Но я буду любить тебя (СИ)

Лекса не была уверена, что дикарка что-то поняла, однако в серых, опасных глазах она заметила долю восприятия своих слов. Командующая не умела выражать сентиментальность, но сейчас ей хотелось успокоить девушку, показать, что никто ее не обидит. Она снова сделала шаг в сторону угла, но остановилась, когда Октавия угрожающе зашипела. «Да, уж, тяжелый случай» подумала Лекса и пошла готовить еду, сама она тоже изрядно проголодалась.

Роскошный одноэтажный особняк Лексы находился в прибрежном районе города. В середине строения располагался прямоугольный двор, все его стороны заняты комнатами, полы которых состояли из узорчатой мозаики. Комнат было много: кухня, столовая, спальни, кабинет и множество других помещений. В доме было много дорогой, резной мебели. Позади особняка находилась большая усадьба для огородничества и небольшой сад с кустарниками, цветами, фонтанами, окруженный красивой колоннадой. Лекса не хотела видеть посторонних в доме, поэтому многими вещами, включая кулинарию, она предпочла заниматься сама. С обслугой было договорено о редких посещениях для сложной, длительной работы. Имея шикарный дом и самое высокое военное звание, Лекса могла бы смело называться римлянкой и иметь все личные права гражданина, но она осталась девушкой из племени амазонок, которая никогда не станет носить римскую одежду. Однако это не мешало ей быть уважаемой и почитаемой командующей. Все в Риме знали ее и относились с признательностью.

Шатенка закончила с приготовлением пищи, поставив на стол для своей «гостьи» завтрак: рыбу, зелень и бокал вина. Сама же направилась в казарму, прекрасно понимая, что дикарка может сбежать. Но также Лекса знала, что девушке известно свое положение в этом доме. Она была рабыней и подарком и не имела права сбегать или не повиноваться Лексе. «Проверим ее» подумала шатенка и вышла из дома на улицу, направляясь на службу.

***

Все утро Кларк проводила за бумагами в императорском кабинете и не пускала к себе никого. Она была озадачена и расстроена. Мысли молниями носились в голове. Она постоянно думала, но уже не о Риме, а о Лексе, которая «черти что там делает с этой дикаркой» накручивала себя блондинка. Она не понимала, зачем Лекса забрала ее - из жалости или потому, что она так понравилась ей. В то же время, Кларк решила, что надо заканчивать так много размышлять об этой заносчивой командующей, это слишком отвлекает ее от империи.

Эту мысль снесла другая, более компрометирующая: «почему Лекса так нагло отвергла ее, а дикарка так легко вошла в ее жизнь. Я чем-то хуже этой неотесанной девчонки?» не переставала говорить с собой Кларк. «Хватит, я больше не собираюсь об этом думать, пусть делает все, что хочет». В этот момент в кабинет постучали, это был Линкольн.

- Ты вовремя, советник. Я как раз собиралась тебя позвать.

Мужчина прошел внутрь и встал, поклонившись, перед большим мраморным столом царицы.

- Хочу услышать доклад о боеспособности армии, о подготовке к войне.

- Слушаюсь, царица. Солдаты активно проходят подготовку к походу. Новобранцы и воины турнира, подписавшие договор о службе отлично справляются с нашим режимом. Они тренируются и показывают превосходные результаты. Генералы каждый день отчитываются об этом канцелярии. Думаю, еще пол года, и мы сможем выдвигаться в поход. Я слышал, что персы тоже собирают армию, они знают, что скоро Рим объявит войну. Но с тех пор, как Дарий погиб, его сын - Ахмед, неважно ведет дела персидского царства. Думаю, мы легко разгромим армию этого юноши. Все складывается в пользу империи, госпожа.

Кларк вдруг поняла, как рада слышать такие новости. Она отвлеклась от «зеленоглазых» мыслей и вспомнила, как важна для нее Римская империя. Важнее всего на свете. Это отрезвило ее сознание. Блондинка словно ощутила глоток свежего воздуха, подумав о том, как скоро ее мечта осуществится. «Никакие личные переживания не отберут у меня империю» довольно вздохнула царица. Но тут же Линкольн заставил ее сердце пропустить сильный удар:

- Госпожа, вы просили добыть больше информации о Лексе. - блондинка гневно посмотрела на советника, отчего он сделал шаг назад. - Или мне в другой раз доложить вам?

- Говори, раз что-то узнал о ней, - Кларк встала с позолоченного кресла и подошла к окну.

- Наши шпионы донесли, что Лекса действительно амазонка, она жила в племени Аньи Трикру и была отменной воительницей, отважно защищающей свой народ. Как известно, амазонки подвергаются постоянным гонениям со стороны варваров. Лексе двадцать четыре года от рождения, она не имеет детей и мужа. Родителей у нее нет. Она также искусно владеет мечами и является отменной наездницей на лошадях. Это все, что удалось узнать о ней, царица.

- Зачем она приехала в Рим?

- Об этом достоверно не известно, но амазонки сказали, что Лекса любит славу, она захотела участвовать в турнире, поэтому покинула племя. Видимо, звезда удачи улыбнулась этой девушке, раз сегодня о ней говорит вся Империя. Но я не доверяю ей, госпожа.

- Почему? - удивленно повернулась к советнику Кларк.

- Мое внутреннее сомнение говорит мне это. К тому же, я вижу, что с вами что-то происходит, Кларк. Я боюсь что это может навредить империи. Пока не было Лексы, вы не были так замкнуты и противоречивы. Помните, что власть - это одиночество. Все великие цари были одинокими.

Кларк внезапно поняла, что ее тайные переживания не такие, уж, и тайные. Все это стало заметным. А взгляд со стороны подтверждает, что ничего хорошего это не принесет. «Одиночество…» подумала Кларк и обратилась к мужчине, вновь ощущая ответственность перед империей и уверенность в том, что ничто не должно мешать царскому долгу.

- Ты хороший друг, Линкольн, но советник из тебя еще лучше. - Кларк подошла к нему ближе. - Давай займемся империей!

***

Днем Лекса проводила занятия перед молодыми воинами, которые восторженно слушали ее, не сводя глаз. Помимо того, что девушка отменно владела мечами, второй ее страстью были лошади.

- Пора переходить от болтовни к делу, детки! - Лекса улыбнулась юным римлянам и спешно прошла к стоящей на привязи пегой лошади.

Занятия проходили сегодня на ипподроме, стоял жаркий день августа. Но когда Лекса подошла к животному, вся ее солнечная усталость исчезла вмиг. Она давно не ездила верхом вот так, свободно и без нужды кого-то убивать. Поездки верхом ее успокаивали и обновляли. Когда Лекса жила в племени, она каждый день уезжала в степи на любимом, черном скакуне и растворялась в «полете» без остатка. Это было самым любимым занятием девушки. Сейчас, стоя возле статной лошади, шатенка медленно проводила по ее спине рукой, вспоминая скорость и пространственные моменты. Она отвязала животное и вскочила на него верхом. Лошадь будто чувствовала родную душу и спокойно ждала указаний. Лекса издала характерный звук, знакомый животному, и оно двинулось вперед. Сейчас командующей хотелось одного - чувствовать волю и полет. Лошадь ускоряла шаг все быстрее и быстрее. Вскоре разгон был настолько мощный, что воздух не успевал попадать в легкие скакуна и девушки. Она летела с бешеной скорость и наконец ощутила то, чего ей так не хватало - свободу и безразличие. Голова была пуста, она словно летела в невесомости и не чувствовала ничего. Ветер залпом пробивался сквозь тело, больно впиваясь в кожу и мысли. И это было самым необходимым сейчас. С тех пор, как девушка появилась в Риме, многое в ее жизни изменилось. Но любовь к раздолью и легкости остались в ней навсегда. В римлянах Лекса видела жесткость, вычурность и сложность, - все это было не свойственно ей , и она тщательно этого избегала. Лошадь несла шатенку по кругу вновь и вновь, не собираясь останавливаться ни на минуту. Так продолжалось некоторое время. Когда она остановилась и слезла с седла, то встретила завороженные лица юношей, которые с горящими глазами смотрели на нее, приоткрыв рты.

- Только в бою не вздумайте ездить так быстро, - улыбнулась она и услышала, как сзади кто-то громко захлопал в ладоши. Повернувшись, она увидела темнокожую женщину с большими темными глазами.