Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

Пестрая толпа шумела, переговаривалась, волновалась в ожидании великого события. Слышались восклицания, смех, брань. К голосу толпы примешивался рев скотины, крики надсмотрщиков и начальников войска, бряцанье оружия. Пахло испарениями животных и человеческим потом; иногда ветер доносил смолистый запах живицы, которую возжигали перед храмом.

Мерит-Хатхор предложила было госпоже покинуть шумное сборище.

Но Ка-Нейт только отмахнулась, не отрывая глаз от Опета - сердца празднества. Как она может уйти!

Зазвучала песнь, славящая Амона. Повинуясь резким словам начальника, воины взялись за канаты, привязанные к ладьям; поднатужились. Зрители подбадривали их криками. Ладьи сдвинулись с места; толпа восторженно зашумела, выкрикивая хвалы Амону.

Толпа подалась к воде, по движению ладей. Одна из полураздетых девиц с накрашенными лицами оказалась ближе всех к Ка-Нейт и вдруг остановилась прямо перед нею.

Не полураздетая.

И не раскрашенная.

Перед онемевшей от изумления и гнева Мерит-Хатхор и ее госпожой стояла улыбающаяся Тамит – в скромном белом платье, с белой лентой, перехватывающей черноволосую голову, с тонко подведенными глазами. Она была похожа на благородную девицу, не хуже любой дочери из лучших семейств Уасета.

- Проклятая. Имени ее не будет, - прошептала Мерит-Хатхор так, словно Тамит здесь не было. Даже не глядя на женщину, словно ничего не слышала, Тамит с улыбкой поклонилась своей бывшей госпоже.

- Рада видеть тебя здравой и благополучной, госпожа, - нежным музыкальным голосом поприветствовала она Ка-Нейт. Та была все еще бледна от потрясения и не отнимала руки от живота, точно на ее дитя могли напасть в ее чреве.

- Привет тебе, Тамит, ты здорова? – спросила Ка-Нейт, совладав с собою.

Тамит еще раз поклонилась.

- Здорова, госпожа, слава Амону. Я тоже скоро буду госпожою – очень скоро.

Она оглядела хозяйку с ног до головы.

Бывшая служанка уже не улыбалась.

- Амон дарит милости всем, не только богатым, - шепотом сказала она и протянула руку к Ка-Нейт, и та вздрогнула от испуга: девица была одета, как непорочная невеста, а ногти у нее были длинные и красные. Бедной Ка-Нейт на мгновение показалось, что она сейчас вонзит эти ногти ей в руку… или в живот.

Но ничего не случилось – Тамит к ней даже не притронулась.

- Желаю тебе счастья, госпожа, - с улыбкой сказала она хозяйке и, повернувшись, исчезла в толпе.

- Ах… негодная, - пробормотала Мерит-Хатхор, прожигая взглядом то место, где только что стояла девушка.

- Прекрати!

Ка-Нейт вдруг рассердилась.

- Я рада за нее – я вижу, что теперь она живет хорошо! Может быть, нашла себе богатого покровителя…

Тут она покраснела, осознав смысл этих слов. Мерит-Хатхор жестко рассмеялась.

- Несомненно, так и есть, - сказала она. – Твоя служанка… ей самое место среди женщин, с которыми она подошла. Только этим блудницам не повезло найти покровителей.

- Еще слово – и ты будешь наказана, - сказала Ка-Нейт; она дрожала от гнева. Мерит-Хатхор нахмурилась, видя, как распалилась госпожа, это случалось с нею редко.

- Я твоя госпожа, ты живешь в моем доме, и я запрещаю тебе так оскорблять эту девицу, - заявила хозяйка.

Мерит-Хатхор молча поклонилась.

Иная доброта бывает хуже зла.

А Тамит, между тем, уже забыла о случившемся – все ее внимание было сосредоточено на том, что происходило перед ней. А перед ней остановилась процессия, несущая наосы – три ковчега, в которых помещались статуи божественной семьи и священные предметы.

Ковчеги поддерживали своими плечами жрецы-носильщики в прямых юбках с бретелями через плечо. Позлащенные резные суда – маленькие подобия тех, что были спущены на воду – скрыли облака живицы*. По сторонам наосов шли жрецы, которые окуривали богов. Другие держали пестрые опахала.

Сейчас все они стояли, окруженные горожанами, которые толкались плечами и приглушенно перекрикивались – каждый стремился первым высказать свое пожелание или вопрос.

Позади ковчега, в котором помещалась статуя Амона, стояли несколько жрецов, и среди них Нечерхет.

Тамит запустила руку за пазуху и извлекла два куска папируса. Высоко подняла записки, и звонко крикнула, чтобы ей дали дорогу; сначала на нее обернулись, изумленные наглостью, а потом увидели ее красоту… и папирус в руках. Перед письмами люди расступились.

Тамит с улыбкой подошла к ковчегу и поклонилась. Протянула записку одному из старших жрецов в белом одеянии, который стоял справа от Нечерхета.

Жрец был изумлен и тем, что ему подали текст, и тем, что его подательница – молодая красивая женщина.

“О Амон, царь богов, буду ли я женой этого жреца по имени Нечерхет?” - от удивления громко прочитал служитель, и метнул быстрый потрясенный взгляд на Нечерхета. И никто не знал, как это вышло – может быть, Нечерхет пошатнулся, может быть, намеренно толкнул наос, а может, как-нибудь иначе - но золоченый ковчег качнулся вперед.

Амон ответил “да”, на глазах у целой толпы и всех жрецов, состоявших сейчас при нем.

* Фивы подразделялись на две части, разграничивавшиеся рекой – “город живых” и “город мертвых”, некрополь.

* Из гимна Амону.

* Во главе столичной администрации стоял наместник; но он не имел возможности лично заниматься всеми мелочами в делах управления. Поэтому для каждой из половин города у него был подчиненный, князь. Восточной частью, то есть собственно городом, руководил “князь города”, а западной частью, то есть городом мертвых, — “князь запада” или “начальник полиции некрополя”.

* Живица (терпентин) – смолистое вещество, выделяющееся при повреждении хвойного дерева.

========== Глава 16 ==========

Тамит улыбнулась, глядя на побледневшего Нечерхета, и поклонилась ему – почтительно, выразительно.

Она потянулась за вторым куском папируса, и вдруг ей стало страшно. Она хотела вытребовать для себя таким же образом назначение на жреческий пост в храме Амона, чтобы получить доступ к его тайнам; но вдруг Амон наконец разгневается?

Девушка хотела отступить в толпу, но тут ее настиг голос жреца, который прочитал ее записку:

- Кто ты?

Он смотрел изумленно, но вместе с тем уважительно. Да, не каждая женщина может подать письменное прошение богу, да еще и правильно составленное. Тамит низко поклонилась, зарабатывая себе имя – это ей пригодится.

- Я – госпожа Тамит, дочь Ахетху, слуги Амона.

Что ж, Нечерхет уже назвал ее госпожою, а ее отец, подданный храма, может называться слугой Амона. Но для спросившего ее служителя это прозвучало так, точно стоявшая перед ним красивая девушка была знатной госпожой и дочерью жреца.

- Что ж… прими мои поздравления, госпожа Тамит. Бог услышал тебя, - улыбнувшись, сказал все еще изумленный жрец.

Вслед за тем он снова принял строгий вид и сделал знак носильщикам продолжить шествие. Оставалась еще группа неудовлетворенных просителей, но все были так изумлены случившимся, что никто не задержал ковчеги. Да никто и не посмел бы задержать самого Амона!

- Ты смелая девушка! – воскликнул какой-то мужчина рядом. Кажется, не поверил в “госпожу”, но восхитился ею. Тамит даже не повернула головы.

Толпа вокруг рассеялась, все еще изумленно переговариваясь, и Тамит, улыбаясь, пошла домой. Она была счастлива. Это правда, что боги благоволят смелым.

Нечерхет вернулся вечером, и ничего не сказал Тамит, которая вышла встретить его. Впрочем, девица догадывалась, что он разозлится – и огорчится непременно. Никто не любит, когда его принуждают. Но теперь он будет обязан сделать то, что ему приказал бог, и то, что еще раньше он обещал Тамит сам…

Так же молча, как и пришел, Нечерхет удалился на омовение и переодевание, потом явился в спальню и лег. Даже ужинать не стал. Хотя, может, он просто так утомлен?