Соблазнение Джен Эйр

Я ушла, отыскала шкаф, о котором он говорил, достала обозначенные предметы одежды и вернулась с ними в комнату на третьем этаже.

— Теперь отойдите-ка вон туда и подождите там, пока я буду его переодевать. Но не уходите, возможно, вы мне еще понадобитесь.

Я выполнила указание, стараясь не замечать постанываний и коротких вскриков, доносящихся из-за полога кровати.

— Джен, кто-нибудь видел вас, когда вы спускались? — раздался через какое-то время голос мистера Рочестера.

— Нет, сэр. Все было тихо.

— Нужно будет что-нибудь придумать, Дик, чтобы незаметно вытащить тебя отсюда. Я слишком долго хранил эту тайну, чтобы попасться теперь. Картер, помогите ему надеть жилет. Где твой меховой плащ? При этом чертовом холоде без него и мили не проедешь. В твоей комнате? Джен, бегите в комнату мистера Мейсона, ту, что рядом с моей, и принесите плащ, который увидите там.

Я снова убежала и вернулась с громадной накидкой, подбитой и отороченной мехом.

— У меня для вас еще одно поручение, — сказал мой неутомимый хозяин. — Вам нужно снова сходить ко мне. Какое счастье, Джен, что у вас бархатная поступь! Какой-нибудь топающий, как лошадь, посыльный уже разбудил бы полдома. Вам нужно выдвинуть средний ящик моего туалетного столика и достать оттуда маленький флакон и стаканчик. Вы увидите. Поторопитесь!

Я промчалась туда и назад и вручила ему оба сосуда.

— Замечательно! А теперь, доктор, я позволю себе самостоятельно определить дозу, которая ему нужна, под мою ответственность. Это снадобье я купил в Риме у одного итальянского знахаря, которого вы, Картер, к больному, наверное, и на шаг бы не подпустили. Эта штука не для того, чтобы пользоваться ею направо и налево, но сейчас самое время. Джен, принесите немного воды.

Он протянул руку со стаканчиком, и я до половины наполнила его водой из бутыли, стоявшей на умывальнике.

— Достаточно. Теперь смочите края флакона.

Я сделала это.

Он накапал в стаканчик двенадцать капель рубиновой жидкости и протянул его Мейсону.

— Выпей, Ричард. Примерно на час это вернет тебе силы.

Мистер Мейсон повиновался, поскольку было понятно, что возражать все равно бесполезно. Он уже был одет, но лицо все еще отдавало восковой бледностью. Мистер Рочестер выждал три минуты после того, как тот выпил снадобье, потом взял его за руку.

— Ну вот, теперь ты наверняка можешь встать.

Тот встал.

— Картер, поддерживайте его с другой стороны. Веселей, Мейсон! Вот так-то.

— Мне правда лучше, — заметил пострадавший.

— Не сомневаюсь. Теперь, Джен, идите вперед на черную лестницу и отоприте боковую дверь. Скажите кучеру кареты, которую увидите во дворе или неподалеку (я велел ему не шуметь), чтобы был готов. Мы выходим. И, Джен, если вам кто-нибудь встретится, встаньте под лестницей и подайте нам сигнал.

Была уже половина шестого, и солнце вот-вот должно было показаться из-за горизонта, но кухня встретила меня мраком и безмолвием. Боковую дверь я попыталась открыть как можно тише. Во дворе тоже было тихо, но ворота стояли распахнутыми настежь, и за ними ожидала запряженная парой лошадей карета с кучером на козлах.

Я подошла к нему и сказала, что сейчас выйдут джентльмены. Он кивнул, я огляделась и прислушалась. Вокруг дремала тишина раннего утра. Окна людской были еще задернуты занавесками, птички только-только начали щебетать, прячась в ветвях цветущих фруктовых деревьев. Лошади время от времени переступали с ноги на ногу, но более ничто не нарушало тишину.

Наконец вышли джентльмены. Мейсон, поддерживаемый с двух сторон мистером Рочестером и врачом, шел как будто без усилий. Вдвоем они помогли ему сесть в карету, за ним последовал Картер.

— Поручаю его вашим заботам, — сказал последнему мистер Рочестер. — Пусть побудет у вас, пока не окрепнет. Через день-два я заеду узнать, как он. Ричард, ты в порядке?

— Свежий воздух оживил меня, Фэрфакс.

— Картер, не закрывайте окно с его стороны, ветра нет, так что он не простудится. До свидания, Дик.

— Фэрфакс…

— Что еще?

— Пусть о ней позаботятся. Пусть обращаются с ней поделикатнее. Пусть… — Он замолчал и залился слезами.

Мистер Рочестер подался к нему и приобнял необычайно теплым, нежным жестом.

— Я делаю все, что в моих силах. Ты же знаешь — все, что можно было сделать, я сделал. И знаешь, что она теперь моя. Не нужно было тебе приезжать. Ты же знаешь…

Затем он поцеловал Мейсона в щеку, захлопнул дверцу, и карета покатилась прочь.

16

Когда очертания экипажа растворились в тумане аллеи, мистер Рочестер закрыл на засов тяжелые садовые ворота. После этого он с рассеянным видом медленно побрел к калитке в стене, окружавшей сад. Я решила, что больше ему не нужна, и собралась вернуться в дом, однако вновь услышала:

— Джен!

Он стоял рядом с открытой калиткой.

— Давайте выйдем, подышим свежестью. Этот дом — настоящая тюрьма, разве вы не чувствуете?

— Мне он кажется прекрасным дворцом.

— Ваш взор затуманен неопытностью, — ответил он. — Вы видите призрак. А здесь, — он указал рукой на густую зеленую листву сада, — все настоящее, прекрасное и чистое. Как вы.

Он прошел по дорожке, окаймленной с одной стороны самшитами, яблонями, грушами и вишнями, а с другой — длинной клумбой с пестрым разнообразием незатейливых цветов: левкои, первоцветы, флоксы, анютины глазки перемежались на ней шиповником, полынью и другими душистыми растениями.

Они были так свежи, как только могут быть свежи цветы после апрельских дождей и туманов ясным весенним утром. Солнце только начало подниматься на востоке, но его свет уже озарил цветущие и покрытые росой плодовые деревья и тихие дорожки под ними.

— Джен, хотите цветок?

Он сорвал полураспустившуюся розу и протянул мне.

— Спасибо, сэр.

— Вам нравится рассвет, Джен? Это умиротворение, этот благоухающий воздух?

— О да! Очень.

— Необычная ночь была у вас.

— Да, сэр.

— Вы бледны. Скажите, вам было страшно, когда я оставил вас с Мейсоном одну?

— Я боялась не его, а того, кто мог вырваться из маленькой комнаты.

— Но я ведь запер ту дверь, и ключ лежал у меня в кармане. Я был бы никудышным пастухом, если бы оставил овечку — свою любимую овечку — одну, без защиты у логова волка. Вы были в безопасности.

— Грейс Пул останется в доме?

— О да. Но не берите в голову. Просто примите это.

— Но пока она здесь, вам все время грозит опасность.

— Не бойтесь, я о себе позабочусь.

— А та опасность, которую вы предчувствовали ночью, ее больше нет?

— Не могу сказать, пока Мейсон не уедет из Англии. Целенаправленно он мне не навредит, но неумышленно может в любую минуту одним неосторожным словом лишить меня если не жизни, то счастья.

— Так скажите ему, чтобы он был осторожен, сэр. Посоветуйте ему, как избежать опасности.

Он язвительно рассмеялся и взял меня за руку.

— О Джен, если бы я мог это сделать, как все было бы просто! Но это невозможно. Вы удивлены? Так я удивлю вас еще больше. Ведь вы мой маленький друг, верно?

— Сэр, я охотно служу вам и слушаюсь во всем, что считаю правильным.

— Да, я это вижу. Я вижу искренность в ваших глазах, когда вы помогаете мне или стараетесь доставить удовольствие, и все же не осмеливаюсь показывать вам свои самые уязвимые места, потому что иначе вы, несмотря на преданность и дружбу, отвернетесь от меня.

— Меня вам следует бояться не больше, чем мистера Мейсона, сэр. С моей стороны вам ничто не грозит.

— Дай-то Бог! Но мы дошли до беседки. Не хотите ли присесть?

Беседка на самом деле являла собой увитую плющом арку в стене. Я заметила деревянную скамеечку в деревенском стиле. На нее мистер Рочестер и присел, оставив, впрочем, место и для меня. Но я не села.

— Садитесь рядом, — сказал он. — Или вы боитесь меня? В чем дело, Джен?