Златые горы (СИ)

========== Глава 1 ==========

Мы разные животные; между нами целые джунгли;

Она кружит вокруг своей свободы,

Пока я кружу над ее сердцем…

We’re two different animals. We live jungles apart.

She circles round her freedom and I circle round her heart.

Jethro Tull Rosa On The Factory Floor

“Все зло от баб”, - думал Мунгус Флетчер. - “Даже каменные они все равно найдут способ подгадить”. Он стоял в самом начале изогнутой парадной лестницы. Ступеньки были грязными. В воздухе висел кислый запах старой похлебки, а от самого колдуна за милю несло мокрой крысой. Флетчер зло посмотрел на горгулью, которая вывалилась из кармана его потрепанной мантии. Только чудо следовало благодарить за то, что она не отдавила ему ноги.

Выглядела статуя мерзко: тощая сгорбленная фигура с четко выпирающими позвонками, покрытая шерстью задница, морда как у черта, на голове козлиные рога, а рядом торчат уши, похожие на две половинки продольно разрезанного пшеничного зернышка. Несмотря на то что внешний вид горгульи был скорее бесполым чем женским, Мунгус искренне верил, что перед ним мисс, а не мистер. Слишком много от нее было проблем, как и от любой бабы.

«Глаза мои тебя б не видели, образина клятая!», - Флетчер просунул короткие пальцы с грязными ногтями сквозь дырку в кармане и растерянно почесал затылок. Помятый цилиндр сполз на лоб и едва не свалился с круглой головы.

А потом он от души пнул каменную дуру и тут же скривился. Его ботинки были сделаны из материала, который от магловского картона отличался лишь наличием скрепляющих заклятий. В короткой схватке больше всего досталось большому пальцу Мунгуса, ушибленная часть тела ныла и настойчиво требовала заживляющей мази. По каменной морде, будто бы скользнула тень злорадства, но скорее всего у раздосадованного колдуна просто разыгралось воображение.

Флетчер промышлял мошенничеством и мелким воровством, так что догадаться как именно горгулья попала в его карман – было не трудно. Недавно он путешествовал по Европе и побывал в Париже. Во время прогулки по городу один из его собутыльников ткнул в Собор Парижской Богоматери и прочувствованно произнес на ломаном английском: «Это красивейшее здание в мире, наше культурное достояние». Что такое культурное достояние Флетчер представлял смутно, но за непонятными словами ему отчетливо слышался звон монет.

Под музыку будущей наживы, которую не смог заглушить праведный звон колоколов (Мунгус был также благочестив, как голодная мантикора привередлива), он бродил вокруг собора. Из толпы припозднившихся туристов потрепанный путешествием прохвост выделялся, как уличный кобель на выставке призовых болонок. Это никого не смущало, тем не менее колдун напустил на себя независимый вид, мол я свободный человек и хожу где хочу. Постепенно острые тени удлинялись, небо меняло свой цвет с багряного на темно-синий, а гуляки расползались по домам и отелям.

Флетчер потирал друг от друга озябшие ладони, хмель давно выветрился и больше не согревал кровь. Он подождал еще не много, любуясь на статуИ в лучах последних лучах заката, выбор поражал воображение, каменных чудищ было больше чем ведьм на шабаше. «Вот и хорошо, - подбодрил себя вор, - кто заметит если одна исчезнет»? Его самоуверенность медленно таяла. Днем собор выглядел грандиозно, в сумерках пугающе. Темная громада, тянущаяся к небесам, казалась Мунгусу на редкость колючей, будто была сделана не из камня, а из переплавленных мечей – тронь и попрощаешься с половиной пальцев. Тем не менее отступать от кощунственного замысла вор не собирался: зря он что ли целый вечер кишки морозил?

Флетчер в очередной раз прошел мимо величественного входа и замедлил шаг. С потрескавшихся губ сорвалось неразборчивое заклинание. Приблизительно переводилось оно так: «Было ваша стало наше». Затем Мунгус по-ковбойски взмахнул рукой, будто бросая невидимое лассо. Мелькнула желтая молния и вспышка света полностью поглотила одну из каменных уродин. Флетчер не сумел ее толком разглядеть, слишком высоко та стояла. Еще секунда и на месте статуи зияла пустота, сама же она, уменьшенная до размеров фарфоровой пастушки, болталась у вора в кармане. В ту же ночь Мунгус смылся из города влюбленных. Его путь лежал дальше в глубь континента, но ни в Германии, ни в Италии, ни в Испании не нашлось желающих приобрести исторический памятник по сходной цене.

Впрочем, Флетчер не отчаивался, его философия торговли держалась на одном проверенном временем постулате: продать можно все. Рано или поздно найдется дурак, который купит даже самый распоследний хлам. А если этот хлам отмыть, почистить, приукрасить чарами и обозвать красивым словом, то за него можно получить целую кучу галеонов и спасибо в придачу. Маглы говорят: торговлю двигает реклама, и как всегда ошибаются, что с них недоразвитых взять. Торговлю двигают глупость и жадность покупателей.

Вот поэтому Мунгус терпеливо таскал горгулью с собой, та доставляла ему лишь одно неудобство – время от времени, когда чары ослабевали, вываливалась из кармана. Ее появление всегда приводило вора из цинично благодушного настроения в состояние: «Чтоб тебя, морда драная, в каменную крошку расквадрасило!». Обложив ни в чем неповинную статую последними словами, Флетчер приходил в себя, латал карман и с тяжелым вздохом уменьшал горгульку.

Так он бы поступил и в этот раз, не отвлеки его звонкая дробь каблучков за спиной. Сладкий аромат духов перебил вонь кислой капусты. Мунгус вдохнул полной грудью, неосознанно приосанился, расправил плечи и повернулся.

Как и многие щуплые мужчины, он считал идеалом красоты женщину дородную, фигуристую, с двумя арбузами в районе груди и одной похожей на сочный персик округлостью пониже поясницы. Сейчас к Флетчеру шла его мечта, его греза, воплощение всех самых смелых желаний-знойная брюнетка ростом с бравого кавалериста. Темно-красное шелковое платье обтекало те самые вожделенные формы, грива кудрявых волос роскошной шалью падала на открытые плечи.

Мунгус стоял столбом, приоткрыв щербатый рот. Водянисто-серые глаза сияли как две новенькие серебряные монетки.

- Доброе утро, – проблеял он, по-мальчишески дав петуха.

Красавица остановилась и смерила парочку колдун-горгулька высокомерным взглядом:

- Доброе, – бросила она, собираясь идти дальше.

- Рановато вы сегодня встали, – Мунгус запоздало приподнял цилиндр в знак приветствия.

- Кто рано встает тому всякий дает, – хохотнула бесстыдница.

Флетчер хмыкнул в ответ, такой юмор был ему по душе.

Женщина проскользнула мимо. Вор вздохнул и будто уткнулся лицом в жасминовый куст. Приторным ароматом ее духов можно было захлебнуться. Задерживаться красавица не стала, Мунгус глазом не успел моргнуть , а острые шпильки дьявольски красных туфель уже цокали по мраморным ступеням.

Не иначе как в приступе отчаяния он обхватил горгульку и попытался перетащить ее если не через весь пролет то хотя бы через пару ступенек. Ему почти удалось ее приподнять, но тут хилые мышцы объявили забастовку, и проклятая статуЯ с глухим ударом грохнулась на пол. Одна из грязных плиток раскололась пополам.

Краля в красном обернулась, скривила пухлые губки и двинулась дальше, томно покачивая бедрами. Флетчеру казалось, что он слышит призывное шуршание красного шелка. В вырезе сзади мелькнули кружевные кромки чулок со швом.

Все это вместе взятое поразило Мунгуса прямо в мелкое трусливое сердечко и на несколько мгновений, он превратился в каменного истукана - подходящую пару для валявшейся рядом горгульки.

Но вот стройные ножки в последний раз мелькнули среди балясин и Флетчер отмер.

Его острый кадык судорожно дернулся, слюна смочила пересохший рот. Он осмотрел горгулью и помассировал ноющее плечо. Эх, вот и еще одно доказательство, что все зло от баб! Что поделать, весна, Белтейн, время чудес и дешевого пойла. Конечно, женщина в красном – птица высокого полета, но, говорят, в самую волшебную ночь года сбываются все желания. Мысль о предстоящем шабаше взбодрила Мунгуса и под его залихватское насвистывание, надо сказать что песенка была на редкость похабной, горгулька воспарила на уровень хилой груди колдуна.