Кузина-самозванка

Дженни посмотрела Данте прямо в глаза:

– Я же сказала, Данте, что сделаю все возможное. Все, что смогу.

Она с трудом выдержала его долгий оценивающий взгляд, но глаз не отвела. Он первый прервал этот безмолвный поединок.

Взгляд Данте медленно переместился на ее губы и замер. Дженни точно знала, что, глядя на них, он вспоминает, как она отвечала на его поцелуи, и хочет оживить эти воспоминания.

У нее перехватило дыхание, сердце неистово заколотилось, а все внутренности завязались в один тугой узел. Дрожь в ногах заставила Дженни опереться рукой на каменную стену, вторую же руку она сжала в кулак. Ее разум подсказывал ей не выказывать своей слабости, сопротивляться, если только он сделает попытку дотронуться до нее.

Данте не двигался. Его взгляд снова вернулся к глазам Дженни. Лучше бы ей не видеть всполохи пламени в темных глубинах его глаз, потому что волны дрожи одна за другой стали прокатываться по ее спине.

– Ты выглядишь такой красивой. Дед будет очень горд своей внучкой, – хрипло произнес Данте. – Если он избавится от мысли, что ты совсем не похожа на Антонио, это будет означать, что первую битву мы выиграли. Дальше будет легче, если ты будешь вести себя как надо.

Дженни наконец-то смогла перевести дыхание.

– Буду, – заверила его она.

Данте мягко улыбнулся, и от этой улыбки у нее мороз пошел по коже. Тело Дженни никак не хотело перестать реагировать на этого мужчину.

Данте сделал жест, приглашающий ее продолжить прогулку:

– Давай пройдемся по дорожке до террасы.

Игра продолжается, подумала Дженни.

– Что мне ждать от Люсии на этот раз? – спросила она.

– В присутствии деда она будет сама сладчайшая любезность, – сухо ответил Данте.

– Как она восприняла отъезд Эньи?

– О-о! Она сказала, что неправильно сориентировалась в ситуации, когда решила, что приезд Эньи чрезвычайно обрадует меня. Люсия большой специалист сокращать потери, когда больше не видит для себя преимуществ. Попросту говоря – выкручиваться.

– Ты очень цинично говоришь о ней.

Данте пожал плечами:

– Она именно такая. Тетя София, с одной стороны, потворствовала ей во всем, а с другой – в общем-то и не занималась ею. Люсия в очень раннем возрасте смекнула, как можно манипулировать матерью, да и всеми окружающими тоже. Меня это дико раздражает в ней.

– Потому что ты сам – игрок?

Глаза Данте как-то странно блеснули.

– Намного лучший игрок.

Благодаря тотальному контролю над всем и вся, подумала Дженни.

И тут же представила себе, каково это – испытать на себе в постели его властность и уверенность.

Глава 10

Обед проходил в комнате, из окна которой открывался великолепный вид на плавательный бассейн. Подсветка придавала воде голубое свечение, а в дальнем конце бассейна, где бил фонтан, искрили и сверкали брызги. Вокруг бассейна были расставлены статуи римских богов, высокие вазы с цветами и шпалеры, увитые виноградом. Вид был настолько захватывающе красивым, что Дженни переводила на него взгляд каждый раз, когда в беседе возникала пауза. Несколько мгновений созерцания этого великолепия позволили ей расслабиться от напряжения и перевести дух. Изображать Беллу, следить за каждым своим словом – все это требовало от нее огромной внутренней сосредоточенности.

Конечно же за обедом она была под прицелом – но не Марко, а Люсии. Марко, спокойный и умиротворенный, сидел, откинувшись на спинку стула, наблюдал и слушал, а вот «дорогая кузина» обрушила на Дженни лавину вопросов, на которые она, впрочем, смогла ответить без труда. Пока.

– Дома тебя ждет кто-нибудь? Бойфренд?

– Нет. А у тебя есть кто-нибудь?

Небрежное пожатие плечами.

– Никого особенного. Я без проблем могу подцепить, кого захочу, если потребуется.

Самоуверенность и высокомерие, порожденные большими деньгами, подумала Дженни. У Данте, похоже, такое же отношение к женщинам. Расставание с Эньей не взволновало его ничуть – видимо, чувствам в их отношениях места не было.

– Чем ты занимаешься, когда предоставлена самой себе?

– Рисую.

– Что ты рисуешь?

– Портреты, в основном. – Дженни доставило удовольствие шокировать Люсию, рассказывая, впрочем, правду. – Я, как вы это называете, уличный художник. Люди, приходящие провести время в Маленькой Италии, заказывают мне портреты, и я там же их и рисую.

– Бог мой! Да это почти то же самое, что просить милостыню!

– А мне нравится рисовать людей на улице. Так много интересных лиц! Вот как у Данте, например. – Дженни улыбнулась ему, упиваясь своим маленьким тайным бунтом. – Мне захотелось его нарисовать еще до того, как он сам обратился ко мне.

– Данте попросил дешевую уличную художницу нарисовать его портрет? – Люсия была шокирована тем, как низко пал ее брат.

Темные глаза Данте послали Дженни предупреждение не играть с огнем, а потом его взгляд остановился на Люсии.

– Это была моя первая встреча с Изабеллой, и я захотел узнать о ней побольше, прежде чем представиться и рассказать о цели своего приезда.

– Я бы хотел увидеть портрет, – вдруг произнес Марко, и внимание всех присутствующих сразу обратилось к нему. В его оживившихся глазах читался интерес, лицо словно помолодело и наполнилось энергией, несмотря на серый цвет, свидетельствовавший о тяжелой болезни. – Ты привез его домой, Данте?

– Нет, – с сожалением признался внук.

– Я не успела его закончить, – поспешно пояснила Дженни. – Когда Данте признался, кто он такой…

– Белла схватила свои рисовальные принадлежности и попыталась сбежать от меня, заявив, что не желает иметь ничего общего ни с кем из нас, – сухо закончил он свое повествование.

– Почему? – удивилась Люсия.

– Потому что мы были для нее никем и не играли никакой роли в ее жизни. Все правильно, – с тяжелым вздохом произнес Марко. – Изабелла, может быть, ты нарисуешь для меня портрет Данте, пока гостишь здесь? – обратился он к Дженни.

Она пожала плечами и ответила извиняющимся тоном:

– Я не взяла с собой никаких рисовальных принадлежностей.

– Ничего. Это все у тебя будет. – Марко повернулся к внуку: – Ты проследишь за этим, Данте? Обеспечь Изабеллу всем, что ей нужно для рисования.

– Завтра же утром, – пообещал Данте.

– Мне нужны только альбом и уголь, – быстро сказала Дженни, не желая, чтобы Россини что-то для нее покупали.

Марко отмахнулся:

– Какой художник не захочет запечатлеть на холсте красоту этого острова? Ты доставишь мне огромное удовольствие, если составишь компанию во время прогулок. Мне будет приятно, что ты занимаешься любимым делом. Данте, обеспечь ее всем, чем нужно, – повторил старик свою просьбу.

Дженни улыбнулась Марко:

– Спасибо. Я с удовольствием попробую рисовать пейзажи.

– Твои картины покупают? – высокомерно поинтересовалась Люсия, не в силах скрыть злости оттого, что дедушка уделяет все свое внимание новой внучке. Ей захотелось унизить талант, вызвавший его восхищение.

– Да, но не часто, – честно ответила Дженни.

Снисходительная усмешка искривила губы «сестрицы».

– Я знаю владельца одной из самых известных галерей в Риме. Если я попрошу, он может профессионально оценить твои работы.

Дженни отрицательно покачала головой:

– Спасибо. Но я художник далеко не такого высокого уровня.

– А-а-а… – глумливо протянула Люсия.

– Белла планирует в следующем году взять несколько уроков профессионального мастерства, – заметил Марко. В его словах слышался укор, адресованный внучке. – Настало время и тебе, Люсия, как-то пересмотреть свою жизнь. Например, продолжить обучение, чтобы найти себе впоследствии достойное занятие, а не прожигать время на бесконечных вечеринках.

– Это благотворительные вечеринки для сбора средств, – быстро выкрутилась Люсия.

– Благотворительность лучше творить делами, а не деньгами, – последовал краткий ответ.

– Дедушка, скажи, что мне делать.