Трансцендентальный эгоизм. Ангстово-любовный роман (СИ)

- Я гуляю, Миша, - ответила Женя. – Да и разыскиваю кое-кого.

С ним она чувствовала себя свободнее, чем с другими мужчинами.

- Быть может, меня? – серьезно спросил Миша.

Потом от души улыбнулся, так что веснушчатый нос его показался еще длиннее; Женя рассмеялась.

- Должно быть, вас.

Она взглянула в сторону кафе, вывеска которого была видна уже отсюда, и Миша сразу же ее понял.

- Пойдемте в кафе, а то озябнем.

Он коснулся ее плеча, направляя ее вперед. Женя слегка вздрогнула. Она вдруг подумала, что Миша Кацман может испытывать к ней неподдельные романтические чувства. Но как тогда вывести его на тот предмет, в котором больше всего заинтересована она?

Молодые люди прошли в кафе. Когда они сели, Миша тотчас же заказал для них горячий кофе. При этом он озабоченно и серьезно смотрел на Женино лицо, порозовевшее от холода.

Жене вдруг стало очень неуютно от его внимания.

- Кого вы разыскивали, Евгения? – спросил Миша.

Он поправил очки жестом, удивительно напомнившим девушке ее саму.

- Я… Я хотела бы разузнать что-нибудь о Василии Морозове и его невесте, - сказала Женя. Она прокашлялась, потому что вдруг осипла, как будто на холоде.

Миша несколько мгновений молчал, так же серьезно глядя на нее.

А потом вдруг наклонился к своей собеседнице через стол и резко сказал совершенно неожиданную вещь:

- Женя, вы заинтересованы в нем как в медиуме?

Женя поперхнулась, прикрыв рот рукой в перчатке.

- Что?..

- Женя, оставьте это, - настойчиво сказал Миша. Он потянулся к ней, словно чтобы коснуться ее руки для пущей убедительности, но остановился. Однако продолжал проницать ее взглядом.

- Женя, не питайте иллюзий, которые обречены на крах, - произнес бывший председатель “спиритических сеансов”.

- Я не понимаю, о чем вы говорите, Миша, - пробормотала Женя.

Она прекрасно все понимала. И Миша Кацман знал, что она все понимает. Он горько и как-то горделиво улыбнулся.

- Не питайте иллюзий существования души, Женя, - сказал Миша. – Вы ищете доказательств, которые в конечном счете обернутся ничем… поймите, человечество все время своего существования занималось этим же самым и дурачило себя. Лучше обратите свои помыслы к настоящему. Вот единственная реальность. Я всегда уважал вас достаточно, чтобы считать женщиной, которая может смотреть правде в глаза и не обманываться религиозной верой…

Женя усмехнулась. Как там у вас обстоят дела с религиозной верой, господин Кацман? Устроим религиозный диспут?..

- Речь идет не о вере, - тихо заметила она. – Речь идет о фактах, Миша, которые вы отрицать не можете…

Миша, улыбаясь, развел руками, потом хлопнул себя по острым коленям.

- Могу, - сказал он. – В трансцендентальном смысле. Представьте мне ваши факты, и я всем им дам естественное объяснение.

Женя покачала головой.

- При большом желании, Миша, можно доказать, что дважды два равно пяти, - сказала она. – Но я пришла сюда не затевать с вами спор. Я прошу вас сообщить мне, знаете ли вы что-нибудь о Василии и Лидии. Где они бывают, когда их свадьба… Мне нужно это знать.

И тут выражение лица Миши стало угрожающим.

- А, кажется, я догадался, - тихо произнес он. – Вы хотите разбить этот брак. Вы неравнодушны к Василию, и таким образом хотите избавиться от соперницы… Это недостойно, Женя.

“Он уже в который раз назвал меня Женей”, - изумленно подумала девушка.

Кажется, выявились некоторые скрытые мотивы Миши Кацмана – помимо стремления всех, за кем он это замечал, отвратить от веры в сверхъестественное и даже видения сверхъестественных фактов…

- Извините, что отняла у вас время, Миша, - устало сказала Женя, поднимаясь из-за стола и вытягивая кошелек из сумочки. – Я сейчас только расплачусь…

- Женя, сядьте! Не надо!

Она изумилась такой перемене и села. Миша Кацман снял свои очки, потер покрасневшую переносицу. На лице его была обида и досада.

- Я не знаю, когда Василий Морозов женится. И это чистая правда, - сказал Миша, взглянув на нее поверх очков, которые снова надел. – Но я как-то видел его с невестой здесь, в кафе “Parisien”. Если этот… чудотворец… - лицо Кацмана дернулось, - так вам нужен, можете попытаться подстеречь его тут.

Женя глотнула остывшего кофе.

- Спасибо, - с чувством сказала она.

Миша кивнул, тонко и горько улыбнувшись.

- Жаль, жаль, - сказал он. – Я думал, вы необыкновенная женщина. Но вас в конце концов тоже одолела общая для вашего пола слабость – стремление к иллюзиям. Люди когда-нибудь начнут жить разумом, но произойдет это не сейчас… и начнется не с прекрасной половины человечества.

Женя предпочла промолчать.

Кажется, Миша не пытался оскорбить ее намеренно – но разговор дальше не клеился. И поэтому вскоре они распрощались. После ухода еврея Женя вдруг поняла, что Миша действительно надеялся на большее.

Но теперь ей следует о нем забыть. Сейчас еще яснее стало, что они могут быть только противниками. Женщины, сходясь с мужчинами, часто забывают о расхождении во взглядах в угоду взглядам мужчин – но Женя была не из таких. Хотя бы потому, что мало женщин имеет определенные взгляды.

Она последовала совету Миши и, когда у нее высвобождалось время, захаживала в кафе. Женя выбирала вечерние часы в будние дни - до воскресенья оставалось еще два дня; а в воскресенье Женя пришла в кафе днем.

В эти часы, как она рассудила, была наибольшая вероятность встретить здесь Василия и Лидию – хотя Женя не представляла, как будет говорить с ними обоими, несмотря на то, что долго составляла в голове сценарий их разговора. Но Жене в конце концов повезло гораздо больше.

В воскресенье днем она встретила Лидию без Василия.

***

Женя каким-то чутьем поняла, что эта девушка – та, кто ей нужен. Вернее говоря, инстинкт заставил ее поднять голову, когда в кафе вошли две смеющиеся барышни в ротондах* и шляпках.

Женя, сидевшая за крайним столиком для конспирации, отодвинулась в угол. Слух ее обострился; и, казалось, обострилось даже зрение. Она поправила очки.

- Мариночка, непременно приходи к нам в будущее воскресенье, - донесся до Жени звонкий, легкий голос первой барышни. Она была хорошенькая, голубоглазая, с пышными русыми волосами.

- И Василий придет? – лукаво спросила ее темноволосая приятельница.

Женя прикусила губу и сжала руки, сложенные на коленях.

- Непременно, - сказала первая девушка. – Мы сейчас почти неразлучны.

“Ей-то нечего бояться соперничества”, - подумала Женя, разглядывавшая барышню так пристально, точно была художником, готовившимся ее писать. И это была бы прекрасная модель. Не то что сама Женя.

- Лидочка, я так тебе завидую, - вдруг вздохнула Марина. – Твой Василий так нежен к тебе, так предан. Я и не думала, что в России еще остались столь галантные мужчины.

- Вася мой жених, - ответила Лидия с уверенностью королевы бала. – Когда же еще ухаживать за женщиной, как не перед свадьбой? А вдруг я раздумаю и откажу ему?

Лидия и Марина уставились друг на друга с веселым лукавством союзниц, обдумывающих пикантный заговор.

“Дура ты, Лидочка, - подумала Женя. Она ощущала злорадство и азарт, как перед сражением. – В таких делах у женщин не бывает союзниц”.

Подруги заняли столик.

К ним подошел официант, и Лидия с улыбкой сделала заказ. Она выглядела совершенно счастливой. Женя знала, как легко отнять у женщины эту уверенность, какой бы сильной она ни была.

Лидия сняла шляпку, и уложенные локонами русые волосы красиво заблестели в свете ламп. При мысли, что эта особа осмелилась звать ее Василия “Вася”, Женя почувствовала, что готова разорвать ее в клочки. Лидия не имела никакого понятия о том, что из себя представляет ее жених, что он любит в отношении себя. Эта девица относилась к нему как к выгодному приобретению.

Саша, конечно, во многом вела себя так же. Но разве можно сравнивать ее таракана с Василием Морозовым!