Темные дни, черные ночи (СИ)

- Думаю, шоколад вряд ли можно назвать едой, но тебе надо заполнить желудок хоть чем-то, дорогуша.

- Я не… - она старается возразить, но он поднимает руку, показывая, что не желает даже слушать ничего подобного. Круэлла морщит лоб и гримасничает, показывая ему язык и удрученно щелкнув языком.

Он все же совершенно не выносим, чертов скользкий, помешанный на контроле Крокодил. Пришлось жевать шоколад, почти давясь им.

- Горький.

- В самый раз, дорогуша.

Она бы предпочла выбросить эту гадость, будь ее на то воля, но он же с нее глаз не сводит. В какой-то момент, Круэлла даже подумала, что, возможно, он решит проверить, прожевала ли она угощение, но, к счастью, до этого не дошло. Ну хоть что-то хорошее.

Румпель тем временем взбил подушки и, натянув на себя пижаму, ложится на свою половину кровати. «Своя половина» в данной ситуации – лишь чистая условность, потому что кровать такая узкая и маленькая, что Круэлле приходится спать сверху, в противном же случае, она просто рискует грохнуться на пол среди ночи. Но все равно, это не мешало им любить друг друга, и теперь не помешает.

Круэлла тянется к нему, обвивая шею правой рукой и без лишних прелюдий, направив левую к ширинке брюк, а в это время ее язык гуляет во рту любовника, будто бы там его законное место.

- Погоди, не надо. Не сегодня – он ласково, но твердо освобождается из ее объятий, вместо этого наливая в стакан воды и протянув ей таблетку. Вероятно, спасение от похмелья. Круэлла обескуражена, возмущена и обижена, но выдавить сейчас может только глупое, почти детское, хныканье:

- Но почему?

- Потому что мы оба устали и нам нужно отдохнуть.

- Не рассказывай сказок, дорогой, ты Темный и вообще не спишь – злобно отнекивается она, стиснув зубы. Ох, он ее разозлил. Стукнуть бы его сейчас чем-нибудь тяжелым по его этой самодовольной башке!

- Ладно, - примирительно капитулирует он, - я не буду спать, дорогуша, а вот тебе это не помешает.

Он прав и Круэлле все же следует признать это, но скорее, земля остановится, чем она однажды признает его правоту. Нет, не бывать этому!

- Я планировала, наконец, выделить чертово время для чертовой любви, а ты укладываешь меня спать, дорогой, что за чушь!

В общем, возмущается она скорее, только для вида, потому что с удовольствием бы отправилась в царство Морфея сейчас, но признавать свое поражение перед ним ей не хочется.

К счастью, сегодня, Румпель, вероятно, не настроен на поединок. Улыбаясь, он кратко целует ее в губы и закутывает в одеяло, от чего все ее конечности тут же парализует сладостная нега.

- Давай ты все же поспишь немного. Я никуда не убегу, Круэлла, клянусь!

- Но… - она спорит уже просто из упрямства, в сонной дымке плохо различая все вокруг себя и легко ударяет его по плечу ладонью.

- У нас будет еще много времени для любви, Круэлла, ты же знаешь. Целая вечность. А пока – он вновь улыбается, обнимая ее крепче, - спи. Добрых тебе снов, дорогая.

В окна уже бьет рассвет, но, какая разница? Они оба заслужили немного отдыха после безумной ночи, которая могла бы стать вечной. Этот рассвет – и их маленькая победа тоже.

А Румпель, конечно, прав, как всегда.

У них еще много, очень много времени для любви.

========== Глава 43. Безумцы. ==========

Румпель все еще тяжело дышит, а Круэлла вздрагивает в приятной истоме, бессознательно лаская непослушные завитки на его груди.

- Ты абсолютно фантастична, дорогуша.

- О да, дорогой, я знаю – она улыбается довольной улыбкой человека, покорившего Эверест, прижимаясь к нему ближе и целуя крохотную родинку, поросшую густыми волосами, на бедре. Потом кладет голову ему на живот, сплетая руки в кольцо на бедрах и закрывает глаза, счастливо вздыхая. Вряд ли Круэлла могла бы припомнить еще хоть один раз, когда она была так счастлива с мужчиной, как сейчас. И это пьянит сильнее любого джина, даже самого качественного.

Удивительно, но похмелье почти не беспокоит. То ли помогла ночная рвота, то ли лекарства, то ли крепкий сон, но чувствует она себя на удивление бодрой и отдохнувшей. Даже странно.

- Тебя не привычно видеть такой, Круэлла, - Румп запустил пальцы в ее волосы и играет с ними, ероша и щекоча. Ему тоже хорошо.

Круэлле даже не очень верится, что наступил тот момент, когда им действительно, по-настоящему хорошо вместе. Обычно наоборот и они хотят друг друга убить, ну или покалечить как следует на худой конец.

- Какой? – спрашивает она, заранее зная ответ, но желая услышать его.

- Спокойной. – Он пожал плечами. – Умиротворенной. Счастливой.

Она поднимается на локте, достав из мисочки, стоящей у прикроватной тумбочки, клубнику и отправляет ее Румпелю в рот поцелуем. Он благодарно проглатывает и его улыбка столь невинна и нежна, что сложно поверить, что это улыбка Темного.

Круэлла не говорит ему ни о чем, ничего не отвечает и ни о чем не спрашивает. Он понял самое главное – она счастлива, счастлива, как не была уже тысячу лет, и в кои-то веки постоянное безумное желание убить и чертова жажда крови не мучают ее.

Кровать ужасно узкая и, чтобы поцеловать его в губы снова, Круэлле пришлось взобраться на него сверху, впрочем, Румпель, кажется, совершенно не против быть оседланным ею. Нежная улыбка мужчины, теряющего голову от любви, сменяется хитрым похотливым оскалом, но он все еще нежен, проводя ладонью по ее обнаженной спине. Его прикосновение подобно электрическому разряду, такое же обжигающее, но невероятно приятное. Круэлла осторожно проводит языком по шее, обводя кругом маленькую родинку близ кадыка и следует ниже, будто изучая каждый сантиметр кожи любовника.

Она уже чувствует ее возбуждение, и усиливающийся зуд в области промежности говорит ей о том, что тело вовсе не прочь принять его. В конце концов, они никогда не нуждались в прелюдиях.

Поэтому Де Виль устраивается поудобнее, пока еще тихонько покачиваясь на его коленях, но не спеша пускать его в себя. У Темного, кажется, хорошее терпение. Пусть насладиться игрой и даст получить ей ее порцию удовольствия.

Она снова целует его в губы, на этот раз коротко, и мягко отталкивает от себя, ущипнув сосок, когда он пытается укусить ее губу. Он сегодня нетерпелив, жаждет получить все и сразу. А вот Круэлла, наоборот, вовсе не прочь поиграть.

Теперь к легким прикосновениям языком к каждой родинке на шее, даже самой крохотной, добавляются губы. Она неспешно втягивает в себя его кожу, особенно прекрасно пахнущую по утрам, когда он едва проснулся, кратко целует маленькие жилки на шее и дарит шуточный поцелуй в нос, отчего он смешно морщится.

Румпель ерзает, слегка царапая ногтями ее спину, отчего в позвоночнике начинается зуд, но пока не предпринимает никаких попыток сбросить с себя свою любимую наездницу. Значит, принял правила ее игры и играет пай-мальчика со всем старанием, на какое только способен.

Она осторожно начинает двигаться сверху-вниз, по прежнему крепче сжимая ноги и не давая ему войти, дразнит его, наслаждаясь его нетерпеливым стоном, пока ее ногти не проводят несколько кривых линий по позвонку. Румпель касается руками ее шеи, не сильно сжимая кадык. Ему удалось немного задержать ее, одержать контроль, но – лишь на миг. Она кусает его губу, заставив вскрикнуть, едва только он тянется за поцелуем, и эти несколько секунд легкой боли стали его капитуляцией.