Трансцендентальный эгоизм. Ангстово-любовный роман (СИ)

“Игорь Исаевич, я умею только описывать страсти, но не умею их испытывать”, - грустно улыбаясь сама себе, подумала Женя.

Молодые люди приблизились к дому, и Женя позвонила в дверь.

Открыла Дуня.

Горничная несколько мгновений обалдело смотрела на пару, а потом вдруг рот ее открылся, и девушка издала совершенно неприличный визг.

- Дьявол!..

Дуня несколько раз мелко перекрестилась, потом попятилась.

- Нечистый, про которого в газете писали. Спиритист этот самый, - прошептала она, не отрывая зачарованного взгляда от старшего Морозова. – Свят, свят, свят.

- Кажется, я не ко двору, - сказал Игорь, наблюдая за девицей удивленно и одновременно с улыбкой.

- Тьфу! – в сердцах воскликнула Женя. - Дура какая!..

Этот инцидент полностью вернул ей ощущение реальности. Жене иногда казалось, что она почти все время живет в своем внутреннем мире, а в настоящий возвращается только в минуты сильных потрясений.

- Игорь Исаевич, наплюйте на нее. Не обижайтесь, хорошо? – попросила она горячо, кладя руку ему на плечо. – Раздевайтесь, сейчас пройдем в дом. Вы ведь тоже не ужинали.

- С удовольствием, Евгения.

Серафима Афанасьевна уже стояла в дверях гостиной. Вид у нее был больной. Госпожа Прозорова с изумлением взирала на дочь и ее спутника.

- Что это значит? – спросила она.

Игорь улыбнулся, обаятельно и слегка виновато. Он подошел к хозяйке и поцеловал ей руку.

- Мадам, мы сегодня объяснились с вашей дочерью. Прошу вашего дозволения видеться с Евгенией Романовной. Вы не возражаете против этого?

“Объяснились? Что он несет?..”

- Я с ума сойду, - сказала Серафима Афанасьевна, взглянув из-за плеча Игоря на дочь. – Евгения!..

- Мама, что ты скажешь? – произнесла Женя. – Фамилия Морозовых тебе хорошо известна. Недавно ты сама пыталась просватать меня за Василия. Как тебе второй шанс?

Эта циничная, безразличная речь словно имела своей целью оттолкнуть Игоря. И действительно – он смотрел на Женю ошеломленно, почти оскорбленно.

- Делайте что хотите, - неожиданно сказала Серафима Афанасьевна. – Господи, как я устала!

Она с жалобным выражением сжала руками виски, а потом ушла в свою комнату. “Жених и невеста” остались одни.

Женя и Игорь посмотрели друг на друга. Все это уже просто ни в какие ворота не лезло. Женя взглянула Игорю в глаза – и вдруг, положив ему руку на плечо, прижалась к его груди. Она тихо заплакала. Молодой человек осторожно обнял ее, поглаживая по растрепанной голове. Женины волосы очень быстро теряли вид, как бы старательно она их ни укладывала.

- Игорь Исаевич, миленький, это не жизнь, а страх какой-то, - всхлипывая, говорила Женя. – Отчего это, а?

- Жизнь такая, Евгения Романовна. А вы очень чувствительны… - говорил взволнованный Игорь.

Она вдруг осознала, что обнимается с ним, но не отстранилась испуганно, как девица, а наоборот – сама обхватила его за шею.

Женя чувствовала небывалое, какое-то вулканическое волнение. Все исчезло, кроме этого человека, державшего ее в объятиях…

- Женя… - шепотом сказал он.

Она взглянула на него снизу вверх – а потом резко отодвинулась.

- Идемте ужинать. Я встряхну Дуню, пусть поможет собрать на стол, - злясь сама не зная на что, сказала девушка.

- Женя, если я некстати, я пойму и уйду. Не нужно жертв, - сказал Игорь.

Женя фыркнула.

- Вот еще! Перестаньте-ка!

Она вдруг вспомнила, что не собирается замуж. Что не знает, хочет ли замуж вообще. А события уже развивались в совсем нежелательную сторону, поезд набирал ход, еще немного – и этот состав не остановишь. Еще немного - и она окажется перед алтарем в подвенечном платье, как Саша, не успев понять, зачем она это сделала и чем это обернется. Только потому, что “так надо”.

- Игорь Исаевич, идемте руки мыть, - со вздохом сказала девушка. – Я хочу поговорить с вами, как поужинаем. Отца еще дома нет, а выйдет ли к нам мама, не знаю…

Тут из комнаты выглянула Дуня.

- Барышня… Ой!

Горничная округлила глаза и присела при виде Игоря.

Рот ее искривился, предвещая плач.

- Он еще не ушел? Я боюсь!..

- Дуня, прекрати сейчас же! – сердитым шепотом велела Женя. - Поди узнай у мамы, будет ли она с нами ужинать. А потом помоги мне на кухне. Живо!

- Я боюсь, Евгения Романовна, - дрожащим голосом сказала несчастная Дуня.

- Дуня, он не кусается! – сказала хозяйка.

Дуне, кажется, не очень-то в это верилось.

- Дуня, перестань, ты нас позоришь! Игорь Исаевич обычный человек! – сердито сказала Женя. – Давай, ступай к барыне, спроси ее!

Дуня исчезла.

- Серафима Афанасьевна ужинать не будут! – возвестила она из-за двери через несколько мгновений. – Мне выйти, барышня, или как?

- Выйди, Дуня, перестань ломаться! – крикнула Женя. – Наказание с тобой!

Тут предмет спора, стоявший позади, положил ей руку на локоть. Женя чуть не ахнула: кажется, Игорь чересчур скоро вступил в свои права.

- Вы так уверены, что я обычный человек? – тихо спросил он.

Морозов-старший огладил ее руку.

- Игорь, не надо, - Женя повела плечами. Она очень волновалась. А он слишком спешил. Ну надо же, она даже забыла, о чем хотела говорить с ним!

Появилась Дуня, со сбитой набок белой наколкой на волосах. Она все еще с опаской поглядывала на “дьявола”, но, кажется, гордилась тем, что преодолела свой страх. Какие они все-таки смешные, этот простой народ!

- Игорь, идите пока в гостиную. Полистайте альбомы на столике… книги посмотрите. Мы скоро, - сказала Женя.

Гость кивнул и скрылся в комнате.

Женя чувствовала себя неловко, почти противоестественно, говоря эти заботливые слова. Как будто этот человек силой ворвался в ее жизнь, силой заставил ее разделить с ним досуг. А может, и самую жизнь. Хотя, если так пойдет и дальше, и до этого недалеко.

Женя с прислугой собрали на стол. Потом Женя обрадовала Дуню разрешением уйти и не показываться до самого ухода гостя. Горничная принесла в гостиную приборы, после чего сделала испуганный реверанс “страшному барину” и на цыпочках ушла.

В комнате был полумрак, только горели свечи на столе. Лицо Игоря в этом свете было особенно загадочным и красивым.

- Эта бедная девушка только что рогов и копыт у меня не увидела, - тихо сказал он хозяйке. – Хотя тут мало света и полный простор воображению, так что не ручаюсь.

Игорь улыбался. Женя вдруг почувствовала, что теряет терпение. Нервы ее были так напряжены, что она готова была заплакать, или устроить истерику, или убежать – а ей нужно было сидеть и отвечать на остроты этого человека!..

- Игорь, я хотела с вами серьезно поговорить, - сказала Женя. – Вы, наверное, не понимаете, что я за женщина. То есть вообще – что я за человек…

Она прервалась.

- Мне очень интересно это понять, - сказал Игорь. – Вы мне откроетесь?

Женя смяла скатерть под столом, уставившись в свою тарелку.

- Игорь, вы не знаете, что за существа писатели, - сказала она. – Мы не знаем, когда живем в своих мечтах, а когда в жизни. Что мы выдумываем себе, а что видим как есть… Понимаете ли, наши фантазии, наше творчество для нас главное.

Она взглянула в глаза Игорю при этих смелых словах.

- Мы наиболее страстно живем, когда занимаемся любимым делом, - сказала Женя. – Я не хочу лгать вам, представляясь другою. Я не знаю, сможете ли вы занять в моей жизни столько места, сколько занимает сочинительство… а это средоточие моей жизни. Я творю все время, пока себя сознаю…

Она прервалась. Игорь по-прежнему молчал, глядя на нее.

- Это непозволительно для женщины – не так ли? – спросила Женя. – Вам не понравится подруга не от мира сего, в этом я вас заверяю. А я не от мира сего, и всегда буду нездешней. Вы видите, что я совсем не такая, как нормальные люди?

- А откуда вы знаете, каковы нормальные люди? – неожиданно спросил ее Игорь. – Откуда вы знаете, что я не мечтатель? Вот я гляжу на вас – и вы мне представляетесь одетой в эти тени, как в темный шелк… Как будто вы фея, отвязавшая крылья…