Противостояние (СИ)

— Охрана, задержать их! — громогласно воскликнула Рейна, и в мгновение ока султана Мехмета и его янычар настигли рыцари в чёрно-красных доспехах.

Развязалась бойня, и султан Мехмет, прорвавшись, поднялся на второй этаж замка, следуя на крики, издаваемые таким знакомым голосом.

— Рейна! Выпусти меня!

У дверей покоев, откуда доносились крики, султан Мехмет с раздражением обнаружил высокого бритоголового мужчину, стоящего с готовностью к бою с длинными мечом в руках.

Взмахнув мечом, султан Мехмет вступил с ним в ожесточённый поединок, из которого вскоре вышел изнеможённым победителем и, с трудом вытащив из тела поверженного рыцаря меч, ворвался в покои.

Вздрогнув от страха, Сейхан Султан испуганно отскочила в сторону, обхватив руками заметно выросший живот, на который султан Мехмет изумлённо взглянул. После, узнав его, она радостно бросилась ему на шею.

— Мехмет, ты пришёл за мной!

— Как видно, не зря, — выдохнул он, обнимая её одной рукой. — Почему мне не было известно о твоей беременности?

Ответить ей не дала гневно вбежавшая в покои Рейна с мечом Деметрия, который она подобрала в коридоре. Сейхан Султан спряталась за широкую спину султана, который прикрыл её собой и с готовностью поднял меч.

— Немедленно покиньте мой дом и оставьте, наконец, мою сестру в покое!

— Вам не следует разговаривать со мной в подобном тоне, — предостерегающе проговорил султан Мехмет. — Где бы я не находился, я остаюсь повелителем мира и султаном империи османов. Мы и не были намерены оставаться здесь, сеньора.

Взяв за руку испуганную Сейхан Султан, падишах хотел было выйти из покоев, но Рейна преградила им путь собой с мечом в руках.

— Ингрид останется со мной, — раздался её грозный возглас.

— Пусти, Рейна, — отчаянно воскликнула Сейхан Султан из-за плеча султана. — Я хочу вернуться домой, к детям. Отпусти меня.

— Домой? — жестко усмехнулась сеньора. — В Османской империи ты рабыня этого деспота! Невольница, которую каждая так называемая султанша унижает, оскорбляет, травит и угрожает расправой! Это плен, Ингрид! Я даровала тебе свободу от этого плена, вернула в истинный дом, в семью.

Услышав о султаншах, султан Мехмет недовольно нахмурился.

— Я никогда не была частью вашей семьи, погрязшей в пороке. И запомни, наконец, что меня отныне и навсегда зовут Сейхан! Мои сыновья, мой повелитель и наш не рождённый ребёнок — вот моя настоящая семья.

— Всё это ложь, — усмехнулась Рейна, и её глаза горели безумным огнём. — В Османской империи тебя держит лишь возможность получения безграничной власти и богатства. Амбиции — вот твоя семья!

— Довольно, сеньора, — твёрдо процедил султан Мехмет, заметив приближающихся к покоям янычар, расправившихся с рыцарями. — Опустите меч.

В покои ворвались янычары, которые по жесту султана выхватили меч у отчаявшейся Рейны и оттолкнули её в сторону, пока повелитель и Сейхан Султан покидали покои.

Спустя некоторое время…

Средиземное море.

Стоя на качающейся палубе корабля, Сейхан Султан мрачно наблюдала за тем, как берега родной Генуи исчезают на горизонте. Более она никогда сюда не вернётся. Не сможет вдохнуть такой родной аромат, разлитый в воздухе. Не увидит своей сестры и замок, в котором выросла. Султан Мехмет, стоящий рядом с ней, чуть нахмурился, взглянув на её отрешенное лицо.

— Не грусти, Сейхан, — тихо проговорил он. — Генуя больше не твой дом. Теперь ты живёшь в моём дворце, рядом со мной, как мать моих наследников и султанша. Тем более, ты беременна.

— В чём-то ведь Рейна была права, Мехмет, — покачала темноволосой головой девушка, опустив зелёные глаза.

— В чём же?

— В том, что в Генуе я — свободная женщина из богатого правящего рода Дориа и благородная сеньора, а в Османской империи — рабыня, которую всё унижают, оскорбляют и от которой пытаются избавиться, доставляя всяческие страдания.

— Скажи мне, кто тебя унижает? — требовательно воскликнул султан. — Михримах? Хюма Шах?

— Не в моем характере жаловаться, повелитель, — уклончиво ответила Сейхан Султан. — Но быть рабыней для меня и для моего рода — оскорбление. Тяжёлая ноша, которая душит меня.

На мгновение воцарилось напряжённое молчание. Но после, решительно сверкнув тёмно-карими глазами, султан Мехмет заговорил.

— Когда-то мой отец, покойный султан Сулейман Хан, даровал моей матери Хюррем Султан, также ныне покойной, свободу от рабства, из-за которого её, как и тебя, унижали все члены династии, да и не только они. И тебя я от рабства освобождаю своей волей. Ты свободная женщина.

Сейхан Султан погрузилась в растерянность и непонимание, глядя широко распахнутыми глазами на султана, с лёгкой улыбкой наблюдающего за её реакцией на сказанные им слова. Когда, наконец, потрясение отступило перед радостью и ликованием, девушка бросилась султану на шею, который обнял её с тихим, снисходительным смехом.

— Ты снова осчастливил меня, Мехмет! Благодарю… Аллах, как же я счастлива!

Слегка отстранившись, султан Мехмет решился задать вопрос, который мучил его уже долгие недели.

— Я не спрашивал тебя о письмах, которые мне предоставила Хюма Шах. Что стало причиной твоего побега? Страх наказания за твои деяния? Ты действительно хотела убить меня и посадить на трон нашего сына?

Вздрогнув от его вопросов, Сейхан Султан помрачнела, и былая радость угасла в её душе.

— Ни за что! — горячо возразила султанша. — Как я могу, Мехмет, на подобное даже решиться?! Скажу тебе правду, которой ты, возможно, не поверишь, но всё же должен её услышать. Меня подставила Хюма Шах Султан, взяв во время устроенного ею увеселения в гареме слепок моей печати. С помощью него, видимо, она и написала эти письма. Сбежала же я, так как испугалась слов Ферхата-паши о казни, твоего письма и головы убитого наемника, что ты мне отправил. Рейна, которой я обо всём рассказала, убедила меня бросить всё и бежать в Геную. Она таким образом добилась своего и вернула меня домой, под свою власть. Это я поняла слишком поздно. Хвала Аллаху, ты спас меня!

— Я верю тебе, — немного помолчав, проговорил султан Мехмет. — Но Хюма Шах… Разве могла она так поступить?

Осторожно покосившись на него, Сейхан Султан предусмотрительно промолчала, более не смея обвинять дочь султана в подобном, дабы не вызвать его гнев.

Спустя некоторое время…

Топкапы. Дворцовый сад.

Спешившись с коня во саду Топкапы, султан Мехмет обернулся на карету, подъехавшую следом за ним, из которой вскоре осторожно вышла Сейхан Султан, держась одной рукой за большой живот. Прибывших султана и госпожу из Генуи встречал мрачный Ферхат-паша, сложив руки перед собой. Султан Мехмет, подождав, когда Сейхан Султан поравняется с ним, подошёл к паше и принял его поклон.

— Ферхат-паша.

— Повелитель. Султанша. С возвращением.

Заметив определенную долю мрачности и осторожности в голосе Ферхата-паши, повелитель нахмурился.

— Что-то случилось в моё отсутствие?

— Да, повелитель, — кивнул Ферхат-паша, не смея поднять глаз. — У меня скорбные вести.

Насторожившиеся султан Мехмет и Сейхан Султан обменялись испуганными взглядами.

— Что-то с моей Хюма Шах? — взволнованно осведомился султан.

— Одна из новорожденных дочерей Хюма Шах Султан из-за недоношенности умерла.

— Аллах, сохрани… — потрясенно прошептала Сейхан Султан, инстинктивно приложив руку к животу в оберегающем жесте.

Султан Мехмет побледнел, но постарался остаться невозмутимым.

— Это ещё не все новости… — спешно добавил Ферхат-паша.

— Что ещё могло случиться? — настороженно прошептал потрясенный султан.

Сейхан Султан бросила на него испуганный взгляд, чувствуя, как ее сердце волнительно забилось в груди.

— Двумя днями ранее… скончалась Михримах Султан Хазретлери.

Султан Мехмет растерянно взглянул на пашу, и ему показалось, что среди ясного неба грянул оглушительный гром, а его самого будто ослепило, словно вспышка неуловимой молнии, разрезавшей его разум. Сейхан Султан в ужасе прикрыла рот ладонью, не зная, какие чувства ей испытывать — облегчение или скорбь.