Возвышение падших (СИ)

Насупившись, Орхан, отвернулся и подошел к камину, рукой облокотившись о стену рядом с ним.

- Зачем ты рассказываешь мне это?

- Неужели тебя не беспокоит подобное поведение? - возмутилась Шах, но султан жестом прервал ее, отчего Султанша скрыла довольную ухмылку, так как понимала, что зародила в сердце брата гнев и сомнения.

- Это все?

- Нет, Орхан. Я, как управительница гарема, хотела поинтересоваться у тебя насчет свадеб Эдже и Севен… Выбрал ли ты женихов для наших сестер?

- Замуж будет выдана только Севен, как только вернется из Амасьи, - отойдя от горящего камина, воскликнул Орхан, увидев растерянность в глазах сестры, неотрывно следящими за ним.

- А Эдже?

- Я пообещал, что пока позволю ей остаться в Топ Капы. Она еще не готова, Шах.

- Я только что рассказала о том, что она замышляет за твоей спиной, Орхан! Она тоже обещала тебе, что успокоится и будет вести себя благоразумно, но ты только посмотри, что она творит! Неужели ты после этого еще будешь потакать ей?

- Довольно! - гневно процедил черноволосый султан. - Возвращайся в свои покои и займись делами гарема, Хюма Шах. С Эдже я сам разберусь. Можешь идти.

- Последнее, о чем я хотела поговорить, так это о Хюмашах.

- А с ней-то что?

- Всем известно, как долго она скорбит по покойному Ахмеду-паше, - наигранно сочувственно прошептала Султанша. - Гляжу на нее и сердце кровью обливается…

- Это так… Но что я могу сделать?

- Пусть, как и я, выйдет замуж снова. Помнится, это спасло меня от тоски по Мехмеду-паше, а после от траура и по второму мужу. Ей нужен кто-то, с кем она сможет снова почувствовать себя женщиной, причем, любимой.

- Она не пожелает выходить замуж, Шах, - устало выдохнул Орхан, покачав головой. - Ты же знаешь…

- Нужно настоять, Орхан. Она же наша сестра и мы должны заботиться о ней! Она попросту не понимает, что пребывая в одиночестве, никогда не избавится от траура.

- Возможно, ты права… Я подумаю над этим. Ступай. Мне нужно работать.

Покинув султанскую опочивальню, Хюма Шах с довольной улыбкой на устах встретилась взглядом с ожидавшей ее у дверей Хюррем.

- Ну что, Валиде?

- Эдже получит по носу, что так высокомерно задрала, - с уверенностью заявила та, немного отойдя от дверей и стоящего рядом с ними Локмана-аги.

Хюррем разделила довольство матери, ухмыльнувшись.

- А за кого ее выдают?

- Как оказалось, она выпросила у Повелителя еще некоторое время пожить в Топ Капы, но, думаю, после того, что я сказала ему об Эдже, он изменит свое решение. Севен выдадут замуж, как только она вернется из Амасьи. Тогда, наконец, в этом дворце останется только одна Султанша - я.

- Так и будет, Валиде! Наконец, дворец будет принадлежать нам.

- Нам? - усмехнулась Шах, взглянув на дочь, которая мгновенно осеклась.

- Ну, то есть вам.

- Я улучила момент и для Хюмашах, - произнесла Султанша, но, поймав непонимающий взор дочери, поспешила объяснить. - Ты ведь знаешь, что после смерти Мехмеда-паши, твоего отца, именно она подговорила покойного султана Мехмета выдать меня замуж за санджак-бея Эдирне, тем самым отрезав мне пути возвращения из ссылки в столицу? После смерти моего второго мужа Хюмашах опять же посоветовала отцу Мустафу-пашу, который занял освободившееся место санджак-бея Эдирне. Аллах, за годы, прожитые там, я возненавидела и тот дворец, и те земли. Так вот… Я посоветовала выдать Хюмашах замуж.

- Замуж?

- Она столь любила Ахмеда-пашу и после его смерти погрузилась в такой тяжелый траур, что другой мужчина рядом с ней будет доставлять ей ужасающие страдания, при условии, что ей придется делить с ним ложе. Она заставила меня страдать долгие пятнадцать лет в Эдирне, где я терпела этих седовласых и толстых стариков, за которых она меня сватала, пока я была, словно в заточении, в Эдирне и ничего не могла предпринять.

Женщины, переглянувшись, обменялись злорадными усмешками.

Спустя некоторое время…

Покои управительницы.

Фериде-калфа спешно вошла в покои и, поклонившись сидящей на тахте госпоже, пьющей кофе, жестом приказала войти следом за ней четырем девушкам в простых серых одеждах рабынь.

- Султанша, - расставив их в ряд, пролепетала Фериде-калфа. - Этих девушек сегодня утром привезли на рынок из Греции. Я их купила по вашему приказанию. Надеюсь, смогла угодить.

Шах, отставив чашку с кофе на невысокий столик, поднялась с тахты и, высокомерно оглядывая девушек, стоящих перед ней, медленно приблизилась к ним.

Первой в ряду стояла девушка среднего роста со светло-русыми длинными волосами, голова которой была испуганно опущенной и поникшей.

Поджав губы, Султанша прикосновением к ее подбородку приподняла лицо девушки и, внимательно оглядев ее, отодвинула в сторону.

Лицо можно было с трудом назвать милым, а испуганные глаза неприятного грязно-зеленого цвета отталкивали.

- Эта не подойдет.

Фериде, кивнув головой, оттолкнула смутившуюся рабыню в сторону.

Подойдя ко второй девушке, Хюма Шах, вглядевшись в ее лицо, отметила про себя, что она довольно красива.

- Как тебя зовут?

- Ирина, - несмело пролепетала рабыня, опустив голову.

Вздохнув в недовольстве, Султанша снова отодвинула ее в сторону, с укором взглянув на Фериде-калфу, которая, смутившись из-за своего неудачного выбора, поджала губы.

Третьей в ряду стояла высокая и столь худощавая девушка, что в голове Хюма Шах пронеслась мысль о том, что она не ела долгие дни.

Темные волосы спускались по спине и плечам густой волной, но им не хватала лоска.

Голова, к приятному удивлению Шах, не была испуганно опущена вниз, но в этой уверенной осанке не чувствовалось высокомерия или непокорности, а лишь желание казаться сильнее и показать отсутствие раболепного страха.

Серо-голубые глаза были задумчивы и подернуты какой-то загадочной дымкой чего-то скрываемого, запрятанного в глубине души. В них читалась какая-то тоскливая мудрость и определенная стойкость.

Молчаливость, задумчивость и красота заинтересовали Шах, которая довольно ухмыльнулась к облегчению Фериде-калфы.

- Как твое имя?

- Артемисия.

- Артемисия? - переспросила изумленно Султанша. - Я читала о ваших древних греческих богах и, кажется, одну из них звали именно так.

- Ее звали Артемида, - ровным голосом поправила ее девушка, переведя на госпожу, наконец, отстраненный взор. - Но вы правы. Меня назвали в ее честь.

- Ты столь задумчива и грустна в свои юные годы, Артемисия, - протянула Шах, рассматривая девушку. - Что же стало причиной этих чувств, владеющих тобой?

- Судьба, которой я никому не пожелаю.

Хюма Шах переглянулась с настороженной Фериде-калфой, а после кивнула ей.

- Будь благодарна мне, Артемисия, ведь я дарую тебе новую судьбу, которую желают все. Вскоре ты пройдешь по золотому пути и увидишь падишаха.

- Нет, - оживилась девушка, смотря на госпожу, и на мгновение дымка отстраненности покинула ее серо-голубые глаза. - Позвольте мне остаться в гареме, как простой рабыне. Выберите другую девушку!

- Что ты такое говоришь? - изумилась Шах, вскинув темные брови. - Любая об этом готова молить меня, ползая в ногах, а ты смеешь отказываться?

Артемисия молчала, пронизывающе смотря прямо в глаза госпоже и та улыбнулась ей, дивясь скрытой, тихой решимостью и определенной долей странности.

- Ты мне понравилась, Артемисия. Что-то в тебе есть… Поэтому ты пройдешь по золотому пути.

Молчаливо приняв слова госпожи, Артемисия тяжело сглотнула, понимающая, что по сравнению с тем, что она пережила в Греции, ночь с султаном не самое страшное.

Для той, что рабство и гарем стали спасением, а не горем, ни власть, ни богатства, что и вызывают в наложницах желание пройти по золотому пути и ради этого ползать на коленях, не имеют значения, как и ее дальнейшая судьба.

Комментарий к Глава 4. Зарождение

Дополнительные материалы, способные сделать чтение фанфика более интересным, а представление образов и интересных ситуаций более лёгким - https://vk.com/protivostoyanieandvalidehurrem