Призраки Шафрановых холмов (СИ)

Ариадна так же окуналась в эту прожитую жизнь, так же выходила из нее, уже не будучи прежней. Вот только… Черити ощутила, как по позвоночнику прошла дрожь - Ариадна-то не была им чужой. Джиллиан ей тетка, пусть и двоюродная или что-то в этом роде. Но кровь, кровь не вода. Кровью они с Джиллиан связаны.

Черити с силой потерла лоб, растирая след, что оставила на светлой коже ее же собственная рука, косточки кулака, на которые она опиралась, читая. Дурная привычка, которая не приличествует взрослой девушке, привычка, с которой Черити лишь недавно начала бороться.

Кровь… кровь. Как-то у них были гости и разговор зашел о породистых собаках, и Черити отлично помнила, как с собак перешли на людей - и кто-то, вроде бы доктор Теннисон, который тогда тоже зашел, сказал, что это только волосы да глаза по наследству передаются, по прямой, а судьба, она обходные пути ищет.

Все утро, долгое субботнее утро с семейным завтраком и папиными газетами Черити была сама не своя - отвечала невпопад, пролила кофе на новый передник, за что выслушала долгую нотацию, едва не разбила пустой молочник.

- Эти ужасы всех делают немного сумасшедшими, - примирительно сказал отец, когда мать после покатившегося со звоном молочника уже начала закипать, несмотря на свое стремление держаться со спокойствием истинной леди. - Черити, дорогая, иди отдохни.

- Да, папа, спасибо, папа, - Черити поспешно вышла из-за стола, задев стул и чуть не опрокинув его. - Спасибо, мама.

Стука собственных каблуков по лестнице на второй этаж Черити не слышала. Что вообще такое в судьбах всех в несчастной семье Уотсон? Ведь если все, что она прочла и о чем думала, что вертелось в голове назойливым мушиным жужжанием - если все это правда, то получается, Ариадна наследовала судьбу Джиллиан?

“На четвертый день в колодце каждый маленький звук приобрел необыкновенно важное значение. Громко пищали летучие мыши где-то в глубине пещеры, противным шорохом ползали где-то многоножки, камни перешептывались, мое собственное сердце бубухало как пароходное колесо. А вот как появился Янги, я совсем не услышала - он просто возник передо мной, как будто соткался из пещерного воздуха…”

Строчки расплылись перед глазами Черити. Это были уже не шутки, не фантазии, не глупости, это была живая жизнь, и в этой жизни сейчас где-то умирала Ариадна Уотсон. И не было в мире никого, кто мог бы ее сейчас найти - кроме разве что…

Черити словно наяву увидела, как ловкие пальцы вытаскивают из кучки палочек красно-синюю - медленно-медленно, как растет трава, и остальные палочки остаются недвижимы. Мозес Фрост, Мо, помощник Рамакера. Сын Джиллиан Уотсон - впервые Черити четко произнесла это про себя и поразилась тому, как все вдруг стало просто.

Мо и Ада, танцующие под неловкую, спотыкающуюся о неумелое банджо мелодию. Черити не помнила деталей, но сейчас ей казалось, что уже тогда там что-то такое было - должно было быть, не могло не быть, не могло не дрожать в воздухе вокруг них. Потому что только так сходилась головоломка.

Поспешно схватив дневник, Черити без шляпы, перчаток и платка выбежала из дому и понеслась по дороге к реке, к Шафрановым холмам - так что только подошвы козловых башмаков сверкали, а встретившийся старенький мистер Гувер, владелец скобяной лавки, только осуждающе покачал головой, обернувшись на ее поспешное “Добрый день, сэр!”

Черити бежала, не зная, что уже гудит город по поводу старого Уитакера, которого утром нашли мертвым в его комнате. И что доктор Теннисон, увидев красновато-серые пятна на лице мертвеца - красновато-серые несмотря на природно смуглую кожу Уитакера, - заметил, осматривая труп, что таким же было лицо повесившегося приезжего.

В усадьбе Уотсонов было странно пусто и тихо, и встретилась Черити только служанка Мелани, куда-то спешащая и отмахнувшаясь от гостьи едва не испуганно - “Хозяйка отдыхает, хозяина нет, а мне тут еще…”. Черити пустилась за ней, вдогонку спросив, где мистер Рамакер, полагая, что азиат будет при своем патроне - хотя сейчас ей вдруг пришло в голову, что никаким патроном голландец не был, слишком уж показательно он отдавал азиату распоряжения и слишком уж показательно тот слушался, - но Мелани понеслась куда-то прочь и свернула к задам усадьбы.

На несколько мгновений Черити растерялась. Мелани видно не было. Не зная, что делать дальше, Черити двинулась к флигелю, где, должно, жили слуги, но внимание ее привлек скрип колес - от конюшни к выезду ехал шарабан Уотсонов, влекомый той самой мышастой кобылкой, которой некогда правил покойный Уитакер. Но сейчас на козлах сидел азиат, слуга Рамакера.

- Сэр… - разлетелась она, но споткнулась об обращение. Допустимо ли приличной девушке называть цветного “сэр”, шепнуло что-то в мозгу голосом миссис Кулидж, жены владельца скобяной лавки.

- Мне нужно с вами поговорить, - Черити решительно преодолела и обращение, и проблемы, связанные с ним.

***

“Она должна помнить”, - в третий раз произнес про себя Мо, выезжая на дорожку, ведущую вон из имения. И как раз в этот миг дорогу ему преградила взъерошенная фигурка.

Мо хмурился на сбивчивый рассказ девчонки, назвавшейся Черити Олдман, перемежаемый бесконечными “понимаете?”, но помимо воли слушал, вслушивался.

- Колодец… пещера… я ведь не местный, не могу знать, где это, - пробормотал он, всем существом своим осознавая, что она права, права.

- Только вы сможете найти Аду… Ариадну, - твердо сказала девчонка и вскарабкалась на козлы. - Поехали, чего вы?

Она потянула вожжи из рук Мо, но он удержал их. Кобыла всхрапнула, дернулся экипаж.

- Вы должны найти ее, как когда-то Янг нашел Джиллиан. Джиллиан Уотсон, - тихо и как-то необыкновенно настойчиво, будто вбуравливая в него каждое слово, сказала Черити. - Вашу родную мать. Ну, теперь поняли?

Мо легонько тронул вожжами лошадь и, когда шарабан выкатился на дорогу, почти отпустил вожжи, лишь чуть придерживая их кончиками пальцев. Кобыла прошла несколько ярдов неспешным шагом, отмахнулась от мухи и уже гораздо более уверенно зашагала по дороге прочь от Шафрановых холмов.

- Лошадь должна помнить дорогу, - сказал Мо, скорее себе, чем спутнице. - Уитакер несколько раз возвращался с этой стороны, и я знаю доподлинно, что мистер Генри его туда не посылал.

Дорога была пустой, Мо знал, что сегодня Сенди и все, кто продолжал разыскивать Ариадну, отправились к шахтам, отчего-то непреложно уверенные, что девушку прячут или она прячется там. Надежды найти мисс Уотсон убавлялись с каждым часом, и как-то все уже привыкли к мысли, что она исчезла - находились люди, которые божились, что видели в городе красивого незнакомца в белой шляпе, и что именно с ним кто-то заметил юную мисс Уотсон. Все это Мо слышал своими ушами, пока был вместе с поисковым отрядом. Сегодня он понял, что от толпы тут проку никакого. И появление девчонки, подруги Ариадны, было как печать судейского, заверившая правильность хода его мыслей.

А кобылка между тем, уверившись, что тянуть ее в сторону города никто не собирается, возница вожжи держит вполне расслабленно, повела ушами и бодро затрусила на восток, в направлении Джонсова холма, поросшего низкорослым леском и кустами. Мо, знавший, что мышастую запрягать всегда было делом трудным, она была и хитра, и ленива одновременно, обратил на это внимание - уж слишком легко Уитакер запрягал кобылу в последний раз, она едва не сама влезала в упряжь. Джонсов холм. И пес Теннисона также тянул людей в ту сторону, вспомнил Мо.

Шарабан не успел выехать на подъем к холму, как сзади послышались крики и топот копыт. Их нагоняли, и Мо с трудом удержался от того, чтобы хлестнуть мышастую и пустить ее во весь опор. Вожжи в его руках дрогнули, и кобыла, ощутив, как двинулся во рту трензель, беспокойно дернулась. Погнать кобылу, понял Мо, или дать людям перехватить ее, сбить с пути означало сейчас порвать ту протянувшуюся к пропавшей Ариадне хрупкую ниточку, которая с появлением Черити стала казаться ему нерушимо верной и надежной.