Play (СИ)

Ксюха в несколько прыжков добежала до подъезда и, встряхнувшись, изучила номера квартир сверху. Пальцы ее пробежались по домофону, набирая цифры, и тяжелая дверь щелкнула, пуская ее в подъездное затхлое тепло.

Звонок у крайней двери на втором этаже был белым, с аккуратной кнопкой посередине, и Ксюха, не задумываясь, нажала на него пальцем.

-Иду! - Раздался из-за двери веселый женский голос, и через мгновение Ксюха отшатнулась, ослепленная яркой вспышкой света.

-Привет, - улыбнулась она, моргая и выставляя вперед букет, - я к тебе.

Она стояла и смотрела, как стекает улыбка с красивого лица, как становятся испуганными глаза, как начинают дрожать пальцы и губы. Но это длилось недолго - уже через несколько секунд Ира сделала шаг назад, и, натянуто улыбнувшись, жестом пригласила войти.

-Кто там? - Раздался из глубины квартиры мужской голос.

-Это ко мне, - испуганно отозвалась Ира, - подружка. Мы на кухне посидим, не мешай нам.

Она схватила Ксюху за рукав ветровки, и потащила за собой, сминая цветы и теряя по пути тапочки. Втолкнула ее в чистую светлую кухню, захлопнула дверь, и повернула ручку замка.

-Ты с ума сошла? - Прошипела она, впиваясь пальцами в Ксюхины плечи. - Он убьет тебя, если увидит.

-Пусть попробует, - плечи приподнялись, и снова опустились обратно. Ксюха улыбалась, поглаживая взглядом Ирино лицо, - твоя девочка стала взрослой. Она больше никого не боится.

Ира вспыхнула, и отступила к столу. Ее губы все еще дрожали, но голос стал спокойным и размеренным.

-Садись, - пригласила она, указывая на стул у окна, - будешь чай?

Ксюха молча сняла ветровку, и выложила на стол свои запасы - бутылку, сигареты, и - из заднего кармана джинсов - шоколадку.

-Набор старого алкоголика, - прокомментировала Ира, - потрясающе.

Она вытащила из кухонного шкафа два бокала, поставила их рядом, и открыла коньяк. Ксюха смотрела за ней, слегка прищурившись.

-Он не войдет? - Спросила она, когда коньяк был разлит, а шоколадка выложена на тарелку.

-Нет, - покачала головой Ира, понюхав свой бокал и согревая его в ладонях, - если не позову - не войдет.

Улыбка снова тронула Ксюхины губы, и оставалась там, пока она вставала, пока забирала у Иры бокал, пока притягивала ее к себе и, преодолев слабое сопротивление, обнимала за плечи. Она чувствовала, как обмякло в ее руках непослушное тело, как вжалась в плечо щека, и скорее ощутила, чем услышала, короткий тяжелый вздох.

-Я скучала, - шепнула она в светлую макушку, и согрела ее своим дыханием, - я очень по тебе скучала.

Ира молча прижалась к ней еще крепче. Ее руки соединились на Ксюхиной талии, а грудь поднялась и опустилась в еще одном вздохе.

-Если хочешь прогнать меня - сделай это сейчас. Потом я уже не уйду.

Они обнимались все крепче и крепче, словно боясь момента, когда объятия придется разомкнуть, и придется говорить, и что-то делать, и о чем-то думать. А как сладко было просто стоять вот так, в круге света от кухонной люстры, прижиматься друг к другу, и ни о чем, ни о чем не помнить.

-Моя девочка вернулась, - выдохнула вдруг Ира, и отстранилась, разрушая иллюзию. Она отпрянула от Ксюхи, словно та вдруг стала заразной, и спряталась подальше, между столом и подоконником.

-Зачем ты пришла? - Спросила она, открывая одну из Ксюхиных пачек, и быстро закуривая.

-А ты не догадываешься?

Ксюхины губы снова расплылись в улыбке. Она села за стол, отпила из своего бокала, и закурила тоже.

-Поставила бы ты цветы в вазу. Завянут - жалко будет.

Ира только отмахнулась, делая еще одну затяжку.

-Ты должна быть сейчас в Краснодаре, - сказала она, - что ты делаешь здесь?

От слова "Краснодар" Ксюхино сердце резко и неожиданно зашлось от боли, но она не показала вида.

-С Краснодаром покончено. Помнишь, как ты говорила, что однажды я все пойму? Вот я и поняла.

Ира с сомнением покачала головой. Она понимала, что Ксюха врет, но, черт возьми, как же хотелось поверить.

-И что же ты поняла?

-Я поняла, что выбор был не между тобой и ею, что выбор был между иллюзией и реальностью, жизнью и медленной смертью, мной и не мной.

Ксюхин голос дрогнул от внутреннего напряжения.

-Я поняла, что, оставаясь там, закрыла себе оба глаза, и шла наощупь, обманывая саму себя. Что выбора на самом деле не должно было быть, и только я сама сделала его возможным.

-Ты всегда умела красиво говорить, - подумав, сказала Ира, - но что все это значит практически?

Их глаза встретились, взгляды пересеклись, и Ксюха одним быстрым движением оказалась вдруг близко-близко.

-Практически это значит, что я здесь, - выдохнула она, - что без тебя моя жизнь - глупая поделка, пластилиновый домик, готовый рассыпаться от маленького прикосновения. Что самую большую ошибку в своей жизни я совершила, отпустив тебя тогда.

-О, господи, - Ира отворачивалась, старательно отворачивалась, но Ксюха все равно видела, как потекли из ее глаз соленые слезы, - я ненавижу тебя, Ковальская. Стоит мне немного наладить свою жизнь, стоит успокоиться и перестать думать о тебе каждую чертову секунду, как ты снова делаешь это - приходишь, и разрушаешь то, что с таким трудом было построено.

Она оттолкнула Ксюхины руки.

-Я не верю ни единому твоему слову. Я знаю, что ты врешь, и что все это просто еще одна пауза между твоими психозами. Я видела своими глазами, как ты за секунду меняешься, и забываешь обо всем, кроме одного, самого главного. И это главное всегда останется с тобой, Ксюха, всегда, никуда ты от него не денешься, и так и будешь калечить тех, кому не повезет в этот момент оказаться рядом.

Ира глубоко втянула в себя воздух, и сделала шаг назад, но Ксюха шагнула за ней.

-А что, если ты ошибаешься? - Хрипло спросила она. - Разве этот шанс не стоит того, чтобы попробовать?

-Он предупреждал меня, - смахивая слезы, пошептала Ира. И пояснила, увидев поднятые в недоумении Ксюхины брови, - Коля. Он говорил, что рано или поздно ты снова появишься, и тогда я не смогу остановиться, не смогу сопротивляться, не смогу тебе отказать.

Она вдруг шагнула вперед, обняла Ксюху за шею, и обожгла дыханием ее губы.

-И он был прав. Я действительно не могу.

Ксюха выдохнула, вжимаясь губами во влажное тепло, впиваясь ладонями в Ирины гладкие бока, вдыхая в себя ее упоительный запах. Они целовались, забыв обо всем на свете, проникая друг в друга каждой клеточкой своего существа, здороваясь и прощаясь одновременно.