Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

Тамит обняла мальчика за плечи, точно затем, чтобы он не сбежал от ее признания. А потом наклонилась к его уху и нежно прошептала:

- Аменемхет влюбился в меня, и я жду его ребенка.

Хепри вскочил и отпрянул от нее, как от прокаженной. Мать смеялась; мальчик упал на колени и обхватил руками голову…

- Ты шутишь? – умоляюще воскликнул Хепри. Мать весело мотнула головой.

- Нет, дорогой.

- Но как ты могла!..

Мальчик вскочил на ноги, пытаясь разгневаться, но это было жалко – довлеющий ужас душил возмущение. Маленькие люди всегда жалки.

И он – жалок рядом с любовью своего юного господина к своей красивой старой матери…

- Как ты могла, - прошептал Хепри, закрывая лицо руками.

Мать была чудовищем, она была ужасна – но другой Хепри никто не даст. Он побрел к ней, и Тамит снова обняла его.

- Это был он – он пришел ко мне как утешитель, а потом обнял меня и овладел мною, - пробормотала женщина. – Ты же знаешь, как он силен.

“Но как он мог влюбиться в тебя? Ты же стара!” - подумал Хепри, но промолчал, полный ужаса.

- Давно это случилось? – спросил несчастный мальчик.

Тамит промычала что-то утвердительное, потом сказала:

- Пять месяцев назад. У меня уже большой срок.

Хепри почувствовал, что не может больше слушать эти бесстыдные слова, вырвался и сел, отвернувшись от матери.

Он хотел сказать, что ненавидит ее, но это была неправда. Он ее любил, всем своим маленьким сердцем, и все бы сделал для ее счастья. Он помог бы ей в любом обмане – только бы эти морщинки разгладились, только бы она снова стала смеяться без злобы, снова стала его красивой обожаемой матерью.

Ведь он был так виноват перед ней – отказался от мести.

- Я тебя люблю, - прошептал Хепри, снова прижимаясь к ней, и мать с готовностью приняла сына в объятия.

- Я тоже тебя люблю. Ты мой самый дорогой малыш, - нежно улыбаясь, ответила Тамит. Она коснулась рукой живота и подумала, что тот, кого она носит, ей ничуть не менее дорог – а может, и более дорог, чем Хепри. Драгоценнейшее орудие сладчайшей мести – если она лишится его, то хоть бы и не жить, ни ей, ни сыну… угоднику.

Тамит постаралась скрыть мгновенное отвращение и презрение к Хепри, заставившему ее мстить таким способом. Снова отдавать себя – как будто ее тело и душа ничего не стоят.

Мальчик встал, потупившись.

- Прости меня, - попросил он.

- Конечно, прощаю, - улыбаясь, ответила мать. Было за что прощать – прекрасно, что мальчишка это понимает.

- У твоего друга скоро будет брат или сестра, - сказала она. Вдруг ей захотелось поразить и испугать Хепри. Пусть прочувствует, трус.

Мальчишка уставился на нее, ничего не понимая, а потом спросил:

- Как это… брат или сестра? Ведь это… его ребенок?

Последнее Хепри произнес шепотом.

Тамит засмеялась.

- Неужели ты думаешь, что Неб-Амон позволит, чтобы узнали, что это ребенок его сына? Ему придется представить все так, точно это его собственное дитя…

Женщина сладко зажмурилась, вообразив такое. Благочестивейший верховный жрец признается, что у него была любовница, пока жена болела… Любовница-простолюдинка! Такая красивая, что он не смог управлять своей похотью, как последний блудодей!..

Конечно, это будет опасно для его имени, но Неб-Амон устоит – он слишком могущественный человек, чтобы даже такие слухи поколебали землю под его ногами. Это не юноша, который ничего еще не заслужил и для имени которого опасно все.

И убить беременную от сына Тамит верховный жрец не посмеет – не посмеет перед смертью взять на душу такой грех: ведь он боится богов, убийца.

Интересно, когда Неб-Амон возьмет ее в свой гарем? Хотя гарема у него нет – что ж, появится. Поздновато начинать, но ничего не поделаешь…

Тамит смеялась и смеялась, даже не заметив, что сын ушел.

Аменемхет стоял перед дверью в покои отца, как много лет назад его маленький друг – и с таким же, если не большим, страхом ожидал отцовского суда. Наконец слуга, докладывавший великому ясновидцу о приходе сына, появился из дверей и почтительно пригласил Аменемхета войти…

Преступник опустил голову и шагнул внутрь.

* Египетских, разумеется – одиннадцатидневных.

* Символ Фив.

========== Глава 46 ==========

Аменемхету не пришлось пересекать преддверие спальни Неб-Амона и раздвигать занавески – отец вышел ему навстречу сам и обнял его.

Это было неожиданно – так, что юноша чуть не забыл ответить на объятие. Потом отец взглянул ему в лицо, и Аменемхет увидел, каким он сам станет в старости, если переживет такие страдания, какие довелось пережить отцу.

- Что случилось? – устало спросил Неб-Амон.

У него не было сил на гнев, и он надеялся, что не придется их собирать. Это был уже далеко не тот несокрушимо здоровый человек, каким он был целых сорок пять лет, пока не заболела жена.

- Отец, я виноват, - прошептал юноша, которому было ужасно жалко его… жалко почти как бедного старика…

Неб-Амон глубоко вздохнул.

- И из-за этого ты отвлекся от учебы и приехал? Настолько виноват, что не можешь терпеть?

Юноша чувствовал, как разгорается отцовский гнев – слушать сейчас признания в каком-то большом проступке, в то время, когда в доме царит горе! А его сын ведет себя как неразумное дитя!

Нет, отец, как мужчина, усмехаясь, подумал Аменемхет.

- Я очень тяжко согрешил, - тихо сказал он и опустился на колени. – Ты не простишь меня, и боги не простят.

Лицо Неб-Амона изменилось, и он отступил. Ему стало ясно, что это не мальчишеская шалость – действительно большой грех!

- Говори! – резко приказал он.

- У меня есть любовница, и она беременна, - прошептал Аменемхет и склонился к ногам отца, пряча лицо в ладонях.

Неб-Амон настолько оторопел, что несколько мгновений не мог ничего сказать. Он только смотрел на плачущего от стыда и раскаяния сына, казавшегося ему уже мужчиной, который владеет собой – нет, это был мальчишка в теле мужчины! Мальчишка с мужской похотью!..

- Встать! – крикнул Неб-Амон.

Аменемхет вскочил, и отец со всей силы отвесил ему пощечину. Юноша пошатнулся, не смея защищаться и даже отстраниться, и получил вторую - которая чуть не свалила его на пол.

Неб-Амон очень постарел, но вовсе не был бессильным стариком.

- Имя! – выкрикнул великий ясновидец. – Кто она? Давно это продолжается?

Аменемхет снова упал к его ногам, закрываясь руками.

- Ты убьешь меня за это, - прошептал он. – Я достоин смерти, отец. Я последний нечестивец.

- Это так, - подтвердил Неб-Амон, прожигая взглядом беззащитную спину и затылок. – Я приказываю тебе сию минуту назвать имя этой женщины, или твое наказание будет еще более жестоким. Распутник!..

Аменемхет вздрогнул на полу у его ног, он сейчас был ничтожным мальчишкой перед всесильным карателем.

- Это мать моего друга, - прошептал юноша. – Мать Хепри.

Он ожидал немедленного удара, но несколько мгновений ничего не происходило – Неб-Амон снова приходил в себя. Но когда Аменемхет хотел уже подняться, получил такой пинок жестким носком сандалии, что тот чуть не сломал ему ребра. Он скорчился, закрывая руками голову.

Отец с чудовищной силой вздернул его на ноги, схватив за плечо.

- Боги тебя покарают, распутник, - сказал он: тихо от ярости, которая была так велика, что не находила выражения. – Но прежде это сделаю я.

Он громко хлопнул в ладоши, и вбежал слуга.

- Розог!.. – крикнул господин дома.

Вечером Аменемхет лежал на кровати в своих покоях – он был так избит, что не знал, как завтра сможет подняться, несмотря на все свое здоровье. Отец высек его собственноручно и безжалостно, испортив его красивое тело. Но Неб-Амон явно считал, что сын слишком заботился об этом теле… так, что дошло до любовницы и ее беременности…