Игра на двоих (СИ)

Мысли несут меня все дальше; я забываю о реальности. Ментор, подумав, что подопечная скучает, старается отвлечь меня ничего не значащим разговором. Поняв, что, пока он рядом, с самоубийством ничего не выйдет, я неохотно поддерживаю беседу.

— Как ты нашел это место?

— Я не искал, — смеется Хеймитч. — Наугад. Даже у Капитолия есть границы, за которыми начинается остальной мир.

Обменявшись парой ничего не значащих фраз, мы замолкаем. Ментор долго смотрит вдаль, на размытую линию горизонта и наконец решается спросить:

— Что ты чувствуешь?

— Мне не страшно, если ты об этом, — подумав, отвечаю я. — Только иногда. Чаще просто противно. Но порой я позволяю себе забыть об этом.

— Я, кажется, запретил тебе даже думать об алкоголе и морфлинге, — грозно протягивает ментор.

— У меня свой способ забыться, — снисходительно, но мягко отвечаю я.

— Очень интересно! — настораживается мужчина. — И какой же?

Я лишь тихо усмехаюсь, едва приподняв краешки губ.

— Ты.

Между нами снова повидается тишина, но сейчас в ней нет того напряжения, что было раньше. Ментор привлекает меня к себе и обнимает за шею, я подвигаюсь ближе, кладу голову ему на плечо и обнимаю в ответ.

— А сам Сноу принимает участие в им же выдуманных забавах? — ментору лучше не знать, каких усилий стоит мне этот равнодушный тон.

— Нет, — горько усмехается Хеймитч. — Наш святой Президент выше этого. Почему ты спрашиваешь?

— Я бы могла убить его.

— Ты серьезно?

— Почему нет? Во всяком случае, попытаться стоит, — мой задумчивый вид заставляет Хеймитча отвлечься от созерцания морского пейзажа.

— Ты сумасшедшая, детка, — качает головой ментор.

— Нормальные в подобных условиях не выживают, — огрызаюсь я.

— И то правда, — невеселый смех мужчины разносится эхом по побережью.

Внезапно, в момент, когда я ожидаю этого меньше всего, та безумная мысль, пришедшая после долгих размышлений на крыше пентхауса, снова посещает меня. Ментор рядом, я ему доверяю. На милю вокруг нет никого, кто мог бы подслушать наш разговор. Почему бы не воспользоваться моментом?

Я поднимаюсь на ноги, Хеймитч тоже встает и окидывает меня вопросительным взглядом. Нет, ментор, нам не пора возвращаться. У нас еще есть время. Глубоко вздохнув, я подхожу к невысокому обрыву и, раскинув руки и балансируя на самом краю, вглядываюсь в темно-синюю поверхность океана. Мужчина подходит чуть ближе.

— Я хочу знать, что случится после аукциона. После того, как определится победитель.

С этими словами я оборачиваюсь к нему и замечаю уже знакомую насмешку в его взгляде, за которой он безуспешно пытается скрыть смущение.

— Детка, о чем ты? Хочешь, чтобы я рассказал, что тебя ждет после знакомства с человеком, которому Сноу продаст твое тело?

Его голос срывается, но он за секунду вновь обретает над ним контроль.

— Можешь спросить у Финника. Он просветит тебя на эту тему, не упустив ни одной подробности.

Все еще стоя на краю, я протягиваю руку, обнимаю ментора, притягиваю к себе, заставляя сделать шаг вперед и слегка наклониться, и пристально смотрю ему в глаза

— Не совсем, — мой голос понижается до шепота.

— Тогда что ты хочешь от меня? — непонимающе, но так же тихо спрашивает Хеймитч.

— Я хочу, чтобы ты мне это показал.

По тому, как краска заливает лицо мужчины, а глаза расширяются от удивления, я вижу, что на этот раз он правильно понял мои слова. Право первой ночи — за ним.

========== Глава 28. Раскрыть тайну ==========

— Ты хочешь…? С ума сошла?!

— Я же сумасшедшая, забыл? — усмехаюсь я

— Не думал, что настолько, — качает головой Хеймитч. — Что ты задумала, детка?

— Ты все слышал минуту назад. Не притворяйся, что не понял мой план, ментор.

— Я…

— Тише, — я прикладываю палец к его губам. — Не надо сейчас ничего говорить. Подумай. Представь, что ждет меня по возвращении в Капитолий. Вспомни, как обещал защищать от всех, кто попробует причинить мне боль. И скажи, что согласен.

Мужчина пристально смотрит на меня, пытаясь найти в моем взгляде хотя бы тень сомнения, которая позволила бы ему отступить, избежав чувства вины в качестве неприятного последствия. Увидеть, что я еще не приняла окончательного решения. Или что от отчаяния просто не до конца осознаю, что делаю. Но это не так. Я все понимаю. Я все обдумала. Я на все готова. Несколькими минутами позже это понимает и ментор.Я отнимаю руку от лица мужчины и, обняв его за плечо, прижимаюсь к нему. Сердцем к сердцу. Мое стучит быстро и сильно, но спокойно, его — в рваном, хаотичном ритме, то останавливаясь, то вновь набирая темп.

— Нет.

В первую секунду мне кажется, что я ослышалась: налетевший порыв ветра исказил ответ ментора, и я услышала отказ вместо согласия. Но, встретившись с твердым взглядом темно-серых глаз, понимаю, что ни ветер, ни волны здесь ни при чем: ментор не готов помочь мне. Ни говоря ни слова, я снова подхожу к самому краю. Шантаж? Нет. Теперь я действительно не понимаю, что делаю.

— Стой!

Едва не оступившись, вновь обретаю шаткое равновесие и оборачиваюсь. Лицо Хеймитча искажает гримаса боли, злости, отчаяния.

— Не поступай так со мной, Эрика. Не заставляй меня выбирать.

Изнутри стремительно поднимается волна гнева. Из груди рвется крик, но голос срывается.

— Я тоже не хочу этого, Хеймитч! Не хочу ни умирать, ни отдавать собственное тело и душу на растерзание Сноу и его приспешникам! Я пытаюсь сделать хоть что-то, найти какой-нибудь выход!

— И ты правда готова…?

При мысли о том, на что именно мне придется быть готовой, чувствую, как лицо предательски краснеет.

— Да.

Ментор подходит ко мне, к краю обрыва. Я беру его за руку, сокращаю расстояние между нашими лицами и признаюсь:

— Я тебе доверяю. А им — нет. Ни одному из них. Они причинят мне боль.

— Я тоже.

— Нет, — усмехаюсь я. — У нас с тобой все будет по-другому.

Между нашими губами остается лишь пара миллиметров.

— Давай, — шепчу я. — Ну?

Хеймитч медлит; как может, тянет время. Но тоска в моих глазах все же заставляет его ответить. Вот только ответ совсем не тот, что я ждала.

— Нет, — он качает головой и отстраняется.

Такое ощущение, будто меня лишили опоры и я уже лечу с обрыва в холодные объятия океана. Я чувствую себя совсем чужой этому мужчине, словно между нами никогда ничего не было.

— Почему?

— Мы придумаем, что делать. Должен быть другой выход.

— Почему? — на пол-тона тише повторяю я.

— Потому что это неправильно. Так не должно быть. Я пытаюсь защитить того, кто мне дорог, но вместо этого только разрушаю. То, что произойдет, сломает тебя, детка.

— И ты не хочешь нести за это ответственность, да? — презрительно усмехаюсь я. — Предпочитаешь переложить ее на плечи того, кто купит меня на аукционе?

Не слушая его жалких оправданий, отворачиваюсь и смотрю вниз. Под ногами, всего в одном шаге, расстилается водная гладь.

— Эрика… — давно я не слышала в его голосе столько боли. Но мне хочется, чтобы ему было больно.

Как его подопечной несколько часов назад, на крыше. Или прямо здесь и сейчас, когда он одним словом смог причинить больше боли, чем любой из тех, кто купит меня на аукционе.

— Нет, ментор. Прости. Я не должна была этого делать. Ты прав. Это я ошиблась.

— Ошиблась в чем, детка?

Я останавливаюсь. Обернувшись, пытаюсь сфокусировать взгляд на потемневших глазах Хеймитча. Кружится голова, но разум не затуманен. Наоборот, я чувствую, слышу и вижу окружающий мир намного более резко, чем обычно. Более четко, чем любой другой человек, так, словно у меня появились сверхспособности. Чувства обостряются все сильнее, пока я не начинаю каждой клеткой ощущать ту громадную массу, с которой жестокая действительность обрушивается на меня. В тебе, ментор. Мой голос звучит хрипло, надтреснуто, и от этого сказанные слова кажутся еще страшнее. Раз, два, три, четыре. Словно замерзшие слезы — капли соленой воды — одна за другой падают на землю и разбиваются об острые камни, разлетаясь на мельчайшие, сверкающие в свете клонящегося к горизонту солнца осколки.