Любовь и смута

- А ты курица взбалмошная! Твое дело помалкивать! Много чести тебе объяснять что-то, просто делай, что говорят! Хватит тратит время на глупую болтовню!

С этими словами Леон, не говоря больше ни слова, взял под уздцы лошадь, на которой сидел принц, с явным намерением увезти его с собой. Альбергу охватила ярость.

- Леон, оставь поводья! - крикнула она. Затем, не помня себя, схватила дротик, и метнула его в противника.

Дротик вонзился бы Леону в спину, если бы он не обернулся на окрик и не схватил бы оружие на лету за рукоятку, к большому восторгу принца, который никогда в жизни не видел таких фокусов.

Зато Леон разозлился не на шутку. Он тут же выхватил меч, и Альберга не успела и глазом моргнуть, как стальной клинок оказался у её лица.

- Сестрица, не доводи до греха! - рявкнул Леон, сверкнув глазами. - Здесь говорю я, а ты только слушаешь, да?!

Альберга молча опустила глаза долу.

- И вот тебе совет, хочешь убить — убивай без предупреждения, иначе умрешь сама, - уже спокойно проговорил Леон, убрав меч.

Нитхард, переглянувшись с графиней, лишь с сочувствием пожал плечами. Постольку поскольку доводы Леона оказались явно более убедительными, то путешественники двинулись по широкой дороге, проложенной здесь в стародавние времена ещё римскими легионерами. Её камни помнили  и Цезаря, и Хлодвига, и Карла Мартелла.

Проехав около часу, путники услышали отдалённый гул, который по мере приближения превратился в конский топот и скрип тележных колес, и вскоре перед путешественниками предстал многочисленный отряд рыцарей, во всеоружии и в кольчугах, за которыми следовали оруженосцы, слуги и лошади-тяжеловозы, тащившие за собой гружёные телеги. Над рядами дружины колыхалось на ветру полотнище ратного стяга.

 Во главе своих вассалов ехал граф Хардрад Авиньонский. Леон остановился перемолвиться с ним словом, остановиться пришлось и его спутникам.

- Леон, доброго дня, друже, - в ответ на приветствие граф протянул открытую ладонь.

Это был высокий худощавый человек, преисполненный чувства собственного достоинства и имевший привычку говорить со всеми как бы сквозь зубы. Он окинул равнодушным взглядом спутников Леона, решив, что тот озаботился судьбой каких-то своих родственников.

- Гляжу, на праздник выдвинулись? - сказал Леон.

Хардрад довольно усмехнулся.

- Это да, устроим веселый пир в честь истинного императора Франкии. А Людовика проводим с почестями на покой, пусть греет старые кости, да грехи замаливает. Виват Лотарю, императору единой Франкии! - громко провозгласил он.

 «Виват!» - радостно подхватили его бароны.

Леон как бы невзначай глянул на Карла — мальчик помрачнел, покраснел и насупился, но молчал, устремив на Хардрада хмурый взгляд.

- Не припозднились ли вы? - усмехнулся Леон.

- Успеем, как раз к раздаче, - улыбнулся или, точнее сказать, хищно оскалился в ответ граф Авиньона и добавил, прощаясь: -  Мой дружеский привет Лантберту!

- Непременно, - кивнул Леон.

Рыцари тронулись дальше, сверкая на солнце серебряными и золотыми пряжками плащей. Путникам пришлось посторониться на обочину, чтобы пропустить войско с многочисленным обозом, а затем они продолжили свой путь.

По широкой и ровной дороге лошади скакали не в пример веселее и бойчее, чем по бугристым петлям лесных троп. Ничто не предвещало неприятностей - они, как всегда это бывает, явились незванно и неожиданно. Едва дорога сделала один из своих немногочисленных  поворотов, перед путешественниками предстало препятствие в виде нагромождения камней. Всадники остановились и тотчас оказались окружены толпой оборванцев, которые с воплями и гиканьем сбежались из леса. Это были простолюдины, возможно, беглые сервы, промышлявшие на жизнь разбоем.

- Ну и какого чёрта! - раздраженно бросил им Леон, выхватив меч.

- Нам нужны все ваши деньги и оружие, - отвечал главарь, лениво выговаривая слова, - и с таким обозом как у тебя, я бы даже не думал сопротивляться, - добавил он, кивнув в сторону спутников барона.

Леон открыл рот, чтобы ответил, но тут же увидел, что главарь,  пронзенный стрелой, упал на колени и повалился навзничь. Следом полегло ещё несколько бандитов. Пока все внимание разбойников было обращено на Леона, Карл без лишних слов и резких движений, притаившись на время за спинами взрослых, достал лук и начал бойню.

Разбойники, вооружённые топорами, устремились на всадников, но тут же отхлынули, встретив яростный отпор. Леон сразу осадил большую часть бандитов, круша головы и разрубая тела, в то время как с другой стороны Карл без устали метал стрелы, каждая из которых попадала в цель. Альберга также нещадно разила врагов из лука. Разбойники отступили, пытаясь избежать смерти и выждать удобного момента, чтобы обойти противника с тылов и броситься на него. Тем временем, безоружный Нитхард, оттеснённый принцем и графиней в более безопасную зону, не теряя времени, протрубил сигнал о помощи.

Отброшенные назад враги вооружились камнями и принялись кидать их во всадников и лошадей, однако не многим это удавалось, поскольку стрелы всадников тоже не дремали.

- Альберга! - Леон передал ей щит, чтобы она закрылась от камней.

- Карл! - тут же крикнула Альберга, отдав щит принцу.

- Нитхард! - обрадовавшись, крикнул Карл, отдав тяжелый щит другу и это было очень вовремя — Нитхард едва успел защититься от удара топора, но сила этого удара была такой мощной, что учителя выбило из седла и он рухнул на землю, рискуя быть затоптанным копытами лошадей.

- Сюда! - крикнула Альберга Нитхарду, протянув ему руку и помогая запрыгнуть в седло. Нитхард с трудом выполнил этот маневр, поскольку теперь мог действовать только одной рукой -  вторая, которую он повредил при падении, теперь при любом движении причиняла острую нестерпимую боль.