Play (СИ)

Она задумалась, вспоминая.

-Я гораздо больше чувствовала, пока секса не было.

Ася, забыв про овощи, прислонилась спиной к кухонной столешнице. Она явно была удивлена той простотой, с которой они стали обсуждать эту тему. Первый раз за двадцать лет.

А Ксения вспоминала. Она с любопытством посмотрела на свои руки, провела пальцем по ладони, зажала его в крепком захвате.

-Пока это были просто прикосновения, это было волшебно. Наверное, потому, что запретно – кто знает. А, может быть, я тогда еще не принимала в себе ничего физического, и могла наслаждаться только невинными касаниями. Но когда начался секс – я перестала что либо чувствовать вообще.

Она не поднимала головы, боясь посмотреть на Асю.

-Потом Лека… С ней тоже секс как таковой не играл особой роли, на первом месте было то, что она была нужна Женьке, а я забрала ее себе. Я так наслаждалась этой вдруг обретенной властью, что остальное становилось каким-то совсем неважным. Я как будто впервые в жизни одержала победу, понимаешь?

Горькая усмешка скривила Ксенины губы. Победу, как же. Только к чертям бы такую победу, если вспомнить, сколько за нее пришлось заплатить.

-А с Леной? – Выпалила вдруг Ася, и тут Ксения не сдержалась: посмотрела на нее – покрасневшую, смущенную.

Вот что, значит, ее интересует. Уже второй раз речь заходит о Лене. Значит, ей правда было тогда не все равно?

Ксения встала на ноги, опираясь на стол шагнула к Асе, и навалилась на нее, ухватившись за плечи. Асины руки немедленно обхватили ее за талию, то ли поддерживая, то ли прижимая к себе.

-Ты ревновала? – Спросила Ксения, глядя в Асины испуганные глаза. – Не ври мне сейчас, очень тебя прошу. Ты ревновала тогда?

-Да.

Иногда счастье бывает таким острым, и настает так внезапно, что его практически можно пощупать. В эту секунду так и было – Ксения ощутила его, влетевшее острием в грудь, ощутила его, расплывшееся по кончикам пальцев, и на губах, которые вдруг нашли Асины губы, она ощутила его тоже.

Она не закрывала глаза – не хватило на это ни сил, ни воли. Целовала, глядя как смыкаются Асины веки, как падают на горящие огнем щеки пряди темных волос, как доверчиво тянутся к ней, на секунду отпрянувшей, ярко-красные, будто искусанные в кровь, губы.

Тикали кухонные часы, в открытое окно проникал теплый ветерок, и все в этом мире было тихо и неважно, кроме яркого восторга, затопившего грудь от ребер к горлу, кроме горячих рук, вжимающихся в бока и их первого – а он ведь и правда был первым – законного поцелуя.

-Это сказка, - прошептала Ася в Ксенино ухо, обнимая ее еще крепче и гладя обеими ладонями спину. – Почему ты думаешь, что все остальное не может стать таким же?

-Потому что потом ты проснешься, - тоже шепотом ответила Ксения. Она прижималась щекой к Асиной щеке, так сильно, что они почти сливались в одно целое, и горели огнем. – И поймешь, что сказки не было, а ты всего-навсего переспала с женщиной-лесбиянкой, которая любит тебя всю свою глупую жизнь.

Ася улыбнулась – Ксения ощутила эту улыбку прижавшихся на секунду к щеке губ.

-Почему ты не веришь, что я тоже люблю тебя? – Услышала она ласковое, и попыталась отстраниться, чтобы посмотреть в глаза, но Ася не дала – впилась пальцами в спину, прижала крепче. Одной ладонью скользнула вверх, и сжала Ксенин затылок.

-Я верю, - сказала Ксения, - но любить можно по-разному. Я верю, что ты любишь меня как хорошего друга, как родного человека. Но это не та любовь, из которой рождается сказка.

Ей почему-то было очень легко говорить все это вслух. Может быть, потому, что Ася была слишком близко, и соображать что-либо было невозможно? Или потому, что ее щека по-прежнему прижималась к Ксениной? Или же все дело было в том, что они перешагнули предел молчания, и здесь, за этим пределом, слова сами по себе рождались проще и не вызывали такой боли, как раньше?

-К друзьям и родным не испытывают тех желаний, которые у меня есть к тебе, - сказала Ася. – Так что нет, это не то.

Желания… Да что она знает о своих желаниях? Прожить столько лет бок о бок – и желания появятся неизбежно. Но будет ли это тем желанием, которое появляется из чувств, или станет тем желанием, что рождается в безысходности?

-Ты спросила о Лене, - вырвалось у Ксении. – И я готова ответить. Если ты все еще хочешь услышать ответ.

-Хочу.

То, что она собиралась сказать, можно было говорить только глядя в глаза. И Ксения все-таки отодвинулась назад, оставив руки лежать на Асиных плечах.

-Секс с ней должен был сломать замок между старым миром и новым.

Она увидела недоумение в Асиных глазах, и объяснила:

-В старом мире секс с той, кто был твоей учительницей, кто изначально стоял на десять ступеней выше – это табу. Это невозможно. Это квадратный круг, понимаешь? В новом мире учителя и ученицы живут в далеком прошлом, и есть просто две женщины разного возраста, которые хотят друг друга.

Теперь Ася поняла. Она кивнула, ожидая продолжения, но продолжения не последовало. И тогда она спросила:

-Должен был сломать. Но не сломал?

Ксения покачала головой.

-Я не сразу это поняла, но со временем стало ясно: я хотела ее не только как красивую сексуальную женщину. В моих глазах она до сих пор оставалась учительницей.

На секунду ей показалось, что Ася поняла. И это значило, что есть еще кто-то в этом мире, кто может понять, кто готов услышать странные видения из ее внутреннего мира и не испугаться их. Но Ася сказала:

-Вы ведь были на тот момент уже коллегами. Равенство было соблюдено.

И морок исчез.

Она не поймет. Просто не сможет понять, потому что для этого надо знать Ксению целиком, как Джоник. Надо знать ее с самого начала и очень глубоко. А это уже невозможно.

Грусть вернулась, и ласково погладила Ксению по плечам.

-В общем, это было сказкой, - сказала Ксения, убирая руки с Асиных плеч, - но не той, которая была мне нужна.

-А какая была тебе нужна? – Спросила Ася, больше не пытаясь ее остановить.

-Ты, - улыбнулась Ксения, отворачиваясь к столу. – Мне всегда была нужна только ты.

Back. Play.

Конец лета в Москве в этом году был холодным и зябким. Пробираясь между припаркованных в беспорядке машин, Ксюха куталась в ветровку, под полой которой, прижатый к груди, жил и дышал каплями букет красных роз.

Карман оттопыривался от лежащей в нем бутылки коньяка, а другой - поменьше - от двух не начатых пачек сигарет.