Златые горы (СИ)

Огненный человек покачал головой, повернулся к столу, поднял руку, положил ладонь на раскрытую тетрадь, надавил… Все это он проделал с нарочитой медлительностью, давая Риддлу время осознать: «Нет, я пришел не за тобой. Ты слишком долго избегал наказания, чтобы так легко отделаться». Тетрадь вспыхнула, магия обернулась водой и ударила. Во все стороны полетели брызги: на стены, на потолок, на самого Риддла. Том поспешно вытер лицо и спрыгнул на пол. Покачнулся, упал, выругался больше от отчаяния, чем от боли в неудачно вывернутом запястье. Огненный человек улизнул: расплавил стекло и умчался прочь. Риддл попытался встать, будь его воля, он дал бы пинка своему слабому телу. «Не смей предавать меня сейчас!», - прошипел он сквозь стиснутые зубы.

Что-то прижало Тома к полу и вот он уже не колдун, а мышь под кошачьей лапой. «Тише, тише» - шептала магия, но впервые ее голос не успокаивал, а наоборот пугал еще больше. Риддл крутился, пытаясь высвободится. Тогда она заговорила настойчивее и громче: «Тише, пожалуйста, доверься мне. Ради нее. Ради Хоуп. Это единственный способ ее спасти» И Том смирился, позволил магии менять себя. Как только он сдался, то перестал чувствовать свое тело, руки и ноги парализовало, глаза заволокло серым туманом. Боли не было, а жаль, она бы вытеснила из головы дурные мысли, отравленные страхом и чувством вины. Потом Том Риддл исчез: обратился в обрывочный лихорадочный сон, перемешанный с черным шершавым пеплом.

Темный вихрь не обладал человеческим восприятием, не нуждался в людском знании, в языке, в памяти. На свой лад он был идеален, самое лучшее оружие, чтобы калечить мир. Он рвался вперед, оставляя после себя жуткие раны. Каждая новая брешь в пространстве и времени выкручивала вселенной яйца. Со временем эти вехи его пути приобретут славу аномальных зон, но пока изменения чувствовали лишь звери, которые с визгом и воем спешили убраться подальше.

Существо не оглядывалось назад, не задавалось вопросом, стоило ли причинять миру столько вреда ради спасения одной женщины. Оно знало лишь, что должно спешить и мчалось на пределе всех мыслимых и немыслимых возможностей. И все таки оно опоздало.

Облако пепла ударилось в землю и, как это бывает в сказках, обратилось в человека. Бледного, шатающегося, прижимающего руку к животу. Он не помнил своего имени, но это не имело значения, не помнил, кем он был, и это тоже не имело значения. Перед ним горел дом, каменный двухэтажный, из разбитых окон в сад летели искры, угрожая достать и его. Человек хотел побежать к дому, но будто бы увяз в жарком расплавленном воздухе. Ему не было больно, что-то поглощало его боль. Колдун поблагодарил эту черную дыру за то, что помогала ему верить: все вокруг лишь страшный сон. Без этой веры он бы не смог ни думать, ни действовать.

«Стой, - приказал властный голос, - Смотри». Воздух горчил от дыма, но глаза не заслезились, даже когда колдун широко распахнул их, вбирая то, что открыла ему сила. Он почти не различал пожара за переливами жемчужного света, пронизанного прожилками теней. Магия тянулась к этому свету, она, говорила, давай переплетем узор по своему. Мы сможем. Мы заставим дом стряхнуть с себя языки пламени, и он восстанет из пепла как феникс. Мы войдем внутрь, поднимемся по лестнице, найдем Хоуп живой и невредимой и крепко обнимем.

«Ты ее не заберешь», - прохрипел колдун, сам не зная кому, огню, отцу или судьбе.

Однажды в детстве он увидел паутину, натянутую между веток, роса мелкими бусинами висела на ее нитях и утреннее солнце, наполняло каждую каплю золотым светом. Сейчас его окружало нечто похожее, только в тысячи раз ослепительнее. Красота узора должна была потрясти ошеломить, обезоружить, но колдун испытывал не больше трепета, чем при виде водопроводных труб.

Магия продолжала тянуть, нити подавались с трудом, будто сорняк, вцепившийся в почву цепкими корнями. От этого все живое чувствовало боль, кроме самого чародея. Он застыл, бледное привидение, потерявшееся среди белого дня. Лицо блестело от пота, черты заострились, между костями и кожей будто не осталось плоти. Рот широко открылся в беззвучном крике.

Все закончилось внезапно. Без взрывов, без вспышек, без грохота. Кто-то остановил его, колдун даже не успел понять чем: заклинанием или обычным камнем. Он потерял сознание, магия выпустила нити и мир снова завертелся так как ему положено.

То что ударило Риддла не убило его, но он не спешил возвращаться из спасительной темноты. Ему не к кому было возвращаться, его больше никто не ждал. Кроме магии. Она звала, она согревала, она баюкала его, зализывая мелкие царапины, она пыталась дать ему надежду. Но последние было уже не в ее силах.

Вечная призрачная встречная

Сможет уберечь меня обыденный сюжет всех религий

Преданна мне и мною преданна

И сполна изведала рождение и смерть в каждом миге.

Би-2 - Вечная Призрачная Встречная