Соблазнение Джен Эйр

— Отведи меня обратно к ней, Фэрфакс. Я должен вернуться.

— Еще чего! К утру, я надеюсь, мы сможем тебя увезти. Джен? — Мистер Рочестер посмотрел на меня.

— Сэр?

— Мне придется оставить вас здесь с этим джентльменом на час-два. Когда снова пойдет кровь, будете смывать ее, как это делал я. Если сомлеет, берите стакан воды — вон на той полке и прикладывайте ему к губам, а к носу подносите ваш флакон с солями. Но вы ни в коем случае не должны разговаривать. Ричард, слышишь, если тебе дорога жизнь, ты не должен с нею разговаривать. Только открой рот, и за последствия я не ручаюсь.

Несчастный снова застонал. Выглядел он так, будто боялся пошевелиться. Страх — либо смерти, либо чего-то еще — парализовал его. Мистер Рочестер вложил покрасневшую от крови губку в мою руку, и я стала подражать его движениям. Он несколько секунд смотрел на меня, а потом, повторив: «Не забудьте! Никаких разговоров», ушел.

Меня охватило странное чувство, когда в замке скрежетнул ключ и его шаги стихли.

Вот я сижу на третьем этаже, запертая в одной из его таинственных камер, вокруг меня ночь, перед глазами бледное, окровавленное тело, а между мною и убийцей — лишь тонкая стена. Если все остальное я могла вынести, то мысль о набрасывающейся на меня Грейс Пул приводила в трепет.

Я с ужасом смотрела на полосу света под дверью за гобеленом, но понимала, что не могу покинуть свой пост. Я должна созерцать этот призрачный лик, эти синие неподвижные уста, которым велено хранить молчание, эти глаза, то закрытые, то распахнутые, то блуждающие по комнате, то сосредоточенные на мне.

Я должна снова и снова окунать руку в таз с водой, которая сделалась алой, и смывать с открытых ран сочащуюся кровь. Я должна наблюдать, как догорает свеча и как тень сгущается на старинных гобеленах вокруг меня, становясь черной под тяжелым пологом массивной старинной кровати.

И в этой темноте я вынуждена была не только смотреть, но и слушать. Прислушиваться к движениям дикого зверя в логове с другой стороны комнаты. Однако после того, как мистер Рочестер ушел, я услышала всего три звука, и раздались они с большими промежутками. Это были шаг, скрип и гулкий человеческий стон.

Меня охватили тревожные мысли. Что за воплощенное зло поселилось в этом странном доме, зло, с которым хозяин дома не может покончить, подчинив своей воле? Что за тайна рвется наружу в самую глухую ночь то с огнем, то с кровью? Что за существо под личиной обычной женщины пугает то хрипами насмехающегося демона, то клекотом стервятника, ищущего падаль.

А человек, над которым я склонилась, этот обычный, незнакомый мне человек — как он оказался вовлечен в эту тайну? Что заставило его идти в эту отдаленную часть дома в столь поздний час, когда он должен был лежать в кровати в своей спальне? Я же слышала, что мистер Рочестер определил его в комнату внизу. Так что же привело его сюда? Почему он так покорно подчинился заточению, на которое обрек его мистер Рочестер? И более того, зачем это понадобилось хозяину?

В предыдущий раз он сам едва не стал жертвой жестокого злодейства, а теперь случилось это. И оба происшествия он сохранил в тайне и предпочел предать забвению! Я видела, что Мейсон послушен мистеру Рочестеру, что порывистая воля последнего полностью возобладала над инертностью его гостя. Те несколько слов, которыми они перебросились, подтвердили это. Как и укрепили меня в мысли о том, что их объединяет общее и весьма непростое прошлое. Очевиднее всего это проявилось в охватившем мистера Рочестера смятении в ту минуту, когда он узнал о приезде гостя. Почему одно только имя этого податливого субъекта заставило мистера Рочестера потерять свое неизменное самообладание?

Я не могла забыть, как задрожала рука, опиравшаяся на мое плечо. Что-либо несущественное не могло так повлиять на силу и твердость Фэрфакса Рочестера.

«Когда же он вернется? Когда же он вернется?» — стенала я про себя, пока бесконечно тянулась ночь, пока мой истекающий кровью подопечный то впадал в беспамятство, то стонал, то корчился от боли. Но утро все не наступало, и помощь все не приходила. Снова и снова я подносила воду к побелевшим губам Мейсона, снова и снова старалась пробудить его от забытья нюхательной солью. Но все мои старания были напрасны. Телесное или умственное страдание, либо потеря крови, а скорее все вместе быстро лишало его сил. Он стонал и выглядел совсем ослабевшим. В какой-то момент глаза его лихорадочно заблестели, взгляд сделался отстраненным. Я думала, что конец уже близок, но мне не было позволено даже заговорить с ним.

Свеча, догорев, погасла, и, когда сделалось темно, я увидела полосы серого света вдоль края занавесок. Приближался рассвет. Через какое-то время я услышала, как внизу из своей конуры во дворе залаял Лоцман, и надежда ожила. К счастью, она оказалась не напрасной. Через пять минут скрежет ключа и щелчок замка возвестили о том, что мое бдение окончено. Продлилось оно никак не более двух часов, но мне показалось, что я провела в этой мрачной комнате неделю.

Вошел мистер Рочестер, а вместе с ним врач, которому он сказал:

— Ну а теперь, Картер, поспешите. Даю вам полчаса на то, чтобы обработать раны, перевязать пациента и отвести его вниз.

— Но сможет ли он ходить, сэр?

— Конечно, сможет. Рана-то несерьезная. Просто он нервничает, и нужно поднять ему настроение. Приступайте.

Мистер Рочестер отдернул плотные занавески, поднял жалюзи и впустил в комнату свет. Я удивилась и обрадовалась, потому что, оказалось, утро уже окончательно вступило в свои права: восток озарили розовые полосы. Потом хозяин подошел к Мейсону, за которого уже взялся лекарь.

— Ну что, мой добрый друг, как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Боюсь, она со мной покончила, — последовал тихий ответ. — Я этого ждал.

— Брось! Наберись мужества. Через две недели ты уже и вспоминать об этом перестанешь. Ты всего лишь потерял немного крови, вот и все. Картер, скажите ему, что опасности нет.

Врач и мистер Рочестер обменялись мрачными взглядами.

— Могу заявить об этом с полной уверенностью, — заключил Картер после осмотра ран. — Жаль только, что я не приехал раньше, тогда бы он потерял меньше крови. Но как это получилось? На плече рваные раны, явно не ножевые. Так тело можно было порвать зубами!

— Она укусила меня, — пробормотал раненый. — Набросилась на меня, как тигрица.

— Не нужно было ей поддаваться. Тогда бы она знала место, — заметил мистер Рочестер.

— Я понимаю, — произнес Мейсон, содрогнувшись. — Я знал, что этого можно было ожидать. Но поначалу она была такой спокойной.

— А я ведь предупреждал тебя, — отвечал его друг. — Говорил же: смотри в оба, когда окажешься рядом с нею. К тому же можно было подождать до утра и взять меня с собой. Просто глупо было идти к ней сегодня ночью, да еще и самому.

— Я думал, это поможет. Я думал…

— Он думал! Он думал! Я не могу это слушать, я сейчас выйду из себя! Но ты уже поплатился, и поплатился достаточно — за то, что не послушал моего совета. Поэтому больше я тебе ничего говорить не стану. Картер, поторопитесь! Скоро наступит день, а мне нужно успеть увезти его отсюда.

— Уже заканчиваю, сэр. Я должен еще осмотреть раны на предплечье и на бедре.

Странная мина (отвращение?) исказила лицо мистера Рочестера почти до неузнаваемости, он только сказал:

— Давай-ка, успокойся, Ричард, и забудь о ней. Не повторяйся.

— Хотел бы я забыть, — был ответ. — Хотел бы я освободиться.

— Освободишься, когда уедешь из страны. Когда вернешься в Спаниш-Таун. Там уж тебе думать о ней не придется.

— Но эту ночь забыть невозможно!

— Возможно. Ну вот, Картер уже почти закончил. Теперь я тебя на ноги в два счета поставлю. Джен. — Он повернулся ко мне впервые после возвращения с врачом. — Вот вам ключ. Спуститесь в мою комнату и пройдите в гардеробную. Откройте верхний ящик шкафа, там найдете чистую рубашку и шейный платок. Принесите их сюда, только поживее.