Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

Ка-Нейт провела рукой по прохладной древесине столика и резной крышке ларца, в любое мгновение боясь очнуться.

Посреди комнаты стояло широкое застеленное вышитым покрывалом ложе, ножки которого были сделаны в виде бога Бэса, который хранил хозяина и домашних от падений. Ка-Нейт взглянула на эту постель и побледнела, прижав руку к груди.

Мерит-Хатхор положила ей руку на плечо, не решаясь ничего говорить.

- Взгляни на украшения, который подарил тебе твой супруг, - сказала она. – Они достойны сегодняшнего пира.

- Да, Мерит-Хатхор.

Ка-Нейт села к туалетному столику и, взволнованно дыша, достала из ларца тяжелую золотую подвеску на нитях бирюзы и пару золотых браслетов в виде соединенных пластин. Стала водить пальчиками по узорам.

- Какая искусная работа, - сказала она.

Взглянула на наперсницу, и губы ее дрогнули, точно она готовилась расплакаться.

- Ах, Мерит-Хатхор, я словно умираю…

Мерит-Хатхор подбежала к ней и крепко обняла – как мать, которой здесь не было.

- Будь спокойна, моя царевна, это твой путь и твое счастье, - прошептала она.

Ка-Нейт прижалась к ней, и Мерит-Хатхор чувствовала, как колотится ее сердечко.

Тут обе услышали шаги – легкую, но величественную поступь.

Ка-Нейт боязливо разомкнула руки и встала навстречу своему будущему супругу. Неб-Амон был прекрасен – то же золотистое одеяние, будто сотканное из солнечных лучей… золотые украшения. Драгоценное обрамление красивого и сильного тела, которое оживлял страстный дух.

- Пойдем со мной, - пригласил он, подавая руку Ка-Нейт. – Пойдем, и мы соединимся.

Ка-Нейт ужасно покраснела; закусив губку, оглянулась на верную служанку и, пошатываясь от волнения, позволила себя увести.

Она смутно помнила церемонию венчания и свадебный пир – помнила страстные танцы приглашенных искусников-танцоров, дым курений и музыку. Резкие удары в тамбурины, казавшиеся ей ударами собственного сердца. Далекие лица родителей; полные слез глаза матери. Взрывы чужого смеха и чьи-то голоса, произносившие ей восхваления.

Жаркое пожатие руки своего супруга и его взгляд – полный страсти, сокрытой от всех, кроме нее.

Но ярче всего Ка-Нейт запомнила, как одна из служанок, разносивших еду и напитки, подошла к ней и укрепила на ее голове благоухающий смолистый конус из свернутых волос. Ка-Нейт почему-то подняла глаза и встретилась с этой женщиной взглядом.

На мгновение ей показалось, будто она умерла – столько черных, неведомых страстей таилось в огромных глазах почти нагой прислужницы. Такой угрозой на нее дохнуло от ее фигуры. Ка-Нейт подумала, что никогда еще не видела таких красивых женщин.

- Кто это, господин? – спросила она своего мужа.

- Тамит, - равнодушно ответил он. – Одна из многих женщин моего дома.

- Она очень красива, - сказала Ка-Нейт.

- Ты во много раз прекраснее, - отвечал великий ясновидец. – Таких служанок столько, что и не счесть… а ты единственная…

Ка-Нейт опустила глаза; сердце ее согревалось от его слов, но она сознавала, что таких женщин, как эта прекрасная прислужница, в действительности мало.

Вдруг ей стало страшно и тревожно за себя, и она потянулась к сильной руке своего мужа.

- Дорогой мой супруг, я хочу остаться с тобой вдвоем…

Он понял ее слова иначе; широко раскрылись черные глаза, и радостно-изумленная улыбка появилась на губах.

- Скоро, - задыхаясь, сказал жрец. – Сейчас, возлюбленная.

Он встал, и Ка-Нейт впервые увидела, что зал почти опустел. А за окнами было темно.

Ка-Нейт поднялась, и Неб-Амон взял ее за руку.

- Пойдем, - прошептал он, сжимая ее пальцы. – Пойдем, я буду любить тебя…

Ей захотелось убежать, но этого уже нельзя было сделать. Муж повел ее из зала, потом по пустому темному коридору и наверх. В опочивальню.

У самой двери в ее покои Неб-Амон обнял ее за талию. Она сгорала от его огня.

Прижавшись друг к другу плечом, они ступили внутрь.

Несколько мгновений стояли, тяжело дыша в предвкушении страсти, потом Неб-Амон схватил Ка-Нейт за плечи и повернул к себе. Крепко прижал к себе и стал целовать – как тогда, когда они встречались в саду. Но теперь его руки расстегивали ее платье и развязывали ее пояс.

- Прошу тебя… - сказала Ка-Нейт.

- Закрой глаза и верь мне, - прошептал он. Платье соскользнуло с ее плеч, и великий ясновидец опустился перед нею на колени, обняв ее за талию и покрывая поцелуями ее маленькие золотисто-смуглые груди. Ка-Нейт всхлипнула и склонилась ему на плечо, отдаваясь его ласкам, позволяя познавать себя всю. Он поднял ее на руки и опустил на ложе, в прохладные вышитые простыни.

Она не успела вздохнуть, как он лег на нее. Приподнялся над нею, вглядываясь в глаза.

- О Ка-Нейт, - прошептал Неб-Амон. – Неферт-Ка-Нейт.

Она вскрикнула и откинула голову, в полной мере ощутив над собою власть великого бога*.

***

Неб-Амон пробудился, когда земля озарилась.

Плечо его ощущало сладостную тяжесть. Голова супруги покоилась на нем.

Жрец бережно приподнял ее и опустил на ложе. Когда он потревожил Ка-Нейт, по открытому челу ее прошла боль.

Она издала тихий стон и пошевелилась. Но затем снова погрузилась в сон; лицо ее вновь стало безмятежно.

Несколько времени жрец в молчании любовался ею.

- Неферт-Ка-Нейт, - произнес он. Наклонившись, он запечатлел поцелуй на ее челе.

Он должен оставить ее. Его присутствие требуется в Опете Амона.

Опет получил тридцать колец золота*, и решается дело о расширении храма.

Верховный жрец набросил на плечи свое праздничное золотистое одеяние и вышел, запахиваясь. У двери его окликнул слуга, состоявший при его покоях, который провел эту ночь при комнате новой госпожи.

- Господин?

- Ни слова, - сказал великий ясновидец, бросая взгляд в сторону комнаты жены. – Она спит.

Он быстрым шагом направился в сторону купальни, а слуга поспешил за ним, не смея нарушить молчание.

Спустя час Мерит-Хатхор заглянула в комнату госпожи. Та сидела на ложе, еще нагая.

- Ты здорова, госпожа?

Ка-Нейт покраснела, поняв, о чем спрашивает прислужница.

- Я здорова, Мерит-Хатхор. – Она встала.

Однако от взгляда наперсницы не укрылось, что, поднимаясь, Ка-Нейт поморщилась.

- Ты не желаешь еще отдохнуть?

- Где мой супруг? – вместо ответа спросила Ка-Нейт.

- Великий жрец отбыл в дом Амона, госпожа. Он велел, чтобы тебя не тревожили.

Ка-Нейт улыбнулась улыбкой любви.

- Я велю подать тебе умыться, - сказала наперсница и исчезла за дверью.

Раньше она бы сделала это сама, но теперь она возвысилась вместе со своей госпожой.

Явились две девицы – одна неизвестная Ка-Нейт, а вторая…

Та самая. Тамит.

На ней сегодня было простое белое платье, скрывающее ее тело, а глаза она держала опущенными. Мерит-Хатхор нахмурилась при виде ее.

- Застели постель госпожи, - сказала она девице, почему-то желая оградить свою госпожу от нее.

Тамит подняла черные бездонные глаза – и вдруг ласково и подобострастно улыбнулась.

- Госпожа, позволь мне послужить тебе в купальне, - попросила она мелодичным голосом и опустилась к ногам юной хозяйки, коснувшись их черными распущенными волосами – как будто готова была отирать ими ее ноги.

- В купальне? – нахмурившись, переспросила Ка-Нейт, глядя на покорно склоненную голову.

Она взглянула на свои ноги и покраснела.

- Ах, в самом деле, Мерит-Хатхор, мне нужно вымыться, - сказала она. – Благодарю тебя… Тамит. Я вознагражу тебя за усердие.

- Для меня нет лучшей награды, чем служить тебе, моя госпожа, - ответила красавица. Мерит-Хатхор скрестила руки на груди, пронзая Тамит полным тревоги взглядом, но та уже замолчала.

Ка-Нейт завернулась в белую простыню, поданную второй служанкой, и направилась в купальню. В сопровождении одной Тамит.