иоану:

- Хорошо, что мой муж старее твоего и не будет так пылко меня любить, как твой!

Иоана изумилась.

- Отчего же это хорошо?

Марина засмеялась.

- Да зачем мне это нужно – такая любовь, такие притязания на меня? Я хочу жить так, чтобы меня не слишком затрагивали, - только, даст Бог, родить ребенка или двух и стать почтенной особой! Хотя достоинства нашего рода у нас никто не отнимет, сестра, - а все же лучше, если уж нужно устроиться замужем, сделать это без больших волнений!

- Может быть, стоит полюбить мужа? – осторожно предложила Иоана.

Марина сверкнула очами.

- Да за что мне вдруг полюбить его? И зачем? Многие женщины прекрасно живут и так!

- Тогда и он тебя любить не будет, - заметила Иоана.

Марина покачала головой.

- Право, мне кажется, что ты все еще дитя, - хоть ты и жена! Мне не нужно того, о чем ты говоришь; короли и князья женятся, и не помышляя ни о какой любви. Только ум терять. Если я стану женой и возьму имя и состояние супруга, мое от меня уже не уйдет.

Иоана в душе пожалела будущего мужа сестры.

- А страсть? – тихо спросила она. – Ты разве никогда не мечтала…

Их руки вдруг переплелись с нежностью, на губах расцвели улыбки: они подумали об одном и том же.

- Отчего же – это, наверное, неплохо: тебе же нравится, я вижу, - сказала Марина. – Но хорошо бы умеренно: чтобы не изнурить себя слишком. Зачем мне постоянно ходить в тягости и иметь кучу детей? А средства от этого не очень-то помогают.

Иоана поморщилась, но ничего не сказала. Может быть, сестра и права.

- А каков ваш город? – спросила вдруг Марина. – Каков ваш страшный князь? Он и вправду людоед?

Она так и зарумянилась, приподнявшись с жадным любопытством, - как интересно было услышать об ужасах, которые никогда не коснутся ее! Ведь здесь, в Трансильвании, им не может ничего угрожать!

Иоана стала рассказывать – и очень скоро забыла и о сестре, и о том, где она находится: она опять была в Тырговиште, видела казни господаря, которыми тот не столько изводил, сколько стращал своих людей; видела, как Корнел во имя нее бросает господарю вызов…

Марина была неподдельно восхищена.

- Что за храбрец твой Корнел, - проговорила она. – Как хорошо, что мой будущий муж не из таких!

- А ты откуда знаешь? – изумилась опять Иоана.

- Знаю, - рассмеялась Марина. – Когда я стану его женой, он не будет рваться ни к каким безумствам!

“Где уж там”, - подумала Иоана.

Жениха Марины они увидели вдвоем – и обе испытали и разочарование, и облегчение. Разочарование – потому что обе, не сознавая того, ожидали красавца; облегчение – оттого, что жених оказался в самом деле недурен собой и еще не стар: лет тридцати. Отец рассказывал Марине, что тот овдовел три года назад, жена умерла от оспы; но самого его оспа не коснулась – лицо было чистое.

Жених – хорошо сложенный мужчина с прекрасными, как у всех валахов, длинными волнистыми волосами и аккуратной бородкой - учтиво поздоровался с обеими дочерьми Кришана; Марине, на которую смотрел с вежливым светским восхищением, даже поцеловал руку. Иоана не помнила такого смирения со стороны собственного жениха; хотя тот был и куда младше, и куда ниже по происхождению, нежели этот человек!

- А еще хорошо, что у него не появилось детей, - сказала потом сестре взволнованная и довольная Марина. – Значит, он не так горазд делать их!

- А может, жена была бесплодна, - заметила Иоана.

- Какова ни будь женщина – если муж очень горяч, он все равно ее доймет, - сказала Марина, сдвинув брови. – Но хорошо, что у него уже была жена! Значит, он умеет обращаться с женщинами и знает, с какой стороны подойти ко мне!

Иоана покачала головой и улыбнулась.

- Все-то ты рассчитала!

Шесбург был не Тырговиште – и Марине позволили любезничать со своим женихом наедине; вернее говоря, любезничал он, а Марина слушала – вначале холодно и недоверчиво, потом благосклонно и внимательно. Жених почти не говорил о себе – а все расспрашивал о ней: что она любит, чего бы ей хотелось после свадьбы… под конец Марина заулыбалась и увлеклась его речью всерьез. Насколько это было возможно для нее.

Иоана видела лицо сестры на свадьбе, когда та принимала первый поцелуй - в светлом с золотом платье, но с так же строго причесанными волосами: Марина млела, когда жених, одетый в богатое купеческое платье и умащенный лучшими благовониями, приложился к ее устам с нежностью и восхищением. Иоана вместе с отцом и матерью, прибывшей в Сигишоару позднее их, провела брачную ночь Марины в доме жениха. Утром она, улучив минуту, расспросила сестру о здоровье.

Она ожидала, что Марина будет жаловаться, - но та, к ее удивлению, сказала, что ей понравилось.

- Как он брал тебя? – тихо спросила Иоана.

Марина немного покраснела.

- Он брал меня так, точно он… добр, - улыбаясь, с легким удивлением ответила сестра. – И еще делал многое другое, ласкал меня…

- Мужчины редко бывают добры, - согласилась Иоана. – Но они бывают очень добры к женщинам, которых хотят полюбить.

Она не знала, хочет ли упрекнуть сестру - или ободрить ее. Марина была спокойна и нежна.

- Очень хорошо, если мой муж хочет меня полюбить, - проговорила она.

Иоане почему-то казалось сейчас, что эта нежность у сестры недолговечна.

Еще несколько дней они гуляли – вот здесь можно было и гулять, и радоваться – а потом Иоана спохватилась и засобиралась домой. И тут отец сказал ей, что она сейчас никуда не поедет.

* Рождественского: с 28 ноября по 7 января.

========== Глава 13 ==========

- Думаю, тебе не нужно объяснять, почему ты остаешься, - проговорил Раду, тяжело расхаживая по комнате перед лицом бледной неподвижной дочери. – Я и сам не знал прежде твоего рассказа, как опасно сейчас ездить по Валахии, - и теперь не отправлю тебя туда, пока в княжестве не восстановится порядок.

- Да этого может никогда не случиться! – не вытерпела Иоана. – Что же: мне так и жить здесь, на попечении у чужих людей, когда дома меня ждет муж?..

- Подождет, - блеснув глазами, ответил Раду. – Он и сам не пожелает, чтобы ты подвергалась таким опасностям, если любит тебя! И я сказал свое слово!