Игра на двоих (СИ)

Я делюсь своими мыслями с Хеймитчем, но его ответ лишь сильнее запутывает меня. «Ты так сильно хочешь отомстить?». А и правда — чего я хочу на самом деле? Почувствовать в своих руках силу, с которой я была бы способна на нечто большее, чем обычное, никому не неизвестное существование. Зачем? Чтобы уничтожить всех, кто сломал меня и мою жизнь. Это не детское любопытство и наивные подростковые мечты в розовых тонах, которым не суждено сбыться. Это взрослая ненависть и отчаянная жажда кроваво-красной мести.

Действие уже началось, а потому мы смотрим первый час Игр в записи. Арена и правда очень похожа на ту, где сражалась за жизнь я. Широкая площадка с искусственной пещерой в центре. На многие мили вокруг тянется лес. Ярко-голубое небо без единого облачка, но солнца не видно. Все неестественно-красиво и обманчиво-спокойно. Двенадцать погибших. Несколько раненых разной степени тяжести. Примроуз и Пит живы. Девочка на ходу поднимает с земли маленькую сумку, лежащую у самой опушки леса и так быстро, как только позволяют силы, скрывается за деревьями. Пока профи заняты убийством особенно наглых противников, посмевших сунуться в пещеру за оружием, Мелларк незаметно для них делает несколько быстрых шагов к Рогу Изобилия хватает стоящий на окропленной кровью траве рюкзак и длинный нож. Катон, трибут Второго, замечает его в последний момент, когда тот уже бежит в сторону леса вслед за Прим. Парень нацеливает на врага копье, но его останавливает светловолосая девушка. «Потом с ними разберемся, если сами не погибнут в лесу». Катон презрительно усмехается в ответ на ее слова и идет обратно к Рогу, добивать раненых. Тем временем Примроуз бежит все дальше вглубь леса. Пит догоняет девочку, но у него уходит немало времени на то, чтобы заставить ее поверить: они вместе, вдвоем против всех остальных. Эвердин спрашивает о Руте, но собеседник только качает головой. Он не знает. У них нет времени для того, чтобы наблюдать за остальными. «Зато у нас с Хеймитчем оно есть. Сколько угодно», — мрачно смеюсь про себя я. Судя по выражению лица напарника, он с мной согласен. Не позволяйте никому тратить оставшиеся у вас часы и минуты, ребята.

Не считая кровавой бойни в самом начале, первый день проходит спокойно: профи остаются у Рога Изобилия, остальные выжившие разбегаются по самым дальним уголкам леса. Наши подопечные проходят еще пару километров и, устроившись на прямо на траве, нетерпеливо дергают молнии на сумках. Поужинав скудными припасами, добытыми парнем из Рога Изобилия, оба забираются на дерево и расползаются по его раскидистым ветвям, скрывшись за густой кроной. Трибуты желают друг другу добрых снов и мирно засыпают под звуки гимна и голос одного из Организаторов, перечисляющих имена павших. Ночью компания заключивших союз профи открывает охоту на выживших соперников. Первой жертвой становится девушка, решившая погреться у костра. Опрометчиво. Убийцы чуют запах дыма и моментально замечают высокое пламя в ночной тьме. Мне не жаль ее, уж слишком глупой оказывается смерть. На какую-то долю секунды кажется, что профи заметили и наших трибутов, прячущихся неподалеку. Те, слыша голос Катона, испуганно вжимаются в ствол приютившего их на одну холодную ночь дерева и перестают дышать. Но профи разворачиваются и идут в другую сторону, обратно к Рогу Изобилия. Одной капли крови им на сегодня оказалось достаточно.

Следующие два дня обходятся без жертв. Примроуз и Пит забираются все глубже и глубже в поисках воды. Наконец, они замечают родник, бьющий из-под земли, что приводит их к глубокому озеру. Пока Прим делает крючки и учится ловить рыбу, ее союзник разводит костер. Я перевожу нетерпеливый взгляд на другой экран, чтобы узнать, чем заняты другие трибуты. Живая и невредимая Рута ловко перебирается с дерева на дерево, не спускаясь на землю. Профи отдыхают в пещере перед очередным ночным рейдом. Одни ищут пропитание, вторые — место для ночлега, третьи — соперников. Несколько человек так и держатся поодиночке. Все правильно, ребята. Победитель только один.

Можно подумать, что эти две-три недели ежеминутное существование менторов посвящено наблюдению за голубым экраном и трибутами по другую его сторону, но это не так. Наша жизнь продолжается. По утрам мы спускаемся вниз, в общий отсек, чтобы составить компанию другим менторам за завтраком. Набираем еду с огромных подносов, расставленных на столе длиной во всю стену, и садимся за один стол с врагом. И поверьте, даже мне это кажется чем-то обыденным, нормальным. Мы едим, передаем друг другу соль, просим кого-то дотянуться до кофейника, стоящего на краю стола, и налить кофе не только себе, но и нам. Все это сопровождается вполне искренними дружелюбными улыбками и юмором, который не понятен никому, кроме нас. Все смеются, слушая рассказ Джоанны о ее персональных тренировках с трибутами — девушка оказалась еще большим тираном, чем я по отношению к Примроуз. Все исподтишка любуются Финником, то ли случайно, то ли нарочно забывшим надеть рубашку. Все в шутку ворчат на Бити, зачем-то притащившего заготовок своего последнего изобретения в столовую. Все. Каждый, кто знает, что такое Голодные Игры. Это — только наше, очень личное.

Мы не запираемся от всего мира, чтобы посмотреть утренний выпуск новостей с Арены. К нам приходят другие менторы и даже капитолийцы из числа сопроводителей, как Эффи. Мы располагаемся в просторной гостиной — кто-то на диване, другие в креслах, на стульях, подоконниках и даже на полу, — и приковываем наши взгляды к экрану. Просмотр ежеминутно прерывается чьими-то комментариями самого разного содержания, от выражения соболезнований наставнику павшего до обсуждения тряпок, в которые нарядили трибутов перед выходом на Арену. Здесь явно нужна помощь стилиста. Жаль, Цинна занят. На него обрушилась лавина заказов и приглашений принять участие в модных показах. Стилист Дистрикта-12 с ворохом новых шуршащих, звенящих и легковоспламеняющихся идей теперь нарасхват. Единственная возможность увидеть друга — помочь Примроуз победить.

Когда кто-то из трибутов ранен или в беде, на помощь приходит наше обаяние, старые знакомства и деньги спонсоров. Мы не устраиваем благотворительные ужины или что-то вроде того, все намного проще. Пара бокалов шампанского, загадочные улыбки, тихий уголок, разговор таинственным шепотом. Не вы помогаете нам спасти трибутов, но мы предлагаем вам неплохой вариант вложения ваших денег. Мы оказываем вам услугу, слышите? Редко кто опускается до манипулирования, кроме, конечно, менторов профи, но с наглостью Хеймитча нам хороши любые средства. Слишком много обмана, слишком много фальши. Иногда я еле удерживаюсь от желания поскрести кончиком ногтя эти слитки золота, чтобы понять, настоящее ли оно и не скрывается ли за ним комок засохшей грязи.

На верхний этаж Штаба нас не допускают, все переговоры с Организаторам ведутся на нейтральной территории. Нам известно, что помимо исполнения обязанностей Главного Распорядителя, Сенека Крейн также является одним из шпионов Президента, как Лео, которого после той истории с аукционом и правда отослали в один из дальних Дистриктов. Во время празднества по случаю начала Игр, устроенных Капитолием, мы неожиданно сталкиваемся с ним. Хеймитч незаметно наклоняется ко мне, пока мы танцуем, и шепчет, что неплохо бы переманить Крейна на нашу сторону. Я возражаю, говоря, что он ненадежен. Напарник смеется и отвечает, что у него не хватит ума, чтобы вести двойную игру. В этом Эбернети прав, Сенека — не Лео. И все же у меня так и не появляется желания сделать Главного Распорядителя одним из нас: еще свежи воспоминания о моих последних днях в Играх и рассказы Хеймитча о том, как Крейн отказался вытаскивать меня с Арены.

Днем мы обедаем где-нибудь в центре города, после чего присоединяемся к толпе зрителей, не отрывающих глаз от громадных дисплеев прямо на стенах высотных зданий. Я с неприятным удивлением смотрю на детей, одетых в костюмы трибутов, с игрушечным оружием в руках. Пока родители сидят в баре под открытым небом, обсуждая результаты последней бойни, устроенной профи, мальчики и девочки придумывают и воплощают в жизнь сюжет собственных Голодных Игр. Я вижу боль во взгляде Хеймитча, когда они попадаются ему на глаза. Не смешно, дети. Вам ведь не суждено на самом деле испытать то, через что приходится пройти выходцам из Дистриктов.