Маска Зорро (СИ)

- Кери! – Изабелла опустилась на пол и взяла ладонями ее лицо. – Что с тобой?

Керолайн медленно перевела на подругу отрешенный взгляд и едва уловимым шепотом произнесла:

- Он меня поцеловал…

В итоге почти получасовых бдений Изабелле удалось выжать из своей полуобморочной подруги признание в том, что Рикардо сегодня забрал ее первый поцелуй. И это, пожалуй, можно было бы считать апофеозом последних суток, если бы в ходе несвязанного повествования не выявились совершенно удивительные детали. В частности, Керолайн поведала, что они с Рикардо, действительно, все утро пытались разбудить Изабеллу, однако последняя спала, как убитая, и практически не подавала признаков жизни, в связи с чем молодые люди после ряда бесплодных попыток оставили ее в покое и Рикардо устроил своей подопечной контрольную по субхунтиву. В след за этим, видимо, в качестве извинений за столь жестокий, хотя и необходимый поступок, Линарес добыл откуда-то гитару и предался музицированию, в которое неким подозрительным образом закрались баллады, серенады и прочие посвящения представительнице прекрасного пола, расположившейся рядом с ним и с блестящими глазами внимавшей каждому его слову. В конечном счете, Керолайн растаяла и потеряла бдительность…

При попытках вдаться в более или менее внятные подробности фрейлина начинала заикаться, терять дыхание, путать слова и говорить на трех языках одновременно, исходя из чего, Изабелла сделала вывод, что ее брат превзошел все мыслимые ожидания своей музы. Впрочем, в его умениях Изабелла не сомневалась. Достаточно было вспомнить бросаемые в его сторону томные взгляды сеньорит и даже сеньор, приглашенных в крепость и на прогулку к океану.

На вопрос о том, что же она делала после сего события, Кери пролепетала, что сразу же убежала в спальню и, заперевшись на все замки, спряталась в кресле в углу, где Изабелла ее и обнаружила. Рикардо, явно не ожидавший такого скоропалительного отступления, даже не успел ее задержать, а стучаться в двери дольше десяти минут и пытаться вызвать ее оттуда он не стал, так как, по-видимому, не захотел беспокоить сестру, непробудное состояние которой его немало взволновало сегодня утром, поэтому он вынужденно оставил свой штурм и, скорее всего, обосновался в библиотеке или в гостиной, дожидаясь равно как пробуждения Изабеллы, так и появления своей ненаглядной.

Таким образом в очень приблизительном изложении представлялся пересказ событий первой половины дня.

Конечно, после такого поворота судьбы в жизни фрейлины, все ночные похождения, а также их последствия, проявившие себя во сне, немедленно отошли на второй план. Более того, Изабелла значительно успокоилась случайно оброненной фразой Керолайн о том, что все двери между помещениями оставались открытыми на случай, если бы она проснулась от своего необъяснимо крепкого сна и вдруг позвала подругу. Это означало, что она вполне могла слышать сквозь сон голос Рикардо и его песни, так причудливо нашедшие отражение в ее ночных фантазиях. Вопрос о голосе Зорро, правда, оставался, открытым, равно как и ряд некоторых других подробностей, но сейчас Изабеллу волновало только состояние ее невменяемой подруги.

Весь последующий час прошел в трепетных излияниях Кери, которая, наконец, обрела дар речи и безостановочно лепетала о том, какой Рикардо был нежный, как он обнимал ее, как шептал, чтобы она не боялась и клялся, что не сделает ей ничего плохого. Он говорил, что, если она захочет, он всегда будет рядом. Говорил, что никому не позволит сделать шаг в ее сторону и никогда ее не отдаст… И в это верила не только Керолайн, которой в ту минуту было дозволено верить решительно всему, но и Изабелла, которая несмотря на минувшую ночь, все же пребывала в более трезвом уме и способности оценивать ситуацию. Ее брат не лгал, в этом она была уверена. Он, действительно, никому не отдал бы свое сокровище, свалившееся на него, как снег на голову, с другого конца света. Она видела его взгляд в сторону своей подруги – чистый, открытый, без затаенных помыслов. Его нежное отношение было совершенно не надуманным, и он готов был носить Кери на руках не из демонстративных побуждений, а потому что, в самом деле, этого хотел.

Что касается самой Керолайн, то там все было понятно с первого дня их встречи, когда она начала щебетать о доне Рикардо, не успев переступить порог своих покоев.

Часы пробили четыре раза, когда девушки вынырнули из своих грез, и Кери с неподдельным ужасом поняла, что Линарес сегодня остался без обеда. Изабелла не могла не восхититься характером своего брата, проявившегося в, казалось бы, такой смешной для мужского видения мира момент. Он ведь слышал их голоса на протяжении полутора часов и прекрасно понимал, что происходило за закрытыми дверями женских спален, однако ни на секунду не позволил себе приблизиться к их обители и потревожить волнующую беседу напоминанием о приближающемся времени трапезы. Это обстоятельство тем более имело повышенную ценность, учитывая, что Рикардо обычно сходил с ума при задержке очередного приема пищи и начинал со взглядом оголодалого питона протаптывать траншеи рядом со входом на кухню или в гостиную.

Первобытный инстинкт приготовления пищи для своего мужчины незамедлительно одержал верх над всеми остальными жизненными функциями Керолайн и она, едва успев кинуть через плечо наказ о том, что Изабелла должна отвлечь Рикардо разговорами и не позволить ему встретиться с ней хотя бы взглядом, иначе она тут же упадет в обморок, бросилась к двери. Изабелла отреагировала немедленно и, наскоро переодевшись, выскочила за своей подругой в коридор с твердым намерением продержать брата в зале безвылазно до тех пор, пока не будет готов обед. Тем более что тема для разговора у нее уже давно созрела…

- Так вот, возвращаясь к Лукарду, – с нажимом произнесла Изабелла. – Ты сам когда-нибудь видел его корабли?

Девушка ворвалась в зал несколько минут назад и едва успела остановить брата, который, заслышав стук посуды на кухне, уже было встал со своего кресла и решительно направился к Керолайн. Его сестра возникла перед ним прямо в дверном проеме и, словно тигрица, перегородила собой доступ в коридор и далее – к своей подруге. Как оказалось, Линарес обладал очень тонким чутьем и сразу же отступил. Девушка даже удивилась тому, как с ним было просто найти взаимопонимание без слов.

Они прошли к столу во взаимных вопросах и ответах на тему того, что Изабелла так долго спала, потому что всю ночь читала и вернулась в спальню только под утро, и сели на свои обычные места.

Девушка видела, как ее брат то и дело бросал взгляды в сторону коридора, пытаясь хоть мельком увидеть Кери и понять, в каком она была состоянии, однако последняя, как и было условлено, находилась только на территории кухни и держала Рика в полном неведении. Изабелла понимала, что он волновался, и неподдельность его чувств была видна невооруженным глазом, однако душа и сердце ее подруги, которые могли покинуть ее в первый же момент встречи взглядом с ее покровителем, были превыше всего, поэтому девушка вцепилась в брата мертвой хваткой, желая, как отвлечь его необычными разговорами, так и воспользоваться сложившейся ситуацией и выцарапать из него все, что он знал о связи Зорро и Лукарда.

Ближе него к дому губернатора не было никого, и он должен был быть в курсе большинства событий. А в том, что он прекрасно разбирался во всех их причинно-следственных связах, Изабелла уже не сомневалась. Рикардо подобрал себе отличное амплуа неотразимого красавца и сердцееда и умело пользовался им в присутствии посторонних лиц, однако под этим годами отточенным образом прятался острый и тонкий ум в опасном сочетании с выдержкой и дальновидностью. Ее брат знал намного больше, чем хотел бы показать… И все это она из него вытащит.

Вчерашнее решение о невмешательстве в сферу деятельности Зорро сегодня показалось ей нерациональным после всего того, что она узнала, поэтому сейчас она не отпустила бы Рика из гостиной, даже не имея на это право, полученное непосредственно из рук той, кто определял все расписание его дня.