Но я буду любить тебя (СИ)

- Мне кажется, боги разгневаны на меня. Я святая грешница, Луна, в моем сердце только Рим, я никогда не смогу любить человека.

- Все люди, грешны, повелительница. Если бы всех, кто грешит, Юпитер поражал громами, то без единой стрелы остался бы он. Ты тоже будешь любить. Это послание для тебя, царица. И любовь эта будет сильнее всего на свете. Но до этого времени тебе придется умертвить свою гордыню и понять, что Империи были и будут, а жизнь человека имеет конец.

Сердце Кларк бешено забилось. Она смутно понимала послание богов, но маленький огонек надежды зажегся глубоко в ее душе. А Луна продолжала:

- Однажды тебе придется сделать выбор. На чаше весов будет две любви, одна из которых подарена богами, другая создана твоими собственными руками. И многое будет зависеть от того, какой ты отдашь свое сердце.

- Разве нельзя любить двух одновременно?

- Боги гневаются, когда человек пытается оспорить их могущество тем, что не создано ими. Для тебя они приготовили испытание и ты должна его пройти, Кларк Аврелия.

Странный разговор со жрицей обеспокоил Кларк. В ее сердце живет лишь любовь к Риму. Неужели кто-то посмеет оспорить эту верность и любовь?

Кларк, накинув на голову ткань, поспешила покинуть храм любви. Беседа с богами оставила ее в противоречивом состоянии.

По возвращению во дворец, Кларк встретил растерянный советник. Он предложил пройти в сад для разговора.

- Моя царица, у меня плохие новости. Македонская провинция решила оспорить право Рима называться империей. Они подняли восстание и собираются выступить против Рима. Нам необходимо срочно подавить бунт. Македонцы отправили на границу лучших воинов, я думаю, нужно разгромить первым дело этот взвод и тогда мавры задумаются, стоит ли связываться с великой империей.

- Сколько македонцев ушло на границу?

- Наши шпионы донесли, что их ровно сто человек. Не много, но они сильны, царица. Я советую отправить на границу центурию (160 человек), и показать македонцам их место.

- Это слишком легкая победа и не остановит основную часть армии мавров. Мы должны напугать их так, чтобы они и в мыслях боялись поднимать восстание против Рима.

- Но как это сделать, госпожа?

- Пригласите во дворец Лексу.

***

Через час Лекса стояла в тронном зале и пристально смотрела на спокойную царицу. Кларк сидела на троне и пока ни разу не взглянула в ее сторону. Перед Лексой и несколькими генералами выступал Линкольн и докладывал о ситуации с маврами. Один из офицеров обратился к царице:

- Моя госпожа, позвольте взять воинов и отправиться на подавления бунта. Клянусь, от повстанцев не останется и мокрого места.

- Твоя отвага знакома мне, Августин. Но позволь и другим офицерам доказать свою доблесть. - И Кларк посмотрела наконец на шатенку. - Лекса готова продемонстрировать себя в деле?

Никто не ожидал такого решения от Кларк. Лекса только первый день, как назначена деканом и даже не видела своих солдат, а ее отправляют в сражение. Тем не менее, ответ не заставил себя ждать:

- Можете не сомневаться, царица, я всегда готова к бою, - прожигая ее взглядом сказала Лекса. А Кларк невозмутимо смотрела в зеленые глаза. Лексе даже показалось, что вчерашней ночи и не было.

- Лекса отправится на подавление бунта со своими солдатами. - резко заключила Кларк, чем вызвала негодование присутствующих. Офицеры переглядывались и шептались.

- Но это невозможно, госпожа. Простите мое неповиновение, но против ста отменных воинов не может выступать десять не обученных юнцов. Лекса даже еще не видела своих новобранцев. - возражал один из легионеров.

- Я согласен с ним, Кларк. Это верная гибель. Мы лишимся центурии и ничего не сделаем с бунтовщиками. Мавры поднимут нас на смех. - проговорил пораженный Линкольн.

Все молчали и ждали, что царица одумается. Но Кларк решительно подтвердила свое намерение:

- Помнится, римляне хотели видеть Лексу в должности генерала? Что ж, это прекрасная возможность доказать свое предназначение. Она уже показала себя в деле на арене Колизея. Покажет и сейчас, ведь так, Лекса? - девушка обратилась к побледневшей шатенке.

Лекса и не знала, как жестоки могут быть отвергнутые женщины. Она также понимала, что это решение безумно, и отправлять в неравный бой необученных юношей - бесчестно и низко. Она хотела отказать царице, но человек она уже военный и обязана исполнять приказы императора. К тому же, в ней проснулся вызов от такого равнодушного взгляда небесных глаз, и она ответила, гордо подняв голову:

- Ваш такт побуждает к полному повиновению, моя госпожа. Если вам угодно, мы пойдем и достойно примем свою судьбу, удовлетворив амбиции империи.

Кларк смотрела на невозмутимую Лексу и понимала, что сейчас совершает ошибку, но назад пути не было. В ней говорил голос Рима. А может быть, и простая женская месть.

- Хорошо, Лекса. Отправляйся в поход на рассвете. Если десять римлян обратят в бегство целый взвод мавров, то этот подвиг запишут в историю, а также это надолго отобьет охоту к бунтам и восстаниям во всех провинциях империи.

Кларк закончила говорить и с горечью посмотрела на шатенку. Сердце громко стучало в груди. Она могла больше никогда не увидеть эту храбрую девушку. Она не понимала почему, но вся ее холодность и надменность к Лексе улетучились в миг. И все-равно она не отступала от задуманного. Лекса же больше ни разу не взглянула на Кларк. Она развернулась к выходу и стремительно покинула тронный зал. Линкольн, пребывающий в недоумении, не понимал куда делась мудрость и жалость царицы. Он произнес вслед уходящей шатенке:

- Вы посылаете их на верную смерть, царица.

========== Глава 5. Дикарка ==========

Gaudia principium nostri sunt saepe doloris (Радости часто являются началом нашей печали).

Месяц назад Лекса с десятью новобранцами вышла в поход против македонских повстанцев. Римскому народу это было представлено, как добровольное решение самой командующей. Люди восторженно приняли такой отважный поступок Лексы, и только несколько генералов знали, как было на самом деле.

Все это время Кларк была сама не своя. Каждый день она обдумывала свой приказ и корила себя за то, что пошла на поводу эмоций, поддавшись минутной слабости. С одной стороны этот поход мог бы надолго усмерить пыл провинций, с другой - это было бессилие перед девушкой, сумевшей так быстро и стремительно покорить весь Рим. Это был первый промах Кларк за все время правления. Она и подумать не могла, как далеко может зайти, и расплачиваются за ее ошибку сейчас невинные люди - молодые воины, которые до сих пор не знали, что значит убивать, и сама Лекса. Кларк хотела уязвить ее, а может, и уничтожить, но сейчас она уничтожила себя, поселив в своем сердце чувство вины и горечи. Она своими руками разрушила то малое, что могло стать важным для нее. И теперь она навряд ли сможет что-то изменить, так как командующая и воины скорее всего не вернутся.

Каждый день царица проводила в делах, выполняя свои обязанности перед империй. Но каждый этот день был, как во сне. Она жила в ожидании, а по ночам обращалась к богам. В шкатулке, украшенной драгоценными камнями она хранила перстень Лексы и порой доставала его, печально рассматривая гравировку. Он напоминал ей о ней, он показывал ее слабость перед Лексой. Кларк не понимала, почему зеленоглазая девушка так часто посещает ее во снах. Но она все объясняла себе чувством вины. «Главное, чтобы они вернулись» призналась царица, укладывая перстень назад в шкатулку.

У Кларк помимо Линкольна была еще Индра, - отважный генерал римской армии. Это женщина средних лет, с черными глазами и экзотической внешностью. На ее счету много боевых заслуг и огромный послужной список. Индра была верным и мудрым человеком, но военная служба сделала ее резкой и жестокой. Кларк выделяла ее среди других офицеров и порой обращалась за советом.

Сегодня - жарким солнечным днем, Индра сопровождала царицу в прогулке по саду, и Кларк захотелось ее спросить: