Трансцендентальный эгоизм. Ангстово-любовный роман (СИ)

- Я его жена! – с ненавистью ответила Лидия, думая, что, наверное, эта наглая барыня уже разбудила бедного Василия.

- Откройте мне, наверное, вам очень неудобно говорить через дверь! – сказала незнакомка.

Лидия откинула крючок, отперла дверь и распахнула ее. Вид у нее был такой, что незваная гостья должна была бы с воплями броситься прочь; но настырная барыня осталась на месте. На лице ее появилась улыбка, точно она стояла в преддверии рая, а Лидия была его ключарь.

- О, благодарю вас! – сказала женщина.

Это была молодая блондинка с влажными синими глазами, закутанная в дорогие меха и благоухающая дорогими духами. Она отвела с глаз тщательно завитый локон, и на руке ее блеснуло бриллиантовое кольцо.

- Вы так добры, - пролепетала дама.

- Говорите, что вам нужно, и убирайтесь, - процедила Лидия.

Барыня шагнула вперед и проскользнула в коридор, воспользовавшись этим предложением. Лидии осталось только закрыть за ней дверь.

- Мадам Морозова, я графиня Шувалова, - сказала дама. Она растерянно остановилась, должно быть, не увидев на лице Лидии должных чувств.

- Ну, так что же? – сердито спросила хозяйка.

Графиня заломила руки, покосилась в сторону комнаты, в которой верным женским чутьем угадала присутствие Василия.

- Мадам, мне нужно увидеться с вашим супругом. Это вопрос жизни и смерти, - сказала она. – Впустите меня к нему.

- Еще чего! – вырвалось у Лидии.

Дама ждала – с видом все еще молящим, но уже и с надменностью, проступившей под этим выражением.

- Графиня, мой муж сейчас не принимает, - сказала Лидия сквозь зубы, ничуть не испуганная титулом гостьи. – Вы ведь понимаете, что это значит? Уходите.

- Но вы не можете… - пробормотала графиня Шувалова, невольно отступив перед хозяйкой. Лидия впервые заметила, что она хороша собой – и, конечно, такая холеная, как только это могут себе позволить сливки общества.

- Вы понимаете, кто я такая? – теперь уже с мягким возмущением спросила дама, которую Лидия неуклонно теснила к входной двери. – Вы понимаете, кто мой муж?

- Мой муж тоже дворянин, - отозвалась Лидия. – А вы ведете себя непозволительно! Сейчас же покиньте наш дом!

Никогда раньше она не думала, что сможет разговаривать в таком тоне с графиней – но теперь, когда за дверью лежал ее любимый больной муж, смогла.

Дама допятилась почти до самой двери – и вдруг, к ужасу Лидии, упала перед нею на колени. Она зарыдала. Очевидно, графиня Шувалова была из тех истеричек с голубой кровью, что готовы были на любое унижение, лишь бы добиться своего. Хуже всего было, что возжелать такие аристократки могли тоже чего угодно, хоть луну с неба.

- Я вас умоляю, - пробормотала графиня. – Умоляю… впустите! Мне так нужно видеть его!

Она стала целовать Лидии руки.

- Сейчас же перестаньте! Вставайте!

Лидия схватила графиню за плечо, и та, возмущенно вскрикнув, вскочила и отпрянула. Она огладила свою соболью накидку, примятую рукой хозяйки.

- Вы еще пожалеете, - проговорила графиня, удивительно быстро перейдя от мольбы к прежней надменности. – Слышите? Пожалеете! Мужичка!

Она проследовала к выходу, оставив за собой шлейф французских духов. Закрывая за нею дверь, Лидия услышала подавленный всхлип. Неужели у графини и вправду было какое-то жизненно важное дело к Василию?

Но сейчас Лидия жалела только о том, что впустила эту барыню. К черту все ее важные дела. Наверняка это что-нибудь, связанное… со способностями Василия.

Пусть Лидия никогда не признавала этого вслух, про себя она уже давно смирилась с тем, что Василий необычный человек. Но он совсем не тот, кем его считают посторонние. Не гадатель, не заклинатель, не целитель. И уж точно не тот, кем его вообразила эта почти наверняка невежественная избалованная изломавшаяся дама…

- Лида! – громко позвал ее Василий.

Лидия вбежала в комнату. Она жалела, что не успела помыть рук после этой барыни, но сейчас больше всего хотела увидеть, как там муж. Что он подумал обо всем этом? Не потрясло ли его случившееся слишком?

- Лида, кто это приходил? – спросил Василий. Он снова сидел в постели.

Лидия села рядом и с горячей нежностью обняла его за плечи.

- Одна истеричка в мехах, - пробормотала она. – Графиня Шувалова. Но я ее спровадила. Ты все слышал?

Он покачал головой.

- Нет, я только сейчас проснулся…

Казалось, посещение графини оставило его совершенно равнодушным.

- Что ей было надо?

- Чудес, наверное, - раздраженно ответила Лидия. Она с беспокойством посмотрела на мужа, который опять начал заваливаться назад. – Вася, ты ляг снова!

Он послушно лег.

- Чудес…

Губы его иронически скривились.

- Она грозила нам всеми небесными карами, - не удержавшись, прибавила Лидия, несколько преувеличив. Ей вдруг стало страшно – теперь, когда больше не нужно было оборонять мужа.

- Пустяки, - пробормотал больной. – Мне… грозила!

Казалось, он хочет сказать: что мне все графы и князья, когда я действую от имени таких сил? В иные минуты Лидии представлялось, что Василий всей душой верит в свою избранность. Но он уже снова заснул, так и не дав ей ничего понять.

========== Глава 20 ==========

Назавтра во время работы по дому днем Женя была рассеянна, ее тянуло то расплакаться, то надерзить окружающим. Впрочем, мать почти не обращала на это внимания. Серафима Афанасьевна мало интересовалась дочерью, когда та не доставляла ей явного беспокойства. А сейчас госпожа Прозорова была слишком расстроена сама, чтобы замечать состояние Жени.

Жизнь сводила Серафиму Афанасьевну с чересчур уж неудобными и неподходящими людьми – в высшей степени респектабельное семейство Морозовых оказалось со страшным пороком, и теперь тень медиумизма пала и на Прозоровых. Дочь, которая всю девическую жизнь вела себя неподобающе, бездарно растрачивая свои лучшие годы – вместо попыток устроить свою судьбу занимаясь то мистицизмом, то сочинительством – теперь оказалась связана со старшим Морозовым, как никогда не была связана с младшим.

Серафима Афанасьевна втайне надеялась, что Женя и Игорь, если поладят, избавят ее друг от друга.

Игорь приехал к Жене через день после объяснения, вечером – оторвал ее от очередного сочинения. Женя, впрочем, почти не могла сейчас писать. Мысли ее метались от Василия и его нежданной злосчастной славы к Игорю и его ухаживаниям. Этого было слишком много, чтобы думать еще и о чем-то третьем…

Игорь вывел Женю в театр, как подобало внимательному благородно воспитанному поклоннику. Что ж, это и в самом деле помогло ей развеяться. По дороге назад Женя спросила Игоря, как дела у его брата.

- Изменений почти нет, Женя, - ответил Игорь. – Состояние его все еще тяжело. Я был у него, но ничем не могу помочь.

Почему-то Женю не так беспокоила болезнь Василия, как его известность.

- Бывают ли у него посетители? – спросила девушка. – Что говорит об этом его жена?

- Они безобразно докучают им, - хмуро ответил Игорь. – Как жаль, что я не знаю, кто так ославил моего бедного брата! Я бы тогда…

- На дуэль бы его вызвали? – спросила Женя.

Она думала сейчас о двух бедных евреях - Мише Кацмане, своем старинном друге, и его скользком приятеле.

- Вызвал бы, - резко сказал Игорь, не заметив ее иронии.

Женя покачала головой.

- Игорь Исаевич, это безнадежное дело, вы не найдете здесь оскорбителя. И люди эти недостойны такой чести.

- Пожалуй, - сказал Игорь, совершенно серьезно обдумав ее слова. А Женя, с неприятным холодком под сердцем, вдруг подумала, что дуэли среди дворянства – вовсе не пережиток прошлого и намного более распространены, чем она привыкла считать. Конечно, ведь аристократы - люди не ее круга, хотя Василий ее давний знакомый…

- Игорь Исаевич, мне так тревожно, - прошептала девушка. – Обнимите меня.

Она сама не понимала, о чем попросила. К счастью, они были на улице одни, и ее нескромной просьбы никто не услышал. И никто не увидел, как Игорь обнял ее и стал покрывать поцелуями ее бледное лицо. Он шептал ей какие-то нежные слова, а Женя не слушала – она, закрыв глаза, просто упивалась происходящим. Наверное, на месте Игоря Морозова мог бы быть сейчас и другой. Ей так нужен был мужчина, сильный благородный мужчина.