Навечно преданный (СИ)

— Сир! — без предисловий ворвался в разговор лейтенант Фергюссон, сбившееся дыхание которого говорило о сильном волнении и спешке. — Я был на башне — со стороны Аррана****** к нам движутся корабли. Большие, похоже — бомбардирские*******.

— Дьявол! — непроизвольно сжимая кулаки, прошипел Джон. — Слишком мало времени… Наш флот точно не успеет, даже если уже получил приказ, хотя и это сомнительно… А здесь только две допотопных пукалки! Вот как тут не повесить? — в сердцах притопнул он, имея в виду отстранённого от дел коменданта. — Но откуда у сэра Бору такие корабли? На их покупку или строительство нужно уйму средств!

— Должно быть, он всё же нашёл себе союзников, — за ледяным тоном и бесстрастным выражением лица Преданного Ватсон почувствовал всё возрастающее недоумение и едва уловимую панику. Умело скрывая свои истинные чувства от всех, кроме связанного с ним монарха, Холмс продолжил всё так же спокойно и рассудительно: — Надо срочно отправить к сиру Майкрофту ещё одного гонца — похоже, его опасения полностью подтвердились.

— У галеонов нет никаких опознавательных знаков, — покачал головой лейтенант.

— Нужно бы взглянуть на них, — Джон направился было в сторону башни, но внезапно остановился, с самым решительным видом пресекая попытку Шерлока и Лестрейда последовать за ним. — А вы оба найдите доктора Бэрримора и пусть он осмотрит ваши раны. Вы нужны мне здоровыми, а не истёкшими кровью.

Не обращая более внимания ни на недовольно хмыкнувшего Преданного, ни на состроившего разочарованную гримасу капитана, Его Величество вновь зашагал к темнеющей арке башенного входа.

Переглянувшись, принц и командир стражи, изобразив на лицах вынужденную покорность, отправились на поиски господина лекаря.

Джон Бэрримор, опершись на меч, задумчиво разглядывал распростёртое у ног тело.

Сражённый им в честном бою мужчина, более не подающий признаков жизни, был облачён в простую кирасу и нагрудник, теперь рассеченный точным ударом острой стали и залитый остывающей, уже не струящейся из раны кровью. Лицо, искажённое предсмертной мукой и странно сохранившимся на нём некоторым изумлением, как будто отражало всю нелепость только что окончившейся битвы. Вот они, завоеватели, почившие на чужой земле, пришедшие убивать и утверждать своё право на непренадлежащее им, на иной образ жизни и, возможно, на иные идеалы, но оказавшиеся вдруг сами убитыми, а мечты их и чаяния теперь развеяны по ветру, словно тлен. Справедливо? Да. Ибо не возжелай чужого — одна из заповедей Христовых. Неожиданно? Что ж, именно это крайнее удивление от непредвиденного конца и читалось на физиономии поверженного. Однако, по всей видимости, не оно явилось причиной искренней задумчивости склонившегося над мертвецом рыцаря, когда Шерлок, вместе с Грегом отыскавший, наконец, воинственного лекаря, заинтересовался непонятной отрешённостью бывшего коллеги по борьбе с эпидемией:

— Что-то любопытное, мистер Бэрримор?

— А? — Джон Бэрримор с трудом выбрался из пучины глубокомыслия и поднял рассеянный взгляд на Холмса. — Да.

Шерлок выжидающе изогнул бровь. Доктор рассеянно пожал плечом:

— Мне кажется, что мы встречались с этим человеком раньше. Нет, я даже уверен… Между тем, я никогда не был в Ирландии и, насколько мне известно, вообще не знаком ни с одним ирландцем… Чёрт возьми, да я из окрестностей Эдинбурга ни разу не выбирался, даже крестовый поход так и не случился, а ведь я так рассчитывал… — лейб-медик развёл руками, отчего шлем, зажатый подмышкой, едва не выпав, огорчённо взмахнул ссеченным пулей плюмажем. — И тем не менее… Почему же мне кажется, что я его знаю?

Доктор и воин по совместительству в своём искреннем недоумении выглядел довольно забавно. Если бы Шерлоку хотелось позабавиться. А побледневшему, словно внезапно увидевшему привидение Холмсу — не хотелось. Окинув коротким, но цепким взглядом поверженное тело, он мрачно изрёк:

— Потому что так оно и есть. Вы действительно знакомы, — Бэрримор в изумлении воззрился на бывшего королевского секретаря и нынешнего принца. — Помните того пьянчужку, что орал у нас под окнами госпиталя, требуя назад свою жену или оплату за её труды?

Молодой доктор хлопнул себя по лбу, оставив чёрный отпечаток на и так не очень чистом челе:

— Точно! — И тут же выражение его лица сделалось ещё более озадаченным: — Но… но ведь он не ирландец? Он шотландец… То есть был… Ведь это же… — слово «измена» так и осталось непроизнесённым, повиснув в воздухе почти осязаемым нечто.

— Да, — коротко ответил Шерлок и, став ещё более мрачным, чем представлялось возможным, устремился прочь. Бэрримор, в очередной раз озадаченный, лишь проводил Холмса озабоченным взглядом, составив в этом компанию не менее обескураженному поведением Его Высочества Лестрейду.

— Вы правы, лейтенант, — не отрываясь от окуляра подзорной трубы процедил Шотландец. — Корабли действительно бомбардирские. Таким не составит труда стереть нас с лица земли меньше чем за сутки, если они осмелятся приблизиться к берегу на дистанцию своего огня. А они осмелятся, как только поймут, что акватория чиста, а у нас нечем отстреливаться. Чёрт! Этих нам ещё только не хватало! — зло скрипнул он зубами, когда вслед за галеонами на горизонте показалась как минимум дюжина фрегатов. — Шерлок прав: королю Бриану таки удалось договориться с кем-то из наших соперников — флот точно не его. Сие уже попахивает имперским переворотом.

— Они будут по нам стрелять? — бледнея и чуть заикаясь захлопал рыжеватыми ресницами молодой офицер, и Джон, раздосадовано обернувшись на его растерянный лепет, почувствовал прилив жалости. Наверняка, парню ещё ни разу не доводилось бывать в серьёзных переделках, и первая же из них явно сулила стать последней.

— Нет, они просто вышли совершить морскую прогулку, — не удержался он от сердитой язвительности, надеясь, что это приведёт в чувство оробевшего мальчишку. Но потом смилостивился и прибавил ободряюще: — Возьмите себя в руки, мистер Фергюссон. У нас есть как минимум эта ночь. Уже вечереет, и враг не станет открывать огонь в сумерках, рискуя попасть по собственным позициям. А утром мы пошлём им несколько чугунных приветов — возможно, это сдержит неприятеля на некоторое время.

Душу Джона внезапно захватила невыразимая тоска, смешанная с каким-то отчаянным, нечеловеческим страхом. Он прислушался к себе, не совсем понимая причину этого неожиданного духовного упадка, и в следующую секунду его накрыло горечью осознания: эмоции не принадлежали ему лично, а были принесены Связью от другой, мучительно рвущейся на части от безысходности души.

— А потом? — голос молоденького командира гарнизона выдернул короля из омута безнадёжности, требуя ответа и поддержки. Его Величество глубоко вдохнул, стараясь подавить удушающую волну вселенской печали, произнёс не успокаивающе, но твёрдо:

— А потом мы будем держаться. Столько, сколько потребуется. Ясно?

Не в силах больше противиться всепоглощающему отчаянию, желая лишь одного — найти его изнемогающий под тяжестью непосильного груза источник, чтобы хоть как-то облегчить эту необъяснимо откуда навалившуюся ношу, Ватсон молча направился к теряющимся в тени арки ступеням, но у самого выхода обернулся:

— Готовьтесь к штурму, лейтенант. День завтра предстоит жаркий.

Король нашёл Шерлока в верхнем ярусе северной башни, идя на зов Связи, точно борзая — на запах дичи. Принц стоял у одной из бойниц, спиной к входу, но на появление Шотландца отреагировал сразу. Не поворачиваясь, проговорил с обречённой уверенностью:

— Он здесь, Джон. Больше некому. Я чувствую.

— О чём ты, Шерлок? Что ты чувствуешь? — осторожно поинтересовался Ватсон, кожей ощущая идущий от Преданного липкий, точно прикосновение влажных рук, страх.

— Дух Магнуссена, — голос Холмса звучал совершенно серьёзно, и когда он, наконец, взглянул на государя, тот невольно поёжился: никогда ещё его друг и возлюбленный не казался Шотландцу таким выбитым из реальности, таким заледеневшим. Шерлок двинулся на него, бормоча, точно безумец: — Кто ещё мог свести сторонников князя и короля Бору? Только он способен на такое, только у него были возможности и желание совершить подобное. Либо тот, в ком его дух смог найти себе пристанище. Никто другой не осмелился бы. Его рука, его почерк… А я не знаю, как противостоять призракам, Джон… Я не представляю, как мне защитить тебя… — взгляд его метался, перескакивая с одной черты джонового лица на другую, цепляясь за каждую, но ни на одной не останавливаясь, секундно ускользая на видимые в проём бойницы окрестности и возвращаясь снова, чтобы вновь блуждать по синеве обеспокоенных глаз, нахмуренному челу, напряжённо сжатым губам…