Но я буду любить тебя (СИ)

Лекса пренебрежительно посмотрела на близ сидящих солдат, которые бурно что-то обсуждали и громко смеялись.

- Взгляни на них… Они приходят в восторг рубя голову, совокупляются, как животные у всех на виду. Могут ли они что-то создать, когда не умеют читать, писать, петь…

- Они создают империи, Лекса.

Ответ заставил шатенку повернуть голову на генерала. В молчаливой задумчивости она долго смотрела на нее.

Тишину прервал молодой солдат, скромно стоящий перед женщинами. Он обратился к Лексе.

- Командующая, я хочу вам доложить печальное известие. Только что приехал гонец из Рима, и помимо прочих новостей, он доложил царице о том, что три воина, которые были с вами на границе вчера скончались. Я подумал, Вам это необходимо знать. - парень попятился назад, заметив как меняется в лице шатенка.

Лекса мгновенно вспыхнула злобой и яростью. Она не ожидала такого известия и все, что теперь ей хотелось - это спросить сполна с заносчивой царицы. Она резко встала и направилась в огромный шатер, который стоял посреди поля. Вокруг него было много стражи, слуги часто что-то заносили в помещение.

Лекса, не останавливаясь даже на препятствие в виде легионера, стремительно зашла во внутрь шатра. Внутри все было минимальным. Кровать, устланная звериными шкурами, стол, стоящий посередине, и несколько предметов мебели. Множество свечей освещали помещение. Блондинка стояла в ночном, белом, но длинном платье с глубоким вырезом на груди и беседовала со служанкой.

Кларк обернулась на такого неожиданного гостя и встретилась с огненным взглядом, прожигающим ее насквозь. Царица сразу поняла, что Лекса не в духе, однако скомандовала жестом слугам, чтобы те оставили их.

Лекса еще какое-то время смотрела на белокурую девушку, чувствуя, что злоба стала немного стихать. Появлялись неловкость и замешательство, однако глаза все еще метали молнии.

- Вы слышали, что мои воины не выжили от ранений? У вас есть, что сказать по этому поводу, царица? - шатенка говорила громко и смело, приводя в недоумение и растерянность Кларк.

- Я знаю об этом, Лекса. Но ты можешь говорить потише? - блондинка не сделала и шага с тех пор, как командующая зашла.

- Меньше всего меня сейчас заботят слухи и правила приличия! Я не знаю, как теперь спокойно спать, понимая, что они могли жить и быть счастливыми.

- Лекса, ты военный человек. Тебе еще не раз придется видеть смерть и страдание. Нужно принять и эту жертву.

- Жертву? Это было убийство! Я буду видеть и смерть и страдание, но надеюсь, не такие нелепые, глупые, и по приказу.

Кларк была ошеломлена подобной оценкой своих полномочий. Она и подумать не могла, что Лекса так зла на нее. За такие речи любой другой человек был бы уже казнен.

- Ты забываешься! - блондинка сделала шаг вперед, ощущая прилив горечи и гнева внутри. - Осторожно, Лекса, ты сейчас смотришь в глаза смерти.

- Так в чем же дело? Издай приказ. Прикажи! - Лекса тоже сделала шаг навстречу и гордо поняла голову.

Кларк поняла, что шатенка права. Все, что она может, это лишь приказывать кому-то, сама же она сейчас слаба и уязвлена перед командующей. И все же она решилась произнести. Тихо и не спеша, смотря куда-то сквозь Лексу:

- Что значит жизнь нескольких воинов на фоне жизни всего будущего…

- Это вечное оправдание царей. Вы всегда прикрываете свои грехи будущим и славой. И ты, Кларк, - шатенка смягчила тон, - истинная дочь царя.

- Один мудрый человек как-то сказал: «Величие императора в умении прощать». Подумай об этих словах, командующая.

- Я не император, Кларк, - уже тихо и обреченно ответила Лекса. Она понимала, что разговорами теперь ничего не исправить. Но ярость все еще заполняла ее внутри.

Кларк не просила прощения, но очень хотела бы это сделать. Для нее стало важно, чтобы Лекса перестала ее винить.

- С ней ты тоже говоришь о величии Рима? - неожиданно для себя и шатенки спросила царица. Оба сердца забились быстрее.

- Мне нужно идти, - Лекса стала растеряно смотреть по сторонам, избегая небесного взгляда. Она повернулась к выходу, как тут же услышала еще более неожиданные слова.

- Лекса, останься… прошу…

Шатенка остановилась, но не поворачивалась. Сердце предательски выпрыгивало из груди. Она наконец открыла в себе те подозрения, которые так пыталась держать взаперти.

Все, что сейчас творилось в сердце Кларк не поддавалось объяснению. Она открыто заявила, что Лекса ей нужна. И самое ужасное то, что она осознала необходимость в Лексе не только сейчас, в этом шатре, но и дальше, далеко за пределами Рима и любого пространства. Это уже не поддавалось контролю и власти. Она отчаянно желала, чтобы шатенка сейчас не ушла. Она хотела ее и душой и телом.

В голове командующей проплывали хаотичные мысли. Она не должна так легко идти на поводу своих сомнений и подозрений, однако Кларк сейчас стояла позади и просила остаться. Все это разрывало ее на части. Она не могла поддаться слабости и порыву, она злилась на себя и на нее за это притяжение. И все же внутренняя борьба с собственными демонами закончилась. Черное сместило белое. Лекса смогла усмирить свой пыл и внезапное помутнение. Она вспомнила, как Кларк хотела ею воспользоваться, как отправила погибать, как в казарме медленно умирали юноши, и многое еще пронеслось в зеленоглазых мыслях. Тело было напряжено, голова трезво соображала, сердце по-прежнему отбивало громкий ритм. Она снова услышала тихий, надеющийся голос:

- Ты останешься? - Кларк перестала дышать, она мучительно ожидала решения.

Лекса повернулась к ней, встречаясь с желанием и мольбой в голубых глазах. Она спокойно подошла к девушке на самое близкое расстояние и пристально смотрела в глаза, а может быть, и в самую душу. Казалось, блондинка была напугана такой напористостью и вальяжностью Лексы, но не могла себя остановить и контролировать. Она так долго желала видеть ее рядом.

- Ты этого хочешь? - шатенка еще ближе наклонилась к белоснежному лицу.

- Я хочу этого, Лекса… - грудь девушки поднималась под напором глубокого, тяжелого дыхания. Она не сводила взгляд с зеленой глади горящих глаз, она тонула в них и задыхалась от недостатка кислорода. Дрожь смущения и волнения окутала все тело. Взгляд упал на влажные, пухлые губы, что шатенка прекрасно заметила, и Кларк потянулась к ним, боясь не встретить ответ.

Секунда, две… но Лекса обхватывает девушку руками и разворачивает к себе спиной. Она прижимает ее к стене, и Кларк удерживается за нее руками. Сильная, удушающая хватка шатенки почти перекрывает дыхание, однако в следующее мгновение Лекса слегка ослабляет руки, позволяя свободно дышать. Тело блондинки было в крепких, горячих руках, перед собой она видела лишь черную стену. Она не знала, как реагировать и чего ожидать, однако сердце бешено выпрыгивало из груди, предупреждая об опасности. Она могла бы закричать, позвать стражу, прогнать Лексу, но не делала этого.

Лекса стояла сзади, вдыхая запах жасмина и миндаля гладкой, молочной кожи. Она отодвинула прядь белокурых волос на другую сторону, открывая вид на шею, и с новой силой вдыхала приятный, дурманящий аромат. Она приблизилась к манящей коже и стала невесомо касаться ее губами. Она чувствовала, как напряженное тело в руках расслабляется, она слышала рваное дыхание впереди. Немного насладившись покорностью девушки, Лекса снова резко сжала ее талию одной рукой. Вторую опустила на ногу царицы и стала медленно отодвигать подол платья, обнажая бедренную часть. Кларк замерла, она не понимал, почему все так происходит, и хотела ли она так, но все-равно близость шатенки сводила ее с ума. Она покорно и молчаливо ждала, ощущая нарастающее напряжение внизу живота.

Скользя по бедру блондинки, поднимая ладонь вверх, Лекса чувствовала напряжение и дрожь в обнимаемом теле. И все могло бы быть иначе, но она грубо и больно ногой расставила ноги блондинки и резко вошла в нее двумя пальцами, услышав слетевший с губ глубокий вдох. Кларк замерла и не дышала. Она не ожидала такого, это было унизительно и больно. Но она ничего не делала, продолжая покорятся сильным рукам, пустым, отрешенным взглядом смотря перед собой. Лекса сделала несколько рваных, грубых движений и остановилась. Рука была влажной и липкой. Медленно она расслабила хватку и отклонилась от послушного тела. Кларк не поворачивалась, оставаясь все в той же унизительной позе. Голубые глаза заблестели, но Лекса этого не видела, она боялась встретиться с небесным взглядом, который стал бы сейчас для нее палачом. Шатенка только теперь трезво осознала, что натворила. Это было помутнение, злость, обвинение, которое она так долго испытывала к блондинке, а также это было отчаяние от понимания того, что может испытывать ее сердце к этой царственной девушке. Лекса резко развернулась и стремительно выбежала из шатра, оставляя Кларк одну со своей болью и сожалением.