Ома Дзидай (СИ)

– Значит, переселенцы видели в новых пространствах источник дохода?

– Да. У них долгое время не имелось самосознания, которое бы определяло Гвириан домом. Если они воевали, то ради безопасности и расширения границ. Народ возжелал независимости гораздо позже. Только потом он решил досконально изучить облюбованные края. Одним из первопроходцев был Рубен Касерес.

– А что тебя с ним свело?

– Ученый на то и ученый, что не глупец. Он ясно понимал, на его пути наверняка возникнет опасность. Так просто не спасешься от топора дикаря и зубов хищных животных. Рубен Касерес нуждался в людях, способных использовать оружие действенно. В Тару хватало таких.

– И в первую очередь он наведался к тебе…

– Конечно! – отозвался я, смеясь. – Прямиком из столицы. Он впопыхах изложил суть. Чуть ли не умолял возглавить сопровождение. Обещал немалые деньги. Мое имя вписали бы в летописи. Опять. Вдобавок я уже долго вкушал плоды победы. Их сладость напоминала яд. Поэтому дал согласие.

– Куда вы направились?

– От побережья – в горы Пакунтал . Предполагалось дойти до самой границы Барзы , бывших владений Кэрадора. Нанести на чидзу Тару новые обозначения. Узнать, кто там живет, можно ли вести мирное сосуществование. Там стояло вечное лето, поэтому стоило ждать дикарей и неизвестных плотоядных тварей.

Я покрутил фарфоровое блюдо на столе. Аккуратно, чтобы не рассыпать манго.

– Такая вылазка обещала быть тяжкой. Когда мы поднялись в горы, нас встретили первые потери. Отряд выдвинулся под осень. Мы надеялись пересечь Пакунтал до выпадения снега на вершинах. Но год выдался слишком холодный. В горах на нас обрушились морозы. Тогда путешественников настигли несчастья, подорвавшие настрой.

– Дело не только в снегопадах, да?

– Бураны служили первопричиной. Люди срывались с обрывов и мерзли. Околевали насмерть. Застывшие трупы по утру не каждый выносил. Тела оставляли, где лежали. Я видал вещи похуже, а вот другие… Часть отряда охватывал страх. Они наотрез отказывались идти дальше, требовали вернуться. Будто бы это все изменило. В конце концов, если бы нам удалось провести работы за Пакунталом, обратный путь бы выдался нелегче. Эта мысль не давала трусам покоя. Особенно тем, кто был при оружии…

– Как же вы разрешили разрозненность?

– Рубен Касерес был сам по себе кроток. Он еще долго бы терпел склоки. Пока ему не вышло бы боком. Но лично я устал. И предложил недовольным отправиться назад только с собственными припасами. Такой выбор их не устраивал. Им взбрело в голову поубивать остальных и уже тогда со всей пищей и вещами уйти.

– Чем все кончилось?

– Не в их пользу. Поэтому никто в Тару не слыхал красивых сказок об ученых, нещадно убитых самой природой. Кто-то был застрелен и среди верных Касересу таруанцев, но в большинстве своем белый наст укрыл останки предателей. Не прошло и половины месяца, как большая часть отряда костьми легла. В низины опустилось шестнадцать человек, а было тридцать девять.

Я прервал повествование, чтобы передохнуть.

– Потасканные, изнуренные и подавленные, мы пережили морозы, чтобы провалиться в настоящее пекло – жар спадал только вечером. После гор таруанцы были сами не свои. Но поход продолжался.

– У вас хоть нашлось время, чтобы забыть пережитое?

– Можно сказать и так. Попеременно с новыми трудностями. Вечером на привале. За сбором сладких плодов, когда мы нашли дармовую рощу, и разделыванием звериных туш. В тех краях живут особые, пестрые животные. Нигде на земле я не встречал таких. Мясо на вкус бесподобно. Но смысл тебе их описывать невелик.

Урагами Хидео поднял глаза к потолку и попытался вообразить их. Его фантазии не хватало представить себе динозавров. Живых там, за Пакунталом, когда как в остальном мире палеонтологи находят лишь их окаменелые кости.

– Ближайший месяц мы не встречали преград и отвлеклись за полевыми работами. Так не могло продолжаться вечно. Благоприятная природа не была совсем уж безлюдна.

– В тех местах тоже обитали зверолюды?

– Именно. Но таких я никогда не видел. – Я вспоминал кошмарных существ из джунглей, что скрывались в потемках и долго вели за нами слежку. – Эти создания – промежуточное звено между млекопитающими или птицами… и людьми. Схожий рост, способность мыслить и говорить, общинный строй общества. Наполовину человек, наполовину кошка, волк, орел и так далее. Их кровь совместима с любой человеческой. Но последняя подавляет первую, оставляя некоторые особенные черты…

– Чем те отличались?

– Сплетение человека и ящерицы. Обтянутые разноцветной чешуей, с вытянутыми зубастыми мордами, продолговатыми хвостами и когтистыми лапами. Я не знаю, что за боги, и боги ли вообще, породили таких тварей, но они существуют. По развитию они не отличаются от других зверолюдов, которым достался Гвириан от более древней расы…

– Кого-кого?

Даймё Фурано не уловил намека. Но раньше времени акцентировать внимание на этом я не собирался и проигнорировал вопрос.

– Ящеры сопутствовали нам всюду – старались изучить, своим умом додумать, кто мы. Наш отряд был первыми чужаками, которые вторглись к ним за тысячи лет.

– Неужели они никогда не забирались за горы?

– Пресмыкающиеся холоднокровны. Соответственно, в ледяной вышине Пакунтала их ждала только смерть. Присутствие ящеров мои люди заметили поздно. О том, что они здесь, возвещали их трескучие голоса в ночи – тарабарщина, принятая за стрекот сэми или других насекомых. Они не зажигали огней, раз прекрасно обходились во мраке без них, а днем сливались с листвой.

– Но когда же вы с ними встретились?

– Спустя полтора месяца в дикой природе. Наш отряд зашел уже далеко. Стали пропадать ученые – никто не мог предотвратить похищений. Исчезали и днем, и ночью, что бы ни предпринималось. Их искали, но от бедолаг оставались только объедки во рванье. Всегда одно и то же – выедены внутренности. С костей содрано все мясо. Оставался нетронутым только участок от кишечника до паха. Содержимое сумок растаскивали. Казалось, за нами по пятам следовало какое-то чудовище. Отчасти так.

– Им что, понравилась человечина?

– Не все так просто. Прежде всего они хотели донести, что нам не рады. Обыкновенное поведение для разумных существ. И, как у всякого создания, их терпение лопнуло. Подливало масла в огонь то, что Рубен Касерес не желал отступить. Бледнел от увиденного, но продолжал. Он считал, после всех потерь бежать было бы ошибкой. Поэтому гнал нас к границе. Первопроходец не думал о том, что однажды и его, быть может, не досчитаются по утру. Для него было главным завершить работу. Наемники пребывали в отчаянии. Положение казалось безвыходным, так что они слушались и держались вместе. А я просто ждал, когда твари сами покажутся. Думал, справлюсь. Налет произошел ночью…

– Я не могу поверить в то, что ты говоришь! Рю! – в ужасе шептал отец.

Ничего такого в его жизни не могло и произойти.

– Тем не менее, это правда. Когда зверолюды напали, от отряда осталось девять человек: я, сам Касерес, двое ученых и пятеро стрелков. На закате мы устроили привал, поставили в дозор пару часовых и исследователя. Остальные легли и ждали своей смены. Но никто больше не мог провалиться в сладкий сон. Люди скорее падали в обморок от бессилия. Я тоже бодрствовал. Было такое чувство, что в эту ночь все и решится: стрекот за шатром стал злее. Опасения спасли мне жизнь. Или вопль одного из дозорных… Кто теперь скажет наверняка?

От воспоминаний зачесался висок, и я принялся скрести по нему ногтями, недовольно хмурясь и почти рыча. Мне не хотелось возвращаться в ту проклятую сельву даже в мыслях.

– Выстрелы рассекали ночную густоту. Дремавшие вскочили со спальников. Никто не понимал, что происходит. Но когда ширма открылась, дозорные уже были мертвы. Их терзали твари, потерявшие всякий страх. Им надоело бить по одному и брать измором, вот и показались. Уродливые, первобытные нелюди…

– Вам удалось отбиться?..

– Ну, как сказать! Стрелки мигом прикончили тех, что поедали трупы. Но во мраке, среди деревьев и в кустах скрывались десятки, если не сотни мерзких дикарей. Умертвить шестерых выживших для них было раз плюнуть. Тем более что мы расположились на открытой поляне, а огонь костра выдавал местоположение каждого.