Play (СИ)

-Кирюш, есть хочешь? Давай я оладушек нажарю.

-Я читаю, - услышала она приглушенное, и, решившись, вошла внутрь.

Сын сидел на самом краешке тахты, с книжкой в руках, и со злостью смотрел на нее снизу вверх. Она решила не обращать внимания – может быть, удастся хотя бы на этот вечер сохранить иллюзию нормальных отношений?

-Что ты читаешь? – Спросила, присаживаясь рядом.

Кирилл молча закрыл книгу, и показал обложку.

«Куприн. Гранатовый браслет».

О, господи. И здесь она. Почему так вышло, что за этот год она умудрилась проникнуть так крепко и плотно в Асину семью? Эти Кирилловы пробежки по утрам, этот бесконечный Майн Рид на полках, этот взгляд исподлобья, а теперь еще и это.

-Хорошая книжка? – Спросила Ася, мысленно ругая себя за дрожащий, будто верхние ноты альтов, голос.

-Хорошая.

Он отодвинулся от нее, и продолжил читать. А она молча сидела рядом, и думала о том, что сына она, кажется, окончательно потеряла.

Forvard

-Не забудьте: сегодня после уроков собираемся в актовом зале, чтобы отрепетировать вальс выпускников, - объявила Ася, перекрикивая галдеж в классе, начавшийся одновременно с трелями звонка. – Явка обязательна для всех.

Она со стуком захлопнула журнал, и это прозвучало сигналом для школьников к тому, что можно выскочить из кабинета, на ходу запихивая учебники в сумки. Всего месяц остался до окончания учебы, и все ребята чувствовали себя уже наполовину свободными.

Одна Ксюша уходить не торопилась: спокойно собрала со стола свои школьные принадлежности, натянула поверх футболки висевшую на спинке стула жилетку, и только затем – не глядя на Асю – пошла к выходу.

Непонятно, что ее дернуло, но Ася вдруг сказала:

-Ковальская, задержись на минуту.

Ответом ей был холодный взгляд ярко-зеленых глаз. Не первый раз Ася удивленно подумала, как же меняется оттенок этих глаз в зависимости от Ксюшиного настроения. Глаза могли быть тепло-болотного цвета, могли быть цвета зеленой листвы, а могли – как сейчас – яростно блестеть штормовым морем.

-У меня есть к тебе просьба, - сказала Ася, когда Ксюша послушно подошла к ее столу и замерла в вопросительном ожидании. – В последние месяцы ты стала вести себя очень хорошо, и я прошу: давай продолжим в том же духе до самого выпуска? Мне бы очень хотелось, чтобы последний звонок, экзамены и выпускной прошли без эксцессов.

-Ладно, - безразлично кивнула Ксюша. – Как скажете.

Ася кивнула, отпуская ее, и удивилась ненависти к самой себе, затопившей вдруг сознание. Она прекрасно понимала, что сказала сейчас глупость, и что Ксюша в очередной раз, наверное, подумала: «Какая же дура эта Сотникова».

-Слишком много внимания мы уделяем воспитанию, - обреченно сказала Ася обложке учебника по литературе, лежащего на столе. – Называем послушание основой дисциплины, и даже не задумываемся, как глупо и странно это звучит, особенно сейчас – на пороге двадцать первого века.

Послушание… Она вдруг вспомнила отрывок из повести Крапивина, где старый летчик удивленно говорит мальчишке, что для него слово «послушание» никак не характеризует человека. «Послушный» - это какой? Ответственный? Смелый? Сильный?

Асе представилось вдруг само это слово – «послушный». Какая-то безжизненная сладкая вата, слипшаяся в противный комок, от которого отказались бы даже дети. Послушная Ксюша – какая она? Вялая и безликая. А послушная Ася? И может ли взрослый быть послушным? Нет, наверное, нет, но тогда с какого возраста можно перестать этого требовать у несчастных детей? И, выходит, непослушание – это привилегия? Некое право, которое словно паспорт, вручается тебе при достижении определенного возраста?

Обложка учебника отвечать Асе не стала. Поэтому пришлось закрыть ее сверху стопкой тетрадей, и, заперев кабинет на ключ, отправляться в актовый зал, готовиться к репетиции.

В этом году одиннадцатиклассников было не так много, как обычно: многие еще после девятого разошлись по техникумам, а некоторые переехали с родителями в другие районы Краснодара и поменяли школу.

Вместе с Ксюшей в ряду девочек стояло всего двенадцать человек. В линейке мальчиков было побольше – семнадцать.

-Опять придется просить десятиклассниц, - шепнула Лена в Асино ухо. – Ох и драка будет.

Ася спрятала улыбку. Драки, конечно, не будет, но крови девочки им попьют – к гадалке не ходи. Каждой хочется станцевать на выпускном с красивым юношей, сверкая красивым платьем. Она кинула взгляд на откровенно скучающую Ксюшу.

Почти каждой.

-Когда уже наймут нового затейника? – Продолжала шептать Лена. – Мы с тобой как будто двужильные: и уроки проведи, и еще танцы порепетируй.

-Директор сказал – скоро, - ответила Ася, и заметив, что школьный диджей уже настроил музыку, громко похлопала в ладони, привлекая к себе внимание школьников.

-Итак, мы начинаем. Кто из вас умеет танцевать вальс, поднимите руку.

Вверх взметнулось немало рук – около половины. Уже неплохо.

-Хорошо. Тогда разбиваемся на две линейки – тех, кто умеет и тех, кто нет.

Возникла суета, в которой школьники бродили туда-сюда, попутно выясняя, верно ли они услышали инструкции, и обмениваясь ехидными комментариями. Наконец, все выстроились в две шеренги, и Ася дала новую команду:

-Теперь разбиваемся на пары: в партнера берите того, кто стоит напротив вас, независимо от пола.

Здесь оказалось уже сложнее. Кто-то послушно сделал шаг вперед и остановился перед потенциальным партнером, а кто-то принялся бегать туда-сюда по шеренге в поисках подходящего. Только при помощи Лены удалось остановить это броуновское движение: кого улыбкой, кого легким пинком, Лена все-таки заставила всех разбиться на пары.

Ася поманила ее к себе, обняла за талию, и скомандовала:

-Все смотрим, как будем танцевать мы. Пока не повторяем, просто смотрим.

Диджей включил «Когда уйдем со школьного двора», и Ася с Леной принялись танцевать. Вела Ася – кружила Лену, мысленно подсчитывая шаги, и удивлялась, что так хорошо помнит этот танец.

-Все запомнили? – Спросила Ася, останавливаясь, и музыка тут же затихла.

Школьники покивали, одна лишь Ксюша сморщилась в гримасе. Ася не стала бы обращать на это внимание, но обратила Лена.

-Ксюш, что такое? – Спросила она.

Ася мысленно застонала.

-Мне кажется, эта песня… - Ксюша замолчала, подбирая слова. – Она несколько замыленная. Может быть, мы станцуем под что-нибудь другое?