Спящий океан (СИ)

В конце концов у нее разболелась голова и к ужину она слегла в постель совершенно разбитая.

Горничная, принеся ей ужин, видя, что лучше ей не становится, спросила не вызвать ли врача, но Ровена отказалась.

Девушка не притронулась к ужину, так как старалась вытянуть хоть что-то полезное из своего расхлябанного, уставшего рассудка и измученного сердца. Полночи она провела так же, как и прошлую. А под утро сказалась настолько разбитой и истощенной, что было решено оставить ее в постели и не беспокоить.

Не смотря на ее протесты все же пригласили врача, тот диагностировал нервное истощение. Граф, услышав диагноз, удивился, догадываясь о причине этой неожиданной болезни. Он мудро решил дождаться, когда дочь его снова обретет душевные силы. А на следующий день к вечеру только лишь узнав, что ей гораздо лучше тут же явился без предупреждения в ее комнату.

Ровена, совершенно не подготовленная к приходу отца, ахнула, увидев его.

— Мне кажется, я постучал, прежде чем войти. Что еще тебя так напугало? — осведомился он, видя растерянность дочери.

— Я просто не ожидала видеть вас у себя вот так вот….

— Неожиданно? Я подумал, что так было бы гораздо лучше для нас обоих. Надеюсь, мне не нужно объявлять тему нашей беседы?

Ровена задержала дыхание, чувствуя, как грудь ее сдавило тисками. Она силилась поднять глаза на отца, но была не в силах выдержать его взгляда.

— Мое присутствие слишком затягивается. Но то обстоятельство, что дела здесь приобретают совершенно непредсказуемый оборот не позволяет мне решить как скоро я могу отбыть.

Кроме того, я прибыл домой без предупреждения, потому что ожидал увидеть тебя полную радости и улыбок, но за то время, что я нахожусь здесь, я не заметил ни разу ни первого, ни второго. Твое поведение наводит меня на разного рода подозрения.

Может быть ты объяснишь мне, зачем тогда столько времени было потеряно зря? Зачем ты вводила юношу в заблуждение? И почему он тебя вдруг перестал устраивать? Ей-богу, я не мог бы подобрать для тебя кандидатуры наиболее удачной. Нам даже и усилий-то прикладывать никаких не нужно для этого брака. О чем еще можно мечтать? Я слушаю тебя.

Ровена молчала, чувствуя, что силы совсем покинули ее. Волнение заставляло ее то краснеть, то бледнеть.

— Понимаю ваше негодование, — наконец выдавила она из себя, — но прошу, не злитесь на меня. Я полностью согласна с вами, отец. Но я запуталась с самого начала. И мне очень жаль, что я ввела Виктора в заблуждение, но я сама в нем и находилась.

Виктор вызывает во мне некоторую симпатию. Он замечательный человек, достойный мужчина, прекрасный друг… но, понимаете… Я конечно же согласна с вами…

Так-как Ровена вдруг снова замолчала, лихорадочно подбирая слова, ее отец заговорил в свой черед:

— Раз он замечательный по всем параметрам, то что, собственно, препятствует браку? Я правильно понимаю, что он тебе не противен, даже наоборот?

— Верно. Но это все моя вина, я полностью признаю, что вела себя необдуманно и заслуживаю наказания.

— О каком наказании ты говоришь? Я просто хочу услышать от тебя как обстоят дела. И если ты не намерена выйти замуж за господина Уорвика, то так мне прямо и скажи. Я и так потерял с вашими женскими тайнами слишком много времени и теперь требую ясности.

— Понимаете… дело в том, что кажется я не готова выйти замуж за него. Но если вы полагаете, что по-другому быть не может и возлагаете на этот брак большие надежды, то мне прийдется покориться.

— А в чем дело? Чем тебе не угодил Виктор?

— Ох, мне очень тяжело объяснить...Но, прошу вас, не требуйте от меня подробностей. Я просто поняла, что не могу выйти за него.

На глазах у девушки выступили слезы, когда она поймала негодующий взгляд отца. Граф вытянулся в тонкую струну и весь дышал сухостью и напряжением.

— Но должно же твое странное нежелание быть чем-то продиктовано?! Не могло же оно вот так взять и упасть на голову! Ты не любишь его?

— Я люблю его, как друга, отец. Мы прекрасно проводили время вместе. Так прекрасно, что мысли о чем-то большем и вовсе не приходили мне в голову…. Точнее они приходили по-началу, но потом сами как-то растворились. А Виктор был так вежлив и любезен со мной, что и вовсе не давал мне повода подумать о чем- то большем. Я не перестаю ругать себя за то, что оказалась так наивна и не прервала этой дружбы раньше.

— Бог мой, не понимаю, куда смотрела мадам Беркли…. — теперь уже растерялся граф.

— О, прошу вас, отец, сжальтесь надо мной! Разве не вы когда-то говорили мне, что не отдадите меня замуж против моей воли..?

— Верно, говорил, — растеряно ответил граф, стараясь прийти в себя, — но, право, кто бы мог подумать, что все повернется вот так. Мне и в голову не могло прийти, что такой достойный кандидат может получить отказ. Особенно после ваших долгий свиданий. И что теперь прикажешь делать, дорогая?

— Прошу вас, позвольте мне объяснить вам одну вещь! — взмолилась Ровена. — Он не просил у меня руки! Он лишь хотел узнать взаимны ли его чувства. Так как и сам понимал, что не давал мне никакого повода... Понимаете, он слишком хорошо воспитан…

— В том то и дело, что он слишком хорошо воспитан для тебя. — выделил граф последние слова, посвятив красноречивый взгляд дочери. — Так значит, повода он не давал? Вот и прекрасно, теперь потрудись преподнести ему все в таком свете, чтобы при этом не пострадала ни твоя репутация, ни его.

— Я подумаю о том, как лучше все сделать. Я спрошу совета у маркизы, она мудрая женщина и обещала помочь мне...

— Тебе очень повезло, что она оказалась рядом в этот момент. — сухо ответил граф, — Но чтобы на днях твое решение было принято. Виктор должен получить ответ на днях.

— Значит, вы не будете заставлять меня выйти за него замуж?! — воодушевленно воскликнула Ровена.

— Как я могу? Мы не в семнадцатом веке…. к сожалению. Будем надеяться, что когда-нибудь появится тот счастливчик, которому ты согласишься подарить свое сердце.

Граф вспомнил слова маркизы и немного пообмяк, чувствуя как воспоминания о ее сладких речах растворяют напряжение внутри.

— Надеюсь, мадам де Бриссак окажет на тебя нужное воздействие. Увы, бог рано забрал твою мать. Нехватка женского внимания очень ощущается. Так вот, надеюсь, мадам де Бриссак сможет направить тебя на истинный путь и глядишь, я смогу когда-нибудь называть тебя “ваша светлость”. Я уповаю на то, что ты будешь вести себя мудро и не подведешь меня. А для начала потрудись преподнести все бедному юноше так, чтобы он все понял и не считал тебя легкомысленной вертихвосткой. Я намерен уехать завтра утром. А сейчас мне нужно идти по делам.

Не дав дочери вставить слова, он кивнул ей и стремительно вышел из комнаты.

 Граф отбыл на следующий день рано утром, как и сообщил.

Ровена же написала письмо Виктору, где сообщала о своем желании видеть его у себя.

Виктор, подозревая цель визита, не в силах был ожидать какого-то особенного дня и отправился к своей возлюбленной сразу же, как только получил письмо.

Ровена встретила его смущенная, уставшая и бледная. Тем не менее она старалась вести себя как можно приветливей.

Было принято решение отправиться прогуляться верхом. Ровена, чувствуя неловкость ситуации и все никак не имея сил начать ту беседу, для которой она пригласила юношу, постоянно растворялась в своих мыслях и то и дело теряла нить беседы.

Виктор, так же, почувствовав, что прогулка эта не принесет ему радости, то и дело замолкал, забывая о чем велась речь.

В конце концов неловкость между молодыми людьми сделалась невыносимой, удлиняя все более и без того длинные паузы в беседе.

Ровена, наконец, вздохнула и решилась заговорить:

— На самом деле, я желала видеть вас сегодня с определенной целью. — тихо начала она, когда пара спешилась, чтобы прогуляться бок о бок по кромке леса. — Надеюсь, вы извините мне мое косноязычие. Видит бог, мне очень тяжело подбирать слова… На самом деле, я бы желала дать вам свой ответ сегодня. Мне очень жаль, что я вынудила вас столько ожидать. Поверьте мне, я очень благодарна вам за мудрость и терпение, которые вы проявили по отношению ко мне и которые я вовсе не заслуживаю. А ваши черты характера настолько тонкого качества, что мне очень стыдно за то, что я вряд ли могла бы соответствовать вам в этом. Возможно, меня бы стоило назвать несобранной, слишком воздушной и наивной. И поверьте, я очень страдаю от этого…