Утро нового века (СИ)

— Даша! — Андрей больше не мог скрыть свои чувства. — Даша, я молил Бога, чтобы он спас тебя. Хочу, чтобы ты никогда и никуда, не уходила.

Уставившись ему в глаза, своим проницательным взглядом, бывшая монахиня ответила:

— Пока мне некуда идти, Андрей.

На лице Рунича появилось расстроенное выражение. Сегодня явно был не его день.

Он холодно поклонился и, молча, вышел.

Не поднимая глаз от книги, Даша слышала, как за ним захлопнулась дверь.

« Как же развито у мужчин чувство собственника! — продумала она. — И эгоистичного упрямства».

«Никуда не уходила… — вспомнила она последние слова Андрея. — Нет! Не стоит замечать такие слова.

Они рождают грешные мысли, а от них и до настоящего греха недалеко».

***

В гостиной, вальяжно раскинувшись на диване, Арсений, молча, пил коньяк. Рядом с диваном, на столике, стоял едва начатый графинчик с коньяком и тарелка с нарезанными лимонами.

Андрей, положив ему руку на плечо, заметил:

-In vino veritas.*

Не глядя на отца, Арсений горько усмехнулся и отпарировал:

— Ergo — bibamus! **

Рунич расположился в кресло напротив сына.

— Ну, так давай выпьем вместе.

— Давай.

Сын протянул ему рюмку.

Отпивая маленькими глотками коньяк, Андрей поинтересовался:

— Ты виделся с Ксенией?

— Нет.

— Я несколько раз встречал её, с одним неприятным типом. Некий Глеб Александрович Измайлов.

— И что из того?

— Он холост и не беден. Преуспевающий фабрикант. По-моему, он увлечён Ксенией Сергеевной. Во всяком случае, пытается ухаживать за ней. Мне кажется, тебе пора принять меры. Ты преодолел свою хандру, твою книгу издали, ты работаешь над сборником стихов. Может, попытаешься устроить свою личную жизнь с этой девушкой?

Задумчиво глядя на отца, Арсений вздохнул.

— Ты прав, папа, моя жизнь изменилась, но не благодаря Ксении. Знаешь, сейчас мне и радостно и, тревожно.

— Что за смятение в твоей душе, сын? — обеспокоился Андрей.

— Просто… мне больше не больно.

Он поднялся из-за стола.

— Прости, папа, я оставлю тебя. За эти сумасшедшие сутки я очень устал.

Андрей озадаченно смотрел ему вслед.

Пройдясь по своей комнате, Арсений сел в кресло и опустил лицо в ладони.

Через несколько минут почувствовал прикосновение легкой ладони к волосам.

Вскинул голову.

Рядом стояла Елена.

— Ужасно… — прошептал он. — Думал, что сегодня больше не увижу тебя.

— Я почувствовала это и пришла.

Подобие улыбки скользнуло по его бледным губам.

— Осознавать каждую минуту, что нужен тебе, что ты любишь меня… — он прижался к её ладони щекой. — Леночка, я изнемогаю от любви и счастья.

С материнской нежностью, Елена, вытерла его увлажнившиеся глаза.

***

После нежданного посещения полиции, неделя прошла в напряжении.

И только в субботу, Даша, преодолев страх и, поддавшись на уговоры Андрея Михайловича, побывала, вместе с ним, в «Дюссо».

Всё прошло спокойно и это вселило уверенность, что приход полиции был случаен. Беглянку могли искать везде.

Паспорт Елены служил надёжной защитой от всевозможных вопросов, если бы таковые последовали.

***

Ранним утром, Арсений собирался в издательство, когда к нему заглянул отец.

— Папа? — невольно вздрогнул он. — Честно говоря, я тебя не ждал. Спал бы ещё.

— Ты-то, куда так рано?

— Дела в издательстве.

— Может, тебе нужна моя помощь? У меня не плохие связи.

— Не нужно. Однако не знал, — удивленно вскинул брови юноша. — Что тебя интересуют и волнуют такие вещи, как моя писательская карьера.

— Пойми, Сеня, в нашей стране консервативные устои во всём. Это не Европа. Поэтому, сдерживайся, чтобы не навредить себе.

Андрей подошёл к окну и, повернувшись спиной, оперся о подоконник. Продолжил:

— Прошу тебя, будь корректен в разговоре с редактором.

Арсений не смог скрыть удовольствие от слов отца.

— Спасибо за совет, папа. Признаюсь, мне приятно, что ты проявляешь заботу и твой совет кстати.

— Сынок, я бы хотел, напомнить тебе…

На улице раздался хлопок и, с тонким звоном, стекло окна разлетелось вдребезги. Осколки мелким дождём посыпались на пол.

От сильного толчка в плечо Андрей покачнулся и умолк.

— Папа, что такое? — Арсений схватил его за руку. — Слышишь, где-то стреляли.

Ничего не отвечая, Андрей, подался вперёд, рухнул на колени и, повалившись на пол, затих.

От неожиданности плохо соображая, Арсений наклонился над ним, растерянно, позвав:

— Папа.

Через секунду замешательства, дрожащими руками, повернул отца на спину. Весь пиджак Рунича был пропитан кровью.

Как издалека, до его слуха донёсся, крик Екатерины.

— Арсений, очнись!

Девушка держала в ладонях его бледное лицо.

— В твоего отца стреляли! Кто-то хотел убить его!

— Лёша, где ты? — прошептали дрожащие губы юноши.

Алексей поспешно протянул руку молодому хозяину, в которую тот буквально вцепился.

Наконец до Арсения начал доходить смысл случившегося.

— Папа! — закричал он и, бросившись на колени возле лежащего отца, рванул на его груди сорочку.

Приложив руку к окровавленной груди, прислушался.

— Слава Богу! — тяжело выдохнул он. — Сердце бьётся. Отец ранен. Катерина, ты нужна мне. Да не реви ты! — он помог девушке встать с колен. — Делайте то, что я приказываю. И быстро! Леонид, помоги Алексею перенести отца на кровать.

— Выходите все! — расталкивая столпившихся в комнате слуг, потребовал Леонид.

— Арсений Андреевич, — несмело предложила Полина. — Может, вызовем полицию?

— Нет. Полицию сюда звать нельзя.

— Из-за них? — возмущёно фыркнула Екатерина.

— Повторяю, мы не будем делать никаких заявлений в полицию.

— Твой отец ранен и ему нужен врач!

— Алексей, прошу тебя, пошли за доктором Краевым. Пусть едет и как можно скорее. Ничего не объясняй. Скажи ему, что я очень прошу его быстрее приехать сюда.

Алексей метнулся на задний двор запрягать экипаж.

Мужчины перенесли раненого и уложили на кровать. Из раны в плече сочилась кровь. Катерина, рвала простыни, и пыталась её остановить.

Ждать доктора Краева долго не пришлось.

— Не понимаю, Арсений Андреевич, почему вы послали именно за мной? — с порога закричал он. — Здесь нужен хирург!

Арсений не сводил с отца глаз.

— И всё же, вы — врач, — его бесцветным голос едва звучал. — Я прошу о помощи именно вас.

— Ваша просьба довольно необычна.

— На это есть весьма серьёзные причины. Вы знаете их. Сейчас от вашего решения зависит жизнь человека. Если можете, помогите.

— Ну, об этом можно было бы и не говорить, — Понимающе кивнул Александр Лаврентьевич, ополаскивая руки в тазу.

Он облил руки водкой и принялся зондом изучать рану. От боли раненый застонал.

— Вот она — пуля. Я нашёл её! — он отложил зонд. — Она не глубоко. Думаю, кость не задета. Это радует. Арсений Андреевич, будем делать операцию здесь. Иначе, пока довезём до больницы, он истечёт кровью. Вы, как сын, что скажете?

— Что?

— Вы даёте согласие на операцию вне больницы, исходя из моих слов?

— Да, да, — поспешно отозвался Арсений. — Оперируйте здесь.

На бильярдном столе, застеленном широкой белой простынёй, лежал хозяин «Дюссо».

Екатерина принесла таз, с кипяченой водой, чистые полотенца, бинты. На салфетке — нож, пинцет, иглы и нитки. Рядом стояла бутылка с водкой и стакан.

Арсений дотронулся рукой до лба раненого. Он полыхал от жара. Андрей Михайлович временами впадал в забытьё.

— Потерпите, голубчик, еще немного, — обратился к нему доктор, беспокойно посматривая в сторону молодого Рунича.

Оглушённый внезапностью несчастья, растерянный и бледный, он не отрывал взора от лица отца.

— Арсений Андреевич, если вам нехорошо, выйдите.

— Нет, — пробормотал юноша. — Я останусь.

Врач набрал в шприц морфий и ввел его в вену раненого.