Белый волк, черный волк (СИ)

***********************************************************************************************

Белый волк, черный волк

https://ficbook.net/readfic/674094

========== Часть первая ==========

Огромный белый волк кружится на могиле между двух камней, тычется носом в выгравированные изображения и буквы. Волчье зрение не складывает буквы в слова, а отдельные насечки в изображения любимых лиц, но он помнит, что они лежат там, под этими камнями. Волк скребет лапой у могилы, а потом понимает, что до них не добраться, и поднимает морду, и воет от разрывающей боли в небо.

Во сне он видит огонь и тени врагов, он рвет их до крови и мечется под падающими балками, пытаясь прорваться к своей семье. Но он не успевает, враги задержали слишком сильно, и его маленькая семья гибнет. Его преданный бета и нежный омега, слабые люди, не умеющие менять облик, как альфы.

Белый волк вздрагивает и скулит во сне, а проснувшись, с завыванием носится по лесу и снова возвращается к могиле.

Там его уже ждут, смутно знакомые люди, волк пригибается к земле и крадется к ним с подветренной стороны, он хочет их вспомнить и не может. И с глухим рычанием прыгает на них.

Но его встречают дубинами, там тоже альфы, и они почуяли его приближение, услышали рык и набросились на него в ответ. Белый волк почти ничего не ел уже два месяца, он стал так слаб, что альфам даже не приходится менять облик, они скручивают его голыми человеческими руками. Бьют по голове, и он теряет сознание.

А приходит в себя уже человеком, в больничной палате, и человеческие воспоминания обрушиваются на него горящими балками, грозя раздавить. Он бессильно рычит, пытаясь уйти от них и стать волком, но его чем-то обкололи тут, и ничего не получается. А может быть, он теперь слишком слаб для волка, и тот покинул его.

Человек кричит и выгибается, его привязали к постели ремнями, приковали к этой форме, к этой памяти, к этой жизни.

— Не можешь обратиться, Дерек? Скоро бетой станешь так. Будешь моим беточкой, а?

В палату входит еще один человек, широкоплечий, синеглазый и светловолосый, но волк, проступающий сквозь его черты, черен и красноглаз.

Дерек смотрит на него и слабо улыбается, кошмар, только что грозивший раздавить его, расступается от присутствия черного волка. Дерек может дышать без боли, и он жадно втягивает воздух.

— Торстен, освободи меня, брат.

Черный волк скалится и расстегивает ремни. Дерек не может сейчас видеть человеческое лицо своего брата. Черный волк так силен, что даже в человеческой форме подавляет, и Дерек знает, что брат специально выпускает своего зверя, чтобы подчинить Дерека в момент слабости.

Но это только чтобы помочь, всю жизнь они с братом приходили друг другу на помощь.

Дерек зря уехал из родного города, там, на землях клана, враги бы не смогли достать его, там в трудную минуту брат был бы рядом. Он хрипло стонет и стискивает руку брата, тот в кожаных перчатках с обрезанными кончиками пальцев, словно собирался кого-то бить.

— Торстен, зачем меня поймали, я должен быть там, с ними. Скажи им, чтоб отпустили.

— Ты совсем ебанулся, Дерек, — злобно прерывает его Торстен, — озверел уже там. Скоро на людей бы начал бросаться. Еще пара дней — и сдох бы с пулей в башке.

— Ну и хорошо, — шепчет Дерек и получает кулаком по морде.

Он подскакивает с кровати и пытается врезать в ответ, и они падают на пол.

— Я тебе покажу, как подыхать, собачья ты отрыжка, дерьмо, сука ебаная, — рычит Торстен, и пудовые кулаки с каждым словом пробивают сопротивление Дерека. — Дохляк совсем стал, даже омега заебанный продержался бы дольше. Со мной будешь жить, ясно, псина?

Дерек молчит, его сознание снова уплывает от побоев.

***

Он снова бежит сквозь огонь и снова опаздывает и с криком просыпается.

— Заткнись уже, заебал своими воплями, — ухмыляется за рулем Торстен.

— Какого хуя ты меня приковал, — Дерек дергает наручники, его руки пристегнуты к потолку машины.

— Чтоб не дергался, — ржет Торстен, клыки у него ослепительно белые, а глаза синие, и черный зверь спит глубоко в них.

— Отпусти, сволочь ты.

— Заткнись.

Дерек в ярости бьется в своих оковах и отдирает ручку, к которой он пристегнут.

— Еще и машину мне сломал, вот же собака, — снова ржет Торстен.

— Расстегни наручники или сейчас по морде ими получишь, прямо за рулем, — Дерека трясет от бешенства.

— Потерпи, сейчас остановлюсь.

Дерек стискивает зубы и думает, что Торстен на его месте бы не угрожал, а сразу врезал. Именно поэтому Торстена никто не стал бы так привязывать, его упаковали бы полностью.

Они с Торстеном были близнецами в своих человеческих ипостасях, но волки их были просто братьями. И, хоть для бет и омег они были неотличимы, ни один альфа никогда не спутал бы их, как невозможно спутать день и ночь.

— Дом, милый дом, — говорит Торстен через несколько часов абсолютного молчания. — Узнаешь родное логово, Дерек?

Дерек кивает, родительское логово кажется странно изменившимся после нескольких лет отсутствия.

— Сейчас с сучечками своими тебя познакомлю, — смеется Торстен и делает щедрый жест рукой от сердца, — можешь и ебать, если что.

— Что, с какими еще?.. — Дерек ошарашенно замолкает, понимая, что Торстен говорит о своей семье так, о своих бете и омеге.

У дверей их встречают, омега опускается перед Торстеном на колени и снимает ботинки, а бета забирает его куртку. Торстен с кривой ухмылкой треплет их по волосам, и омега ежится под его рукой, а бета замирает.

— Помните Дерека? Прошу любить и жаловать, он поживет пока с нами.

Бета с омегой глядят на него широко распахнутыми глазами, и Дерек на мгновение прикрывает лицо рукой.

Семья брата так похожа на его собственную, недаром говорят, что близнецы выбирают похожих супругов, думает он. Только у Дерека они не были такими выдрессированными… И это сходство и различие отдаются знакомой глухой болью.

— Не знал, что ты стал таким традиционалистом, — Дерек ухмыляется так же криво, как и Торстен недавно.

— Традиции — наше все, — холодно замечает Торстен. — Спать будешь в своей старой комнате. Обед через полчаса.

Дерек поднимает брови, удивленный его тоном, но возмущение умирает в нем, не родившись: омежка брата подползает к нему на коленях и принимается расшнуровывать ботинки.

Это приятно, Дерек смотрит на худой затылок омеги, на светлый ежик волос, и чувствует удовольствие от робких прикосновений и покорной позы. Бета протягивает руку к его куртке:

— Позвольте…

Наверно, не так уж и плохи старые традиции, думает Дерек и слегка улыбается домашним брата:

— Спасибо.

В его старой комнате ничего не осталось от его вещей, из нее сделали гостевую. Дерек проводит пальцем по декоративному морскому рулю на стене, смотрит на картину с маяком и маленькую модель парусника на тумбочке. Садится на синее покрывало и чувствует себя лишним в этой жизни. Без присутствия брата все стремительно теряет смысл, в груди рождается вой, он хочет прийти на могилы и заснуть на холодном камне.

Он моет руки перед обедом, и из зеркала на него смотрит исхудавшая и избитая копия Торстена. Дерек отворачивается и зовет своего зверя. И на этот раз тот откликается, приходит на несколько мгновений и лижет его в лицо. Это все ненастоящее, конечно, это память играет злые шутки — его бета и омега целуют его в глаза, омега сидит на коленях, а бета рядом, что-то рассказывает, они смеются — да, вот что это было, а его зверь не может лизать в лицо, он всегда внутри.