Спящий океан (СИ)

При желании и прочих условиях ваша дочь могла бы спокойно выйти замуж даже за герцога.

— Но как же это возможно с ее приданным?!

Граф, вознесенный на Олимп сладкими речами Луизы, кажется совсем потерял голову и теперь корил себя а то, что не смог сам разглядеть в его дочери тех талантов, о которых говорит маркиза.

— Скажите, разве это не заманчиво кланяться своей дочери при каждой с ней встрече и называть ее “ваша светлость”? — промурлыкала Луиза, очаровательно улыбнувшись графу.

— Вы поистине правы. Каждый родитель желает для своего ребенка самой лучшей судьбы. И если бы только это было возможно, я бы многое за это отдал.

— Это возможно. Просто доверьтесь мне. И через некоторое время вы увидите как ваша дочь сияет на пьедестале славы.

Граф с готовностью поддержал начинание маркизы. Та же, высказав все, что собиралась сказать, теперь попросилась назад в дом под предлогом того, что ей нужно было еще поболтать с Ровеной.

Девушка ожидала Луизу у себя в комнате, готовясь к беседе о предстоящем мероприятии и о своем по этому случаю туалете.

— Итак, моя дорогая, давайте с вами начнем, потому что мне нужно бежать на одну встречу…. Ей-богу, у меня от них уже голова кружиться, я бы с удовольствием лучше осталась с вами. Но отказать нельзя, сами знаете, я не люблю оскорблять людей. Продемонстрируйте мне, что у вас там спрятано в гардеробе.

Ровена подлетела к гардеробной и распахнула створки перед маркизой. Та придирчиво оглядела весь набор нарядов и быстро отошла от комнатки.

— Для вечера у мадам Уитклиф вам лучше было бы надеть ваше розовое муслиновое платье с кружевами. Это единственный наряд, в котором я вас вижу.

Ровена, услышав эту фразу, устремила на маркизу жалобный взор и пролепетала:

— Но, но ведь я не могу….

— Чего вы не можете, леди Клифорд?

— Дело в том, что я надеваю это платье только на торжества. … Оно в целом подходит для праздников...

Ровена покраснела. Чувствуя на себе пристальный взгляд маркизы.

— Вы должны каждый день выходить на улицу, словно на праздник.

Девушка чувствовала всю неловкость ситуации. Эта женщина привыкла жить на широкую ногу и разве ей было понять скромные возможности семьи Клифордов.

— Но, мадам, — снова осмелилась Ровена, — понимаете ли, мы немного стеснены в средствах…

— Ах, простите. Я понимаю, вы правы.

Луиза замолчала, погрузившись на минутку в раздумья и потом продолжила:

— Ну ничего, мы что-нибудь придумаем. У меня есть парочка нарядов, я попробую что-нибудь сообразить для вас.

В любом случае, одевайте свой прелестный наряд. И кроме того, всегда вы должны быть исполнены достоинства. Куда бы вы ни шли, что бы вы ни делали, что бы вы ни одели и с кем бы вы ни общались. Помните, я говорила вам, что вы должны вести себя как принцесса? Но надо уметь тонко чувствовать грань, когда чувство собственного достоинства переходит в высокомерие. Или когда смирение, переходит в заискивание. С опытом вы научитесь все это чувствовать. И даже если служите кому-то, делайте это достойно исходя из вашего положения как хозяйки ситуации. Вы оказываете услугу и это от вас зависит ее исполнение. Понимаете?

Не дожидаясь ответа Ровены, она взяла ту под локоть и повела ее к дамскому столику с зеркалом. Поставив девушку перед ним, она подобрала ее волосы, полностью обнажив шею и открыв лицо.

— Посмотрите на себя. У вас та форма лица, которая позволяет носить прически, когда все волосы убраны в пучок.

Лицо любой женщины должно быть максимально открыто. Мы должны сиять как солнце и это касается всего. Открытость лица — открытость миру.

У вас прекрасная лебединая белоснежная шея, а вы ее прячете. Непростительно!

Старайтесь всегда обнажать шею, если хотите произвести впечатление.

Знаете ли вы японских гейш? У них наряды сделаны так, что грудь полностью закрыта, а ворот с задней стороны шеи опущен так, что оголяет всю шею, к тому же включим сюда грамотно выбранную прическу. Это очень пикантно. Вы показываете зрителю все и в то же время ничего. Задняя сторона шеи — очень нежное место и почти всегда спрятана под волосами, тем оно еще более притягательно. Но мы не в Японии. И наши дамы, от недостатка ума, решили вместо задней стороны шеи оголить грудь. Очень жаль, но увы, с этим уже ничего не сделать и придется следовать этой моде.

На счет прически. У меня есть парикмахер, его вкусу я полностью доверяю. Я пришлю его к вам, он займется вами. И кстати, ваши брови….

— Брови! Неужели и с ними что-то не так?!

— Им надо придать форму. Придется выщипать кое-что. Мой парикмахер этим займется. В любом случае, если он захочет сделать с вами еще что-то, не сопротивляйтесь! У него тонкий вкус чувствовать женскую красоту.

Пока на этом все. Будет с вас на сегодня информации.

Ровена отошла от зеркала, желая избежать дальнейшего экзаменирования ее внешности. Луиза же все еще продолжала смотреть на свое отражение и рассуждала скорее уже сама с собой.

— Знаете, иногда так хочется расслабиться и одеть домашний халат и лечь в постель, но нельзя…. да, нельзя. Многие дамы думают, что быть красивой женщиной это легко, но….

Тут Луиза запнулась, так как опустив взгляд вниз на столешницу, где лежали принадлежности для женской красоты, обнаружила те самые шпильки, которые так усердно искала везде. Она вздрогнула, бесшумно охнув. Задержав воздух тронула одну из шпилек, не веря своим глазам.

— Но что, мадам? — услышала она вдруг позади легкий голосок Ровены. Опомнившись она одернула руку от шпильки и вымолвила:

— Ах, мысль убежала. О чем это я?

— О том, что тяжело быть женщиной.

Луиза, от неожиданности находки, совершенно забыла о чем говорила, да это уже и не имело никакого смысла. Она поняла, что ей нужно уйти как можно быстрее.

— Да, очень тяжело. — засуетилась она, отойдя от зеркала и несколько мгновений расхаживая туда- сюда. — Ну, да не важно. На сегодня хватит, леди Клифорд. Надеюсь, вы последуете моим советам. Мне действительно нужно бежать. Меня уже, наверное, заждались. Adieu, ma chere!

Приобняв обескураженную девушку маркиза стремительно вышла в коридор, шурша шелками юбки. Оказавшись, наконец, в коляске, она шумно выдохнула, совершенно пораженная.

Значит, эта девица на самом деле не была уж такой наивной, какой Луиза ее себе представляла. Это при каких же условиях она смогла проникнуть в дом герцога. Уж Луиза-то знала как никто другой, что это невозможно. Между Тем она допускала мысль, что Франц просто где-то нашел шпильку и подобрал ее.

Но все же она скорее соглашалась с собой, что девушка питала к герцогу симпатию, одному богу известно какой силы. В очередной раз ее интуиция сослужила ей хорошую службу. Она искренне радовалась за свой успех, но внутри нее царила приторная горечь от боли и обиды. Ею руководили эти два чувства.

Пока маркиза ехала до дома, то раздумывала над следующим планом действий, чувствуя как сердце все еще трепещет от неожиданности находки.

Только лишь она оказалась у себя, как тут же поднялась в комнату и уселась за письмо к мадам Уитклиф.

Она писала той о последних новостях, как и всегда. Но добавила так же, что взяла к себе в протеже леди Клифорд, кратко описав причину столь необычного поступка.

Между прочим, она просила мадам Уитклиф сделать ей одолжение и попросить у Одилии, что бы та, в свою очередь, намекнула Ровене о приглашении на вечер для Виктора. Маркиза писала, что желала бы познакомиться с будущим суженым своей воспитанницы, раз уж та оказалась под ее крылом.

Получив это письмо, мадам Уитклиф сообщила обо всем дочери. Обе, конечно же, не смогли удержаться, чтобы не посплетничать об этом между собой. И в тот же день Одилия уселась писать письмо Ровене, так как до ужина оставался всего лишь один день.

Ровена же, получив письмо Одилии, закусила губу, бессильно опустив руки. Видеть Виктора без возможности сказать ему то, чего он так ждал было самой ужасной пыткой для нее.