Возвышение падших (СИ)

— Хорошо.

Втроем они неспешно двинулись по цветущему и благоухающему саду, в некотором неловком молчании, прерываемом лишь звучным пением птиц.

Султанские покои.

Взвинченный, Осман вошел в султанскую опочивальню и бросил на него взгляд при поклоне, привычно сидящему за письменным столом.

Подняв черноволосую голову, Орхан приветственно улыбнулся двоюродному племяннику.

— Ты по поводу своего назначения, Осман? Я уже определил его. В ближайшее время отправишься в небольшой санджак на восточных границах империи. Знаешь, там в последнее время неспокойно.

— Нет, Повелитель. Я по другому вопросу. Мне нужно с вами поговорить.

— Я слушаю, — нахмурившись, с готовностью отозвался Орхан.

Сглотнув и набравшись смелости, рожденной негодованием, Осман прочистил горло, которое отчего-то будто сжалось и это мешало ему говорить.

— Я хочу, чтобы вы знали о том, что между мной и Севен Султан есть чувства, которые не позволяют мне смириться с тем, что вы силой выдаете ее замуж за Касима-пашу.

Орхан, замерев от растерянности, после непонимающе хмурится и, поднявшись из-за стола, настороженно подходит к племяннику.

— Что ты сказал?

— Я глубоко привязан к Севен Султан.

— Аллах милостивый… — пораженно выдохнул султан, проведя рукой по волосам в нервном волнении. — Как долго вы это скрывали?

— Около двух лет, Повелитель, — пряча страх, ответил Осман, все же твердо не опуская серых глаз.

— Что это за любовь? Ты хоть слышишь, что говоришь?! Вы оба — члены династии!

— Разве это остановило ваших родителей?

Усмехнувшись его словам, Орхан, отвернулся от Султанзаде и его громогласный голос раздался в покоях.

— Охрана!

Когда охранник вошел в опочивальню и склонился в почтенном поклоне, султан приказал тому немедленно привести Севен Султан.

Спустя некоторое время светловолосая Султанша с явно заплаканными красными глазами смущенно вошла в покои и поклонилась.

— Повелитель.

Увидев здесь Османа, она мгновенно обо всем догадалась и ее сердце пустилось в неистовый скач, окрашивая щеки розовым румянцем.

— Правда ли то, что Осман рассказал мне о вас, Севен? — требовательно воскликнул Орхан, прожигая ее взором темно-карих глаз.

Осман обернулся к девушке в ожидании ответа, который та не спешила дать, трепеща от страха.

Поймав его взгляд, Севен, сглотнув, собрала всю свою решимость воедино и на одном дыхании вымолвила:

— Правда.

Султан, услышав ее, шумно выдохнул и некоторое время тяжело молчал в некоторой задумчивости, что ввергло молодых людей в томительное и боязливое ожидание его решения относительно их судеб.

— Раз так, то я разрываю помолвку Севен и Касима-паши.

Севен не сдержала облегченно вздоха и радостно взглянула на султана, который осаждает ее улыбку твердым взглядом.

— Но о вас и речи быть не может. По крайней мере, без позволения на то Хюмашах Султан.

Осман мрачнеет, теряя остатки мгновенной радости и понимая, что мать, разумеется, будет против.

— Я немедленно обсужу с ней этот вопрос, а пока можете идти.

Султанзаде и Султанша покинули покои и, оказавшись в коридоре, волнительно переглянулись.

— Не верится, что ты обо всем рассказал…

— Все изменится. Вот увидишь, Севен!

Спустя некоторое время…

Султанские покои.

Когда русоволосая Хюмашах, получившая весть из Топ Капы, вошла в опочивальню султана и поклонилась ему, стоящему у камина в каком-то напряжении, то мгновенно помрачнела, понимая, что хороших вестей ей ждать не стоит.

— Повелитель. Вы желали меня видеть?

Вздохнув, Орхан обернулся на нее и некоторое время напряженно разглядывал, заметив черное одеяние, в которое была облачена Султанша уже долгие годы.

— Хюмашах. Есть нечто, о чем ты должна узнать.

— И что это? — напряженно проговорила она.

— Осман явился ко мне, узнавший о готовящейся свадьбе Севен и Касима-паши. И… рассказал о том, что любит Севен. Я выз…

— Подождите, — хрипло прервала его Султанша. - Что..?

— Я знаю, как это звучит, но, Хюмашах, поверь…

— Осман любит Севен? — вскрикнула Хюмашах и растерянность в ней сменилась негодованием. — Что ты такое говоришь, Орхан?!

— Успокойся, — тверже проговорил он, подходя к сестре и кладя руку ей на плечо в попытке успокоить. — И выслушай меня, наконец.

С трудом сдерживаясь, Хюмашах сжала губы в тонкую линию.

— Я вызвал Севен и она все подтвердила. Они скрывали свои чувства уже два года, боясь именно такой реакции, которую ты сейчас показываешь.

— Как, по-твоему, я должна реагировать на подобное известие?! Мой сын влюблен в собственную родственницу! Севен твоя сестра и, получается, его тетя! Аллах милостивый…

— Довольно крика! — сорвался Орхан, а после, увидев, как вздрогнула от него Султанша, уже более спокойно продолжил. — Я сказал, успокойся. Я разорвал помолвку Севен и Касима-паши.

— Может, ты еще и решил выдать свою сестру за моего сына?!

— Ты можешь злиться и возмущаться, но ко мне уважение проявлять обязана! Перед тобой султан, а не какой-то раб. Не надо подобным образом со мной разговаривать.

Хюмашах, пронзая его своими серыми, льдистыми, как у матери, глазами замолчала, тяжело дыша.

— Без твоего согласия я не стану этого делать.

— Спасибо и на этом, — иронично усмехнулась женщина. — Но я говорю сразу, что браку между ними не бывать! Я не позволю и без того погрязшей в пороке династии позориться подобным союзом!

Хюмашах хотела было покинуть покои, повернувшись к дверям, но Орхан задерживает ее прикосновением к плечу.

— Это еще не все…

Хюмашах, вздрогнув от того, что это еще не все неприятные вести, в ожидании повернулась к нему.

— Ты уже долгие четыре года носишь траур…

— Это вас не касается, — жестко процедила она в ответ.

— Нет, касается, — упрямо покачал головой султан. — Ты — моя сестра! Забота о тебе лежит на моих плечах. Поверь, я больше не могу смотреть на твои черные одежды, мрачные глаза… Поэтому я принял решение, что ты, Хюмашах, выйдешь замуж. Раз свадьба Севен отменена, то не пропадать же столь дорогим подготовкам. Через несколько недель ты, дабы не терять время, выйдешь замуж за Нишанджи Феридуна Бея, который уже в пути в столицу с восточных границ империи, где служил. Он обеспечен и…

— Нет! — растерянно и негодующе качая русоволосой головой, пораженно прошептала Хюмашах, медленно отступая от султана. — Нет… Я не выйду замуж!

— Пойми, Хюмашах…

— Ни за что! — истерично вскрикнула Султанша. — Никто меня не заставит, слышишь?!

Хюмашах в гневе и негодовании хотела было выбежать из покоев, но Орхан снова ее останавливает и разворачивает к себе, тряхнув за плечи, будто пытаясь привести в чувство.

— Это для твоего же блага, Хюмашах.

Расплакавшись в бессилие, Султанша схватила руку брата и сжала ее в своих ладонях в каком-то отчаянном жесте.

— Пожалуйста, Орхан! Я не вынесу этого! Умоляю…

Вздохнув с тяжестью, Орхан мягко обнял сестру и та на мгновение подумала, что он поддался ее уговорам, отступил.

— Я понимаю твои чувства… Но я своего решения не изменю. Готовься к никяху.

Разочарованно выпутавшись из его объятий, Хюмашах гневно покинула покои, громко хлопнув дверьми и от этого звука Орхан вздрогнул, глядя ей в след.

Покои Севен.

Когда светловолосая Севен волнительно восседала на тахте рядом с Османом, держащим ее за руку, в покои резко ворвалась разгневанная и заплаканная Хюмашах Султан, серые глаза которой пронзительно остановились на сыне, который спешно поднялся на ноги, напряженно рассматривая ее.

— Валиде? Что с вами?

— И ты еще спрашиваешь?! — негодующе вскрикнула Хюмашах, эмоционально взмахнув рукой.

Севен, вздрогнув от ее крика, поднялась с тахты и испуганно встала за широкую спину Османа, будто спрятавшись.

— Что ты прячешься? — переведя на нее жесткий взгляд, жестко процедила Хюмашах. — Стыдно в мои глаза взглянуть? Какой позор! Помолвлена, а за спинами других блудит…