Лабиринт памяти (СИ)

На какую-то пару секунд за столом повисло молчание. Гермиона прекрасно видела, что ребят не убедили их с Джинни бездарные попытки скрыть причину своего настроения, а потому она лихорадочно соображала, что ещё она может сказать, чтобы перевести разговор в безопасное русло.

— Кстати, мне тоже показалось, что что-то тут не так, — задумчиво протянул Рон, ястребиным взором окинув лица подруг. — Какие-то вы обе невеселые…

Гермиона едва сдержалась, чтобы не закатить глаза, в то время, как Джинни сдерживать это желание не стала.

— Ради Мерлина, Рон, тебе это «показалось» после того, как Гарри высказал свое — повторюсь — глупое предположение, — с легким раздражением в голосе произнесла Джинни и сделала глоток коктейля. — К тому же, вы сами знаете, Малфой в последнее время ведет себя как никогда мирно.

Гермиона уловила в последних словах Джинни едва заметную иронию, очевидно адресованную ей, но не подала виду.

— А что на счет Забини? — резко спросил Гарри, посмотрев прямо в глаза своей невесте. — Как он себя вел?

Затаив дыхание, Гермиона наблюдала, как внезапно Джинни замерла и всего на долю секунды, растерявшись, раскрыла глаза от изумления. К счастью, она быстро пришла в себя и вновь нацепила маску безразличия, хоть и отвела взгляд от Гарри, слегка покраснев.

— О, ну с этим никогда особых проблем не было, — пренебрежительно бросила она и неожиданно обратилась к Гермионе. — Ведь правда?

Гермиона на какое-то время опешила от столь абсурдного заявления, особенно если учесть, что она совсем недавно узнала, что, в общем-то, Забини был корнем одной из огромнейших проблем Джинни.

— Да, вы же сами знаете, Блейз всегда был самым сдержанным из всех слизеринцев, — спохватившись, наконец, быстро подтвердила она, подавив желание скептически выгнуть бровь в ответ на слова Джинни, и посмотрела по очереди в глаза Гарри и Рону. — И вообще, почему в такой отличный вечер мы должны говорить о каких-то двух…

Все трое явно ждали продолжения, но Гермиона лишь неопределенно повела рукой в воздухе и, выдохнув, опустила её, с досадой обнаружив, что просто не может найти подходящее слово, чтобы описать Драко и Блейза. С Забини у неё конфликтов никогда не возникало, а оттого и необходимости вступать с ним в перепалки, но с Малфоем все было наоборот. Раньше она бы нашла сотню определений, которыми могла бы его смело наградить, начиная от привычного и уже не такого эффектного «ублюдок», заканчивая чем-то посложнее, вроде «жалкий несносный отвратительный убогий пожиратель смерти». Но сейчас…

Конечно, нужно было хоть что-то выдавить из себя. Но язык просто не повернулся, и, кажется, Гарри с Роном это поняли, судя по тому, как синхронно помрачнели их лица.

К счастью, внезапно Гермиона уловила в толпе знакомое лицо Матео и активно замахала ему рукой. Он помахал в ответ и двинулся прямо к их столику.

— О Боже, только не это… — мрачно изрек Гарри, проследив за её взглядом.

— Если этот индюк снова попросит нас поучаствовать в каком-то дурацком конкурсе, я пас, — с неприязнью добавил Рон, покосившись на итальянца. Гермиона была уверена, что он по-прежнему считает, что Матео «положил на неё глаз».

— Ой, ладно вам! Только недавно упрекали нас в том, что мы недостаточно веселые, а теперь сами отказываетесь веселиться! — шлепнула Гарри по руке Джинни и озорно улыбнулась, после чего бросила на Гермиону быстрый взгляд, означающий что-то вроде «Слава Мерлину, пронесло».

Как раз в этот момент Матео подошел к столику. Весь его лик излучал жизнелюбие, и Гермиона невольно восхитилась способностью этого итальянца никогда не унывать.

— Добрый вечер, синьоры, синьориты! Я искренне надеюсь, что вам по-прежнему нравится отдых на нашем курорте, — бодро произнес он, окинув взглядом присутствующих, и виновато улыбнулся. — Но, к сожалению, вновь вынужден попросить помощи у вас, Гарри, Рон, если вы, конечно, согласитесь.

— Если это что-то, связанное с танцами, песнями, стихами, да и вообще, с какими-либо конкурсами, то, при всем уважении… — настороженно начал Гарри, но Матео остановил его жестом.

— Нет, синьор, помощь нужна в другом. Я слышал, вы оба хорошо летаете, а у нас как раз только что кое-кто из гостей неудачно пошутил и… В общем, нужно достать пару вещей с крыши дворца Магнолии, а я как назло не могу найти никого, кто бы смог справиться с этой задачей, — сбивчиво затараторил итальянец виновато разведя руками. — И акцио тут бессильно.

— А что, вы не умеете летать? — с едва скрываемым интересом спросил Рон. Гермиона заметила, как при упоминании о том, что он хорошо летает, на его лице появилась самодовольная ухмылка, которую, впрочем, он тут же подавил.

— Увы, я делаю это крайне плохо, — покачал головой итальянец, и теперь Рон уже откровенно усмехнулся и кинул быстрый взгляд на Гермиону. Очевидно, он был невероятно доволен тем, что в чем-то лучше Матео.

— Ну, раз такое дело, то, думаю, мы сможем помочь, правда, Гарри? — снисходительно произнес он и посмотрел на друга.

Гермиона видела, что в отличие от Рона, на Гарри не произвели слова Матео никакого впечатления, а оттого он неуверенно пожал плечами.

— Не знаю, Рон, а как же Джинни с Гермионой?

— О, дорогой, даже и не беспокойся! Мы будем сидеть тихо, как мышки, — неожиданно для Гермионы, заверила Гарри Джинни.

— Точно? И никуда не пойдете? — подозрительно перевел он взгляд с неё на Гермиону.

— Конечно, не пойдем! Мы дождемся вас. Кстати, Матео, как долго нам ждать возвращения Гарри и Рона? — небрежно бросила она, хотя внутри неё все замерло. Ей необходимо было знать, что у них с Джинни будет достаточно времени на разговор. Она надеялась, что времени будет достаточно.

— Bella, я обещаю, что через пятнадцать, максимум двадцать минут ваши друзья будут на месте в целости и сохранности. Не переживайте! — положил руку на сердце Матео в знак искренности своих слов.

Гермиона тепло ему улыбнулась, после чего перевела вопросительный взгляд на Рона.

— Чтож, — откашлялся тот, и, приосанившись, важно поднялся со стула. — Веди нас к метлам.

Это прозвучало несколько высокопарно, и Джинни прыснула. К счастью, Рон этого не заметил.

Гарри, в последний раз кинув предупреждающий взгляд в сторону подруг, неуверенно встал со своего места.

— Идите, идите! Мы будем ждать вас здесь, — ободряюще закивала Джинни, лишний раз подтвердив, что не против их кратковременного ухода, и ребята, наконец, скрылись в толпе.

Гермиона молча наблюдала, как мгновенно поменялось выражение лица её подруги. Казалось, она из последних сил прятала безумную усталость, а теперь дала себе волю и как-то сразу обмякла, со вздохом закрыв глаза. От былой улыбки не осталось и следа, голова склонилась к груди, а плечи заметно, сутуло опустились. Джинни какое-то время просто так и сидела, нахмурившись, не говоря ни слова. В свою очередь, Гермиона тоже не знала, что сказать. Она так долго ждала этого момента и вот, когда они остались наедине, теперь внезапно осознала, что ей просто страшно задавать вопросы, хотя, вернее будет сказать, ей страшно услышать ответы.

— Это началось в тот год, когда мы вернулась в Хогвартс, — не открывая глаз, неожиданно начала Джинни уставшим голосом. — Ты помнишь то жуткое время, когда мы все были подавлены войной, вернее тем, что она принесла. Я потеряла брата, потеряла друзей, и всерьез думала, что сойду с ума. Эта боль… В тот момент было очевидно, что её нельзя забыть, нельзя убить, можно разве что заглушить на какое-то время. Но я не могла и этого сделать, как и не мог Гарри, которому было больнее всех. В тот последний вечер перед началом учебного года, когда я раздумывала над тем, возвращаться в Хогвартс или нет, он сказал, что лучше будет, если я вернусь. И в глубине души я понимала, что он прав, потому что в тот момент я была просто не способна помочь ему, как и он не был способен помочь мне. Наши отношения оставались подчеркнуто дружескими, хотя о какой любви тогда могла идти речь? Только боль, только горечь утраты.