Но я буду любить тебя (СИ)

- Душа твоя чернее ада, и я хочу обладать этой душой.

Лекса видела в этой девушке дикую страсть и ей так хотелось ощутить ее на себе. Но насильно она не собиралась этого делать. Она отпустила расслабленную руку дикарки и вновь тихо сказала:

- Я не хочу тебя удерживать насильно. И не буду этого делать. Я отпускаю тебя, ты свободна. - Лекса печально посмотрела на темную девушку, а потом услышала свое имя на ее губах:

- ЛЭкса… - и дикая, непокорная сила бросилась на шею шатенки, обнимая ее крепко и страстно, покрывая тело горячими, жадными поцелуями.

Лекса была нежна этой ночью. Она покорила дикарку, такую же, какой была и сама в глазах римлян, и эта победа разожгла в ней безумную страсть.

***

Кларк была занята в эти три дня государственными делами. Она не думала ни о чем, кроме Рима и приближающейся войне. Сенаторы один за другим просили ее аудиенции, беспокоясь о расходах казны на армию. Царица медленно и верно шла к своей цели и теперь была уверена, что больше ничто не свернет ее с пути. Ни о каких эмоциях, чувствах не может быть и речи, когда грандиозное событие, сравнимое с Троянской войной, стояло на пороге империи. Так она думала до последнего вечера.

Когда Кларк вернулась в свои покои после тяжелого, рабочего дня, она почувствовала тяжесть на сердце. Ей было неспокойно и одиноко в эти мгновения. Что-то стало давить на нее изнутри. Она подошла к любимому животному и обратилась к нему:

- Что-то неладное происходит, Киара. Мне безумно тоскливо на душе.

В этот момент со стола звонко упал перстень Лексы, и Кларк обернулась на этот звук. Мурашки по телу прошли отчего-то, в мыслях вновь появился образ зеленоглазой, который она отчаянно прогоняла из своей головы.

Слуга вошел в комнату и пригласил царицу в купальню, она, еще раз взглянув на кольцо, быстро вышла из комнаты.

Царская купальная была огромной и позолоченной. Интерьер в арабском стиле, повсюду стояли благовонии, а посередине находилась огромная круглая ванная, занимающая значительную часть помещения. Девушки помощницы ходили взад-вперед, подготавливая все необходимое для мыльных процедур. Кларк сбросила с себя тунику и медленно вошла в воду, покрытую на поверхности лепестками цветов. Самочувствие у нее было неладное, она все еще находилась под впечатлением от воспоминания о Лексе. Именно сейчас эти мысли с новой силой кружили ее голову. Царица захотела остаться одна в комнате, поэтому приказала девушкам покинуть ее. Оставшись в одиночестве, она удобно расположилась в теплой, соленой воде и полностью погрузилась в воспоминания.

В голове снова и снова возникал прекрасный образ. В ней творилось что-то необъяснимое. Картинки беспорядочно сменялись одна за другой: зеленые глаза, приоткрытые, соблазнительные губы, стройное тело, нежные руки, касающиеся ее, теплая кожа и бархатный голос. Она слышит приглушенный шепот на своей шее, ощущает горячее прикосновение, обжигающее дыхание. Вспышки воспоминаний затмили разум, она уже не могла остановить себя. Страсть и желание нагло овладели ее сознанием. Возбуждение волной прокатилось по телу, отчего дыхание участилось. Кларк закрыла глаза и провела рукой по шее, представляя, как Лекса касалась ее, ощущая пламенное дыхание. Тело напряглось, внизу появилась приятная тяжесть, а по коже пробегает дрожь. Внутри ощущается дикая потребность и зверское возбуждение. Глаза полузакрыты, сердце пробивает ритм, тело слегка изгибается в потоках воды, а ладонь стала медленно опускаться по напряженному животу вниз, все ниже и ниже, стремясь скорее снять напряжение и утолить страстный голод…

В этот момент в купальню вошла девушка с кувшином на голове. Она принесла воду царице. Кларк резко приподнялась из ванны, так как почти опустилась на дно в недавнем порыве. Сердце громко стучало, дыхание было глубоким и рваным, глаза метали молнии в нарушительницу «непокоя».

- Я же сказала, чтобы все оставили меня одну! - почти срываясь на крик, обращалась она к напуганной девушке. - Вон отсюда, и больше никому не входить! - уже криком произнесла блондинка, с головой окунаясь в воду, пытаясь прийти в себя.

Кларк не понимала, что ее разозлило больше: появление служанки в самый неподходящий момент или то, что Лекса даже на расстоянии заставляет испытывать ее запредельную страсть и неутолимое желание.

«Что со мной происходит?» - единственный вопрос, которой теперь волновал ее больше Рима.

========== Глава 7. Вина ==========

Destruam et aedificābo (Разрушу и построю).

«Сенат… многочисленный, седовласый сенат. Каждый из присутствующих здесь думает, что знает Рим, живет ради него, умирает за его благополучие. Но это маска. Они алчные и хитрые, каждый день молящие богов о том, чтобы Рим стал республикой, получив тем самым всю власть в свои цепкие руки. Они кричат: «демократия», а сами убивают непокорных. Они говорят: «свобода», а темницы забиты до отказа. Их законы ничтожны и губительны. Их речи полностью во лжи. Гордые, упрямые, лицемерные старики…» - думала Кларк, выслушивая доклад еле говорящего, пожилого мужчины. Он выступал перед всем совещательным органом уже второй час и никак не мог закончить бессвязный монолог.

Кларк еще с первых минут поняла, чего хочет совет в его лице. Как обычно - получить возможность участия во внешнеполитических делах империи. В частности, сенат хочет контролировать подготовку к войне и получить доступ к государственной казне. Но царица давно уже лишила их этого полномочия, понимая, что коррупция должна пресекаться на корню. Вот так масштабно и в одночасье. Никто из них больше не возьмет из бюджета и одной унции, и никто из римлян не понесет золото старцу в надежде получить должность при дворе. Вся полнота власти отныне у единоличного правителя. Но сенат не сдавался, каждый раз требуя вернуть полномочия. Кларк утомилась от них, подумывая навсегда распустить этот преступный орган. Когда-то он был великим, но власть затуманила умы честных римлян, поэтому сегодня он стал опасным и бесполезным.

По окончании заседания царица вышла из белого дома уставшая и напряженная. Эти люди в белых туниках выжали из нее все силы и настроение, изощренно вымаливая послабления режима. Однако никто из них не подозревал, что каждый раз после этого царица все больше убеждается в правильности своего решения покончить с ложью, грабежом и растратами в лице сената. Навсегда.

Прошла неделя с тех пор, как девушка осознала свое безумное влечение к Лексе. Она часто вспоминала то, что с ней произошло в ванной. Именно тогда она поняла какой сильной Лекса является перед ней, это пугало царицу и все глубже погружало в тайные размышления о командующей. Рим, Лекса… все смешалось в голове, и теперь не понятно, как разъединить эти две столкнувшиеся глыбы.

Кларк не собиралась просить Лексу, умолять. Она прекрасно понимала, что зеленоглазая не заинтересована в ней, более того, она винит Кларк во всех грехах и, может быть, ненавидит. Но что делать с желанием и своими мыслями, блондинка не понимала. Она давно не видела командующую и не находила повода пригласить ее во дворец. «А может, это к лучшему? С глаз долой - из сердца вон. Сердца…?». Кларк остановилась, подумав о значении последнего слова. «Глупости. Я даже ее не знаю» пыталась подбодрить себя девушка, испугавшись глубины, в которую может завести ее подсознание.

Царица огляделась на местность, в которой находилась, следуя из сената во дворец. Слуги и Линкольн шли за ней на большом расстоянии. Она оказалась на безлюдной, чистой улице, которую оплетала живая, виноградная изгородь. На желтых кустарниках сидели меленькие певчие птицы и заводили свои громкие трели. Кларк залюбовалась атмосферой прохладного, но солнечного дня. Настроение серости и грусти сменилось радостным и легким. Ей впервые захотелось стать простой римлянкой и в одиночестве пройтись по всем кварталам прекрасного города, ощущая его свободу, стать и торжественность. Но она не была простой.

Оглядевшись по сторонам, Кларк заметила горстку маленьких детей, играющих с финиковыми ветками. Один из них заметил царицу и стал неподвижно смотреть на нее. Девушка улыбнулась и позвала его жестом к себе, мальчик послушно двинулся вперед.