Возвышение падших (СИ)

— Да, госпожа.

— Прекрасно. Будь всегда такой же спокойной и благодарной. Тогда жизнь в гареме для тебя обернется раем, ведь те, кто мне не угоден, здесь горят в адском пламени страданий.

— Не волнуйтесь, госпожа. Ад мне не страшен, так как в его пламени я давно сгорела.

Нахмурившись от ее слов, которые можно было воспринять как дерзкий, но умело отстраненный ответ на предостережения, больше походящие на угрозы, Хюма Шах задумалась над тем, что хатун прячет в себе довольно своенравный характер, который настораживал госпожу с самого их знакомства.

Ночь.

В нерушимой тишине Орхан в задумчивости рассматривал темноволосую девушку, лежащую рядом с ним на ложе, нагота которой была прикрыта тонкой простыней.

Ее затуманенные серо-голубые глаза меланхолично рассматривали искрящиеся мерцающими звездами ночное небо, которое было видно через распахнутые на террасу двери из-за неимоверной летней жары.

Утонченная красота девушки в скупе с ее загадочностью и даже каким-то веющим от нее странным мистицизмом поразила его.

Он давно не знал других женщин, кроме Гюльхан, на которую в последнее время уже и смотреть не мог без раздражения.

Его подобное устройство его жизни устраивало, потому как он был отягощен мыслями о государстве, о чувстве вины, вызванном убийством братьев.

Сейчас же ему казалось это глупым, ведь подобные создания томились в гареме, ожидая его внимания.

Хотя какого-то томления, какое заключено в глазах наложниц его гарема, когда он проходил мимо него, в серо-голубых глазах Артемисии не было, как не было и льстивого, наигранного обольщения.

Вздохнув, он медленно провел по ее впалой щеке с заостренными скулами ладонью, отчего девушка вздрогнула и, будто очнувшись от какого-то дурмана, растерянно взглянула на мужчину.

— Ты столь юна, но в глазах твоих мудрость и тоска, — тихо проговорил Орхан, нахмурившись от высказанного вслух собственного наблюдения.

— У каждой рабыни, что живет в вашем гареме, своя печальная история, — пронзительным шепотом ответила Артемисия, улыбнувшись уголками губ Орхану, до сих гладящему ее по щеке, что немного пугало ее тем, что доставляло приятные ощущения, незнакомые ей. — Каждая попала сюда не по своей воле, будучи плененной и силой проданной сюда, дабы усладить вас, Повелитель. Но для меня рабство и гарем не есть самое ужасное в жизни. Наоборот, для меня это спасение.

— Спасение? — непонимающе нахмурился черноволосый султан, приподнявшись на локте и заглянув в глубокие глаза девушки, будто пытаясь что-то разглядеть на их далеком дне.

— Однажды, если вы, конечно, позволите, я поведаю вам историю своей жизни. В эту ночь я не готова вспоминать все это…

— Что же с тобой случилось? — беспокойно и заинтересованно воскликнул Орхан, томясь от тайн, что она хранила в себе, и от ее загадочности.

Вздохнув, Артемисия, наклонившись к нему, кратко целует его в губы, отчего Орхан немного оторопел, привыкший, что Гюльхан никогда его сама не целует, а Дэфне стеснялась это делать, что уж говорить о простых наложницах, которые и глаз на него поднять не смели.

— Это уже не важно, господин. Главное, вы сейчас со мной и все остальное не имеет значения.

Проведя ладонью по его черным волосам, Артемисия увлекла очарованного султана на шелковые подушки.

Орхан в эту ночь чувствовал, что в его обратившемся в грубый камень сердце что-то зашевелилось, заинтересованное загадочностью девушки и ее непривычной юностью, давая трещины на непроницаемой когда-то поверхности.

Комментарий к Глава 5. Забытые чувства

Дополнительные материалы, способные сделать чтение фанфика более интересным, а представление образов и интересных ситуаций более лёгким - https://vk.com/protivostoyanieandvalidehurrem

========== Глава 6. Любовь и кровь ==========

Спустя некоторое время…

Гарем.

Облаченные в пыльные дорожные плащи, Инджи и Севен, усталые после утомительного пути, вошли в гарем, контрастирующие между собой светлыми и черными волосами.

Зейнар-калфа, встретив их, почтенно склонилась, сложив руки перед собой.

— Султанша. С возвращением.

— Благодарю, калфа, — мягко прошелестела Севен. — Шах Султан в своих покоях?

— Да, — покосившись на неизвестную ей Инджи, ответила калфа.

Взяв смущенную и тоскливую Инджи за руку, светловолосая Султанша потянула ее за собой в сторону покоев управительницы.

Покои управительницы.

Темноволосая Шах Султан, облаченная в темно-красное, кровавого оттенка, платье, покровительственно взглянула на сидящую у низкого столика на атласной подушке Артемисию, как всегда, сдержанно улыбающуюся, будто таящую за этим выражением лица что-то сокровенное.

— Я знала, что сделала правильный выбор.

Нисколько не изменившись в лице, темноволосая Артемисия сдержанно кивнула.

— Тебе удалось понравиться нашему Повелителю. Это очень важно, Артемисия.

— Я понимаю.

Вздохнув, Шах задумчиво рассмотрела задумчивую и сдержанную девушку.

— Кстати, я уже отдала приказ Зейнар-калфе переселить тебя на этаж фавориток. Будешь отныне жить в отдельной комнате. Помни, что все это — моя заслуга.

— Я помню, госпожа, — шире улыбнулась Артемисия и Шах изумилась тому, как преобразилось ее до этого мрачное лицо. — Спасибо за вашу доброту.

Фериде-калфа, стоящая в стороне и молча наблюдающая за женщинами, настороженно глядела на Артемисию, которая, в отличие от ее госпожи, очарованной девушкой, вызывала в ней какую-то напряженность и подозрительность.

Двери в покои со скрипом распахнулись и вошли Севен с черноволосой Инджи под руку.

Шах изумленно вскинула брови, увидев перед собой сестру и приветливо улыбнулась.

— Севен? Добро пожаловать! Ты быстро вернулась из Амасьи…

Севен, мимолетно посмотрев на незнакомую юную девушку, сидящую у ног Султанши, смущенно улыбнулась.

— Спасибо, Султанша. Рада видеть вас.

Хюма Шах перевела неприкрыто заинтересованный и оценивающий взгляд к серьезной и грустной черноволосой девушке, стоящей рядом с сестрой.

— Кто это рядом с тобой?

— Это — Инджи Султан, — представила ее Севен, улыбнувшись. — Вдова моего брата — Шехзаде Селима.

Шах мгновенно напряглась, но умело не показала этого и лишь приветственно улыбнулась.

Двери снова распахнулись и в опочивальню вошел статный Орхан, который, увидев перед собой стольких женщин, нахмурился.

Взглянув на Севен, которая, как и все, склонилась в поклоне, черноволосый султан улыбнулся.

— Ты уже вернулась?

— Да, Повелитель, — пролепетала Султанша, смутившись его прямого взора. - Я, как и обещала, не стала задерживать подготовки к свадьбе.

Орхан, сдержанно кивнув, чинно поцеловал еще больше смутившуюся Севен в лоб, при этом бросая выразительный, заинтересованный взгляд на Артемисию, которая ему чуть улыбнулась, ответив тем же долгим взором.

Хюма Шах, заметившая это, подавила довольную ухмылку.

После Орхан, наконец, взглянул на незнакомую ему черноволосую девушку, которая отчего-то прожигала его пронзительными голубыми глазами, причем откровенно неприязненно, а после непонимающе повернулся к Шах, которая поспешила объясниться.

— Повелитель. Это — Инджи-хатун. Наложница Селима, которую Севен забрала с собой из Амасьи.

Поняв причину столь неприкрытого отчуждения в глазах девушки, Орхан наполнился ядовитым чувством вины и какой-то тяжестью, заполнившей его грудь.

— Повелитель, простите, что смею обременять вас своими просьбами, но…- мягко залепетала Севен, решив улучить момент. — Позволите ли вы Инджи Султан остаться здесь, в Топ Капы? Каждый миг ее жизни в Амасье наполнен страданиями…

Султан, тяжело вздохнув, позволительно кивнул, понимая, что делает это под гнетом нестерпимого чувства вины.

— Пусть остается.

Шах одарила брата недовольным взором темно-карих глаз, который этого даже не заметил и, кивнув ей, покинул покои, напоследок снова мимолетно оглядев Артемисию.