Сделка (СИ)

— Вроде нет, — конспирировалась я, готовя завязь интригантской контратаки. — Или… вам уже не достаточно сканирования экранов?

— Нет, что вы, — спешно отрёкся он. — Мне не нужны от вас доносы. В любом случае, если что-то появится, что я должен знать…

— Да, конечно, — выказала я сотрудничество. — Обязательно обращусь.

— Обращайтесь! — закрепил Борис Степанович своё «welcome».

— Я могу идти?

— Да, вы свободны.

Валя нашла меня после окончания рабочего дня в «курилке» на лестничной клетке, облицованной холодной светлой керамической плиткой. Мой опустошённый образ вряд ли украсился от технической усталости. Я слишком много выплакала за субботний вечер, подгребя ноги и сжимаемая в собственных тисках рук, сидя в комнате с выключенным светом. Я слишком много настрадала, я слишком нуждалась в твоих объятиях, получая объятия одиночества. Мой взгляд дёрнулся в валины глаза, но тут же отскочил, словно укольнувшись сознанием уязвимости самости.

— Привет, — поздоровалась она.

— Мы уже виделись, — отозвалась я, затягиваясь никотиново-смольной горечью. — Опять сигарету попросишь?

— С радостью отобрала бы все, — посягнула она, приваливаясь плечом в своём наглаженном чёрном брючном костюме, в частую тонкую коричневую полоску, о стену напротив. — Есть у тебя ещё желания… помимо того, чтобы видеть меня пьяной?

— Хочешь купить вечер? — сурово уловила я её манёвр за хвост, когда моё сердце заколотило, словно штурмом брало Олимп по атлетике. — Я не думала над этим.

— Просто скажи, что мне сделать, — она твёрдо смотрела на меня, будто совершала деловой акт. — Или,… хочешь побегать? — она провела пальцами, ощущаемыми сквозь тонкую ткань блузы, по линии меж чашечек бюстгалтера, визуально увеличивающих небольшие груди, взнывшие от этого её хозяйского прикосновения. — Далеко всё равно не убежишь. Завтра придётся исполнять то, что я хочу.

— Завтра будет завтра, — констатировала я.

— Хорошо, — сухо приняла Валя, едва заметно поджимая губы, но достаточно для того, чтобы две ямочки по обеим их концам выделились от напряжения в челюстях. — Как хочешь.

Она отникла от временного пристанища и зашагала прочь. Я затушила сигарету. Скрестила руки на груди и приложилась лопатками к охлаждающей стене. Господи, как сильно я её хотела, взвинченная до краёв её подобострастным притязанием. Дичающая без неё. Два часа в тренажёрке, бокал сухого красного, душ и кровать, — выписала я себе рецепт.

***

В тренажёрке я докачала подходы с бодибаром и, прихватив минералку без газов, направилась к примеченному у штанги Анатолию. По взгляду я поняла, что он узнал меня. Раздутый-богатырь-с-намешанными-кровями был всё в тех же чёрных футболке и штанах. Продолжая намеливать руки, оседлав скамью, он улыбнулся на моё приветствие.

— Чем обязан? Раньше вы не испытывали особого энтузиазма общаться со мной.

— Извините за прошлый приём, — признала я. — У меня не слишком развиты манеры… Вы говорили, что можно узнать о себе больше. Что именно вы имели в виду?

— А что, вы столкнулись с каким-то несообразием в собственной уверенности? — съязвил он с видом превосходящей всезнайки.

— У меня… некоторые пробелы памяти, — проигнорировала я приступ тошноты от его ехидства.

— Ну, у всех они бывают… Не все об этом задумываются. Нельзя помнить всё.

— Сомневаюсь, что у всех пробелы измеряются годами.

— Вот оно как…

— Что именно вы предлагали о том, чтобы узнать о себе? — уже нетерпеливее осведомилась я.

— У меня есть знакомый. Он занимается гипнозом и ещё некоторыми вещами. Думаю, он найдёт ваш случай интересным…

— Тогда сообщите мне, если он согласится меня принять… И время сеанса. Мне нужно будет отпроситься заранее. Я оставлю вам свой номер.

— Возможно, это не обязательно. Ваш сегодняшний вечер занят?

— Нет. Но уже… около девяти, не поздновато ли?

— Я попробую с ним поговорить и узнаем.

В глубоком дутом кожаном кресле, обняв перегибы подлокотников широкими пятернями, передо мной восседал мужчина в очках с изящной оправой. Проседь проглядывала на его рыжей бороде — по центру, бакенбарной зоне — и висках. Усы, с претензией на густовидность, несколько клочкообразно прятали тонкие губы. Узкий нос и маленькие мышиные глазки смотрелись с его довольно плотным телом, одетым в домашний свитер с V-вырезом и хлопчатобумажные серо-синие брюки с протёршейся краской в областях повседневных складок, — довольно непропорционально.

— Рита? Вы здесь? Хорошо себя чувствуете? — спросил он, впрочем, не нуждаясь в произнесении ответов вслух. — Вы правильно сделали, что попросили записать ваш сеанс на видео. Готов признать, ваш случай очень… не ординарен.

— Что вы можете сказать по этому поводу?

— В предварительной беседе вы описали довольно любящую полноценную семью. Я пока не могу понять, что именно заставило вас искать правду в воображаемой реальности, но несомненно этому есть основание. Я бы хотел надеяться на продолжение наших встреч.

— Что там было? — спросила я. — Каким вы это увидели?

— Я дам вам диск, и вы сами посмотрите. Скажите, ваш дедушка — в бывшем психолог?

— У него несколько научных степеней, в том числе, по психологии.

— В таком случае, его некоторые поступки более чем странные. Хотя, если он не практиковал… Обычно я не прибегаю к таким методам, но — возможно ли нам как-то с ним поговорить? Мне бы хотелось послушать его профессиональное мнение.

— Вряд ли он запрыгает от радости от перспективы покопаться в старье.

— В старье? — мужчина вскинул на меня рыжие брови. — Боюсь, такой опыт не проходит бесследно. Особенно, для вас. Скажите, вы ещё ощущаете в себе… вторую сущность?

— Во мне одна сущность, — осекла я. — Нет никакой второй или третьей.

— Посмотрите диск…

— Послушайте, я бы не хотела это долго тянуть. Мне нужно только узнать, что было в те годы, которых я не помню. Я не собираюсь докапываться причин, оснований и тому подобное. Для моей нынешней жизни это совершенно неактуально. Теперь, дайте мне, пожалуйста, диск, я расплачусь и пойду.

— Хорошо, сейчас перекину запись на диск, — он начал разворачиваться к письменному столу, на котором сидел распахнутый ноутбук. — Как скажете. Только если бы это не касалось вашей нынешней жизни, как вы утверждаете, вы бы не пришли сегодня ко мне. Небо иногда падает, а времена меняются, не так ли?

Я вздрогнула. Я уже слышала это выражение от его друга или знакомого, — кем они там приходились, — и мне оно явно не нравилось.

— Насчёт той женщины, начальницы… — покосился в мою сторону мужчина. — Вы не думали открыться?

— Разве лесбиянство — не анормально? — возмутилась я.

— Для пяти-десяти процентов случаев для общества, оно считается вполне нормальным явлением. Более того, однополая любовь не относится к отклонениям психики и не лечится. Хотя дед вас научил думать иначе, а вы почему-то с ним солидарны. Почему? Когда-то он не был для вас авторитетным персонажем.

— Кто сказал, что он мой авторитет? Слишком тонкая ниточка, чтобы пытаться вытащить за неё хотя бы зёрнышко для своих исследований.

— Вы полностью приемствуете его точку зрения, даже если изначально она чужда для вас… И не только точку зрения. Кто вас научил потирать переносицу, будто от очков? Стиль речи… Вы постоянно задаётесь, будто ваши глубокие научные труды не признали в обществе до той степени, в которой якобы должны. Хотя вы их не писали. Не думали, что настало время жить своей жизнью?

— Может, нам лучше поговорить о том, кто сидит за вашими очками? Трогательный маменькин мальчик, которого донимали маскулинные самцы со двора. Это всё тоже очень интересно…