В поисках будущего (СИ)

– Что знал? – требует она.

– Знал, что ты винишь меня в том, что я сломал тебе жизнь, – говорю я и даже не вздрагиваю при этом. Я настолько смирился с этим, что меня это даже больше не тревожит.

– Это неправда, – твердо говорит она. – Я ни в чем тебя не виню.

– Нет, винишь, – пожимаю я плечами. – Но все в порядке. Все есть, как есть. Но ты не будешь все еще вести себя со мной, будто я ребенок, и принимать за меня решения.

– Я не пытаюсь принимать за тебя решения, – говорит она, полностью игнорируя первую часть моей фразы. – Я просто не хочу, чтобы ты сделал что-то, о чем потом пожалеешь.

– Я не стану об этом жалеть, – говорю я. – Я не ты, понятно? Я женился не потому, что мне пришлось.

Она открывает рот, словно для того, чтобы сказать, что она вышла замуж не из нужды, но она должно быть понимает, что я знаю, какая это на самом деле куча дерьма, так что она снова закрывает рот.

– Я люблю ее, – ровно продолжаю я. – Она любит меня. Вот почему мы поженились.

– Джеймс…

– Мне не нужно твое разрешение, – я даже не даю ей и слово вставить. – Я знаю, ты думаешь, что я еще ребенок, которым ты можешь командовать, но это не так. Я могу делать все, что я, нафиг, захочу. А ты или принимай это, или иди на хер.

Она в бешенстве, я знаю. Она даже не знает, что сказать, и ее рот несколько раз открывается и закрывается, прежде чем я наконец закатываю глаза и ухожу. На этот раз по-настоящему.

Я не иду наружу. Вместо этого я иду к двери, что ведет в дом, и я удивляюсь, когда едва не сталкиваюсь с тетей Гермионой, которая идет к кухне.

– Джеймс! – она тоже кажется удивленной, что столкнулась со мной. – Я весь день тебя не видела.

– Не хотел тебя беспокоить, – тихо говорю я. Я оглядываюсь на кухню. – Моя мать там.

Не знаю, зачем я это сказал, то ли чтобы отговорить ее туда ходить и встретиться с моей мамой, то ли мне хотелось поделиться с кем-то своим настроением.

Это срабатывает, потому что она больше не делает попыток туда пойти. Вместо этого она вздыхает и отворачивается.

– Я сказал ей идти на хер, – с чего-то вдруг говорю я, и я даже представления не имею, зачем я это говорю. Тетя Гермиона смотрит, приподняв брови, и я почти жду, что она отругает меня за грубость. Но она этого не делает, и я продолжаю. – Я был не прав?

– Нет, – медленно говорит она, качая головой. – Но она твоя мать. Это было неуважительно.

– Ну, она вела себя неуважительно со мной! – спорю я. – Она врала мне в лицо, говорила, что ни в чем не обвиняет, – не знаю, почему она пытается ее защищать, после всего того ужасного, что моя мать ей сказала.

Я рад, что рядом никого нет, потому что я не хочу никому объяснять, о чем этот разговор. Тетя Гермиона с секунду ничего не говорит.

– Она пытается помириться, – но я вижу по ее лицу, что она не в настроении мириться.

– Она лгунья, – твердо говорю я. Потом смотрю на тетю и вижу, как внимательно она меня слушает, несмотря на то, что, уверен, ужасно себя чувствует. – Ты единственная, кому на меня не насрать.

– Джеймс, это не правда, – говорит она, и мне кажется, что я заставил ее почувствовать себя неудобно. – Я люблю тебя, конечно. Но… – ее голос немного затихает, – твои родители тоже.

– И они потрясающе это показывают, – саркастически бормочу я.

А затем, словно плевок от бога судьбы, раздается громкий хлопок из гостиной. Мы с тетей оба оборачиваемся, чтобы посмотреть, кто это, и я удивляюсь при виде своего отца. Он ни на кого не обращает внимания и идет прямиком ко мне и тете Гермионе.

– Мне нужно с тобой поговорить, – медленно говорит он, и он даже не замечает меня. Вместо этого он берет тетю Гермиону за локоть и пытается увести.

Она его останавливает и вырывает руку.

– Гарри, что случилось? – твердо спрашивает она, и несколько родственников смотрят на нас из другого конца комнаты.

Папа оглядывается на любопытствующих, а потом на меня. Он колеблется некоторое время, прежде чем сказать. Но потом он говорит. И весь дом погружается в тишину.

– Мы его арестовали.

========== Глава 49. 19 апреля ==========

Они арестовали его на Пасху.

Ей посоветовали не связываться с ним. Сначала она не послушала и потребовала встречи с человеком, которого обвиняли в смерти ее мужа. Они не могли сказать нет, конечно, ведь она была их начальником. Не было ни одного человека выше нее по званию, так что, когда она потребовала встречи, они отвезли ее в Азкабан, где он содержался в ожидании суда.

Когда же она туда прибыла, она передумала.

Частью потому, что она не любила саму эту тюрьму. Она всегда ненавидела сюда приходить. Ненавидела ее запах, ощущение, чувство абсолютного несчастья, которое охватывало ее каждый раз, когда она переступала порог. Это место было наполнено людьми, тонувшими в своем отчаянии. Оно было полно людьми, совершавшими чудовищные преступления, в том числе старыми Пожирателями Смерти, ответственными за смерть ее друзей, которые пытались убить и ее саму. Тут были люди, которые похитили ее дочь несколько лет назад, и иногда ей тайно приходило в голову воспользоваться своим положением и велеть сделать с этими людьми что-нибудь мерзкое и аморальное, хотя она никогда об этом никому не говорила. Но здесь были и другие люди – ложно обвиненные и ложно приговоренные, отбывающие наказание за то, чего они не делали. Таких людей, как Сириус Блэк, было мало, но они были. Она знала это из первых рук, по годам работы в Отделе Магического Правосудия.

Как министру магии и бывшему работнику этого отдела, ей не оставалось ничего, кроме как верить в судебную систему и надеяться, что она сработает. Количество справедливо осужденных людей превышало количество тех, кого осудили несправедливо, но даже мысль о том, что один человек может нести наказание за то, чего он не совершал, мешала ей хорошо спать по ночам. Так что хоть часть ее и хотела видеть человека, обвиненного в убийстве, другая часть хотела подождать, пока он не будет приговорен, чтобы тогда посмотреть ему в лицо. Если будет абсолютно точно доказано, что именно он убил ее мужа, возможно тогда она сможет увидеть его и потребовать объяснений. Пока же она должна держаться от него подальше.

Гарри с ней согласился. Он говорил, что сам хотел бы остаться в офисе, когда пришло время совершать арест. Так было бы лучше для всех, потому что оказалось, что он совершенно не может быть профессионалом, когда оказывается лицом к лицу с этим ублюдком. Гарри в отличие от нее был абсолютно уверен в его вине, и его действительно пришлось оттащить от него, чтобы он не убил его голыми руками.

Так что она велела и ему держаться подальше от Азкабана.

Гарри вел себя не так, как она. Он был переполнен слепой яростью, которая требовала мести. Он был зол. Он хотел, чтобы кто-то заплатил, и он был бы более чем рад заставить кого-то заплатить. Но она такого не чувствовала. Ее не переполняла яростная жажда мести. Она просто хотела ответов. Она хотела знать, почему кто-то мог убить ее мужа и украсть у ее детей отца. Она хотела знать, как ему пришло в голову разрушить чью-то семью. И иногда ей приходилось напоминать себе, что Рон был не единственной жертвой. Не только ее семья была разрушена, и она хотела знать ответы и об этих семьях тоже.

Но она знала, что она ничего этого не получит, если будет так же расстроена, как сейчас.

Прошло больше месяца. Иногда она думала, что становится легче. Иногда все казалось почти нормальным. Она могла смеяться над шутками. Она могла сидеть на собраниях на работе. Она могла учить с Лэндоном уроки.

Но она все еще не могла заснуть, не поплакав.

Каждую ночь она заползала в постель и ложилась, глядя на свободное место рядом с собой. Каждую ночь она еще немного его теряла. Сначала начала пропадать выемка в подушке, что осталась от его головы, потом начал пропадать его запах. И каждую ночь она лежала и смотрела в пустоту, и тогда начинали течь слезы. Без него было так холодно. И одиноко. И каждую ночь она прижималась к его подушке, которая больше не пахла его шампунем, и прятала в ней свое лицо.