Трансцендентальный эгоизм. Ангстово-любовный роман (СИ)

Женя больше не знала, кто ее духовные руководители. Василий не являлся ей более, даже в обыкновенных снах; а может, она не помнила этого – но чувствовала себя покинутой. То самое чувство человека, идущего над пропастью, которое испытывает каждый из живущих.

Жизнь на земле есть смерть, непрекращающаяся смерть.

Однажды ее с такой силой одолела тоска по “чему-то, чего не может быть”, что она по какому-то пустячному поводу накричала на мужа, а потом еще и расплакалась, со стыдом и ощущением собственной никчемности, когда Игорь стал ее успокаивать. Он даже верно назвал причину ее хандры.

- Ты, должно быть, всегда так переносишь эти периоды, - сказал он.

От этой чуткости Женя окончательно почувствовала себя истеричной дурой вроде графини Шуваловой. Кто сказал ей, что за физическими явлениями стоят явления высшего порядка? Кто и когда обещал ей небо?

Чем более она удалялась от восхитительных и страшных дней, проведенных рядом с “российским Юмом”, тем меньше веры в ней оставалось. Тем менее верилось, что это ей не приснилось, что вообще могло когда-нибудь быть – никто из окружающих о прошлом не вспоминал, точно каждый бывший поклонник медиума уже начал считать себя единственным свидетелем чудес; а может, единственным человеком, введенным в заблуждение.

Однажды Женя решила устроить спиритический сеанс – хотя бы попытаться стянуть вместе своих бывших единомышленников. Конечно, все предсвадебные знакомства отпадали, не исключая, разумеется, Саши, которая теперь была… по уши в земном. Это звучало как “по уши в грязи”, что, по Жениному мнению, было недалеко от истины. Женя, с неохотно данного согласия мужа, пригласила к ним их старого знакомого-спирита и попыталась пригласить офицера, секунданта Василия, тоже когда-то разделявшего спиритические воззрения. Первый дал согласие поучаствовать, второй отказался, прямо заявив, что “завязал с этим”.

- А кто же будет медиумом? – спросил Игорь с легкой насмешкой, маскировавшей неудовольствие. – Насколько мне известно, для сообщения между нашим и иным мирами вы не можете обходиться без посредников.

- Медиумом?..

Женя не думала об этом препятствии. Вполне вероятно, поэтому не удавались и самые первые спиритические сеансы, которые она устраивала со студентами.

Медиума среди ее знакомых не было. Вероятно, она сама или кто-нибудь из известных ей людей были несколько медиумичны, однако едва ли достаточно, чтобы получилось что-нибудь путное.

- Попробуем так, - решила Женя наконец. – Может быть, что-нибудь и удастся. Дорогу осилит идущий.

Однако ее ждал полный крах. Во время сеанса не было не только никаких ясных знаков – вообще ничего. Когда гостя отпустили, Женя чуть не расплакалась.

- Я бьюсь лбом об стену…

Игорь попытался успокоить ее. Он все еще не оставлял попыток “вернуть ей здравый смысл”.

- Женечка, может, пока довольно с тебя? Посвяти себя другому. Много земных дел ожидает твоего внимания.

Помедлил и спросил:

- А если бы у нас появился ребенок?

Женя была ошарашена так же, как Василий, когда Лидия задала ему этот же самый вопрос.

- Ребенок? Сейчас?

- А когда? – спросил в ответ уязвленный муж. – Ты молода и здорова, я – тоже. Наш род нуждается в преумножении. Нет никаких препятствий к тому, чтобы завести ребенка.

Женя чувствовала себя менее всего на свете готовой к материнству.

Игорь посмотрел в ее большие остановившиеся глаза и вдруг испугался.

- Женя! Что ты задумала?

- Я?

Она посмотрела на мужа.

- Ничего.

“Я могу быть и бесплодна – но, вероятно, просто неспособна зачать ребенка в такой короткий срок. И очень хорошо”.

- Это зависит не от нас, - сказала она Игорю.

Вдруг Женя в полной мере ощутила себя существом, которому не место в мире. Она не предназначена была для того, чтобы родить ребенка и оказаться прикованной к этой земле и к своему мужу еще лет на сорок, а то и больше. Ее земной путь был кем-то уже измерен, как путь Василия.

- Я надеюсь, что это произойдет в ближайшем будущем, - сказал муж.

Женя промолчала.

Она опять прервала работу над романом, окончание которого представлялось ей так ясно, точно было уже написано. Но Женя вдруг стала суеверна. Ей отчего-то страшно сделалось заканчивать свое сочинение.

Игорю она тоже своего романа не показывала, держа запертым на ключ в ящике секретера - там же, где лежали “спиритические” послания от Василия, полученные ею при жизни его и после смерти.

***

Через месяц после первого разговора о ребенке родила Саша. Она не умерла, как боялась Женя, и Сашин прогноз оказался верен: на свет появился здоровый белокурый мальчик, лицом походивший на мать. Если не счастливая, то удовлетворенная жизнью, как давно не бывало, госпожа Зыкова позвала Женю и ее родителей на крестины.

Саша была здорова и по секрету шепнула Жене, что и родила тоже легко. То есть это ей потом сказали, что легко, хотя сама Саша думала, что помучилась изрядно. Почти весь вес остался при ней, и разрешившаяся от бремени Саша напоминала дородную купчиху.

- Валерианом будет, в честь брата, - сказала она подруге, с улыбкой показывая младенца.

- Очень хорошо, - рассеянно сказала Женя.

Она думала, удастся ли Саше похудеть. А еще думала, что к ней самой эта веселая суета никогда не будет иметь отношения, какие бы планы ни вынашивал ее благородный супруг.

* Повесть о Полине и Антиохе основана на повести “Адель” М.П.Погодина (1830 г.), в которой цитируется дневник юноши, пережившего смерть своей возлюбленной.

========== Глава 31 ==========

Двадцать восьмого июля тысяча девятьсот четвертого года Игорю исполнилось тридцать два года. Он был старше Жени, казалось, на целую жизнь – а ей порою представлялось, что младше ее на бесчисленное множество жизней.

Игорь тоже казался Жене “коротким”, хотя это был один из самых умных людей, которых она знала. Но он чего-то не понимал, возможно, органически был неспособен понять – а может, Жене не удалось войти к нему в душу и понять его. Хотя разве не скрыта в каждом человеке бездна, глубины которой даже он сам не может измерить?

Игорь не хотел устраивать дома торжества – слишком мало времени прошло со дня смерти брата. Да и Женя почти не знала его друзей, жизнь замужней женщины отрезала ее от мира – на что, впрочем, она никогда не жаловалась. Внутренняя жизнь ей всегда была интереснее внешней.

Однако Женя предложила мужу сходить в кафе “Parisien”, хранившее воспоминания ее юности и нежной девической дружбы. Белый цвет, который давно уже осыпался. Игорь охотно принял предложение жены, тем более, что они нечасто гуляли вместе.

Ему, как и Жене, казалось порою, что они немного стыдятся друг друга перед чужими, хотя стыдиться было нечего.

Вышли они в сумерках – и не спеша пошли пешком, под руку. Погода была благодатная, день стоял нежаркий, но теплый и солнечный, подувал ветерок. Женя шла, улыбаясь не то мужу, не то прохожим и своим мыслям. А думала она о том, как год назад вступила в фантасмагорические отношения с Василием Морозовым – и о том, как под влиянием его переменила всю себя, как будто перешла в новую веру…

Женя улыбалась, но сердце у нее болело.

- Женечка, не хочешь ли, мы купим тебе зонтик от солнца? – вдруг обратился к ней муж.

- Зонтик?

Это было настолько несозвучно с ее настроением, что Женя засмеялась.

- Почему ты вспомнил об этом сейчас? Мне никогда не был нужен противосолнечный зонтик.

Тут она осмотрелась и как будто впервые заметила, что многие дамы гуляют под зонтиками.

- Ты вообще так непохожа на других, - заметил Игорь.

Не то восхищение, не то неудовольствие прозвучало в его словах. Женя улыбнулась, опять чувствуя боль: снова подчеркивалась ее недюжинность, и снова, кажется, в нелестном смысле.

- Нам, северным людям, вообще не хватает солнца, - заявила она, щурясь под своей шляпкой – она и ее считала излишней. – Нельзя себя лишать этой малой толики.