Quid pro quo (Услуга за услугу) (СИ)

Я начал следить за состоянием Джона – он доволен, держит себя в форме, хотя частенько его можно застать с едой в постели. Должен заметить, что сейчас, проведя замеры, невозможно ничего сказать – фигура в прежнем состоянии, но уверен, процессы в его организме протекают в нужном направлении.

Думаю, через пару недель мы будем знать наверняка, удалась ли та… задумка.

Джон держится особняком: он дружелюбен, улыбается, что-то рассказывает, помогает, но не более того. По ночам его мучают кошмары, и я сам просыпаюсь в холодном поту, слыша его крики.

Я должен придумать, как ему помочь. Так дальше продолжаться не может.

19 июля.

Сверхъестественное.

Не понимаю, почему Джону нравится этот сериал? Это же глупости, придуманные сценаристами, дабы люди проводили свое свободное время перед экранами телевизоров, а не занимались чем-то действительно полезным.

Джон говорит, что все не так плохо, как мне кажется, и даже убедил меня посмотреть с ним одну серию. После этого мы поспорили, что я не смогу произнести перед зеркалом «Кровавая Мэри».

Что же, эту ночь я провел без сна, сидя в комнате с включенным светом. Впрочем, в одиночестве я был не долго – Джон тоже не мог уснуть, боясь, что вместо Мэри к нему приду я. Полагаю, он тонко намекал на то дело, после которого я катался в метро весь в крови и с гарпуном в руках.

Горячий чай, бутерброды и смех, который, в конце концов, разбудил миссис Хадсон.

Думаю, стоит повторить опыт совместного просмотра телевизора.

20 июля.

Дело о берилловой диадеме заслужило особенное внимание Джона в его блоге. Иногда я удивляюсь, насколько детально он запоминает все мелочи, разговоры и мои собственные наблюдения.

Люди многое видят, но не наблюдают. Джон, кажется, видит вещи насквозь, замечая абсолютно все, но акцентируя внимание лишь на чем-то одном, что кажется ему наиболее важным.

И я, пожалуй, впервые рад, что это дело раскрыл именно он, заподозрив сына клиента в том, что тот покрывал свою двоюродную сестру. Признаться, эта догадка пришла ко мне чуть позже, но лишь позволила убедиться, что Джон прав.

Думаю, это стоит отметить бутылкой хорошего красного вина и игрой на скрипке – как раз на днях я написал новую композицию.

24 июля.

Итак, состояние Джона резко меняется, ровно как и его настроение.

Сначала ему было плохо, затем он проторчал в ванной около часа, после – ушел из дома, хлопнув дверью. Вернулся через полчаса, улыбался и демонстрировал пакет с продуктами и сладостями.

Полагаю, так и ведут себя все беременные.

И все-таки странные существа, эти омеги. Джон попросил купить печенье, шоколадное. Купил. Он к нему не прикоснулся и, кажется, даже не собирается.

Заметка: изучить материал про особенности поведения беременных.

Иначе я рискую сойти с ума.

26 июля.

Ничего не понимаю. Прошлой ночью было совершено убийство, прямо на Бейкер-стрит, и по характеру оно напоминает лишь Селдена, но он не мог вернуться.

Мориарти уверен, что это дело рук какого-нибудь подражателя, но почему именно на Бейкер-стрит?

Джон выглядит обеспокоенным, но отказывается покидать квартиру, несмотря на все мои доводы.

Заметка: Нужно поговорить с Майкрофтом и организовать слежку за домом. Если кто-то подойдет к нему, я должен знать об этом первым.

28 июля.

Этот день будет обведен красным маркером на календаре.

*****

Джон сидел на диване, вытянув ноги и положив их на кофейный столик. На губах была улыбка, а яркие топазовые глаза блестели от переполнявших эмоций. Шерлок, сонно зевая и протирая глаза, лишь озадаченно смотрел на своего счастливого соседа. Даже люминесцентная лампочка на кухне так не светилась, как в тот момент буквально светился Джон.

- Вот! – многозначительно протянул он, демонстрируя белую палочку, вызвав еще большее недоумение у своего соседа.

- Что «вот»?

- Положительный. Шерлок, он положительный.

- О, поздравляю, - отозвался детектив, улыбнувшись и приобняв Джона за плечи. – Это замечательная новость.

- Да, мне даже не верится, что через восемь месяцев я стану папой.

- Ты это заслужил.

- Думаю, ты прав, - Джон откинулся на спинку дивана, сложив руки на животе. – И знаешь что?

- Что?

- Я думаю, он или она будет твоей копией. Серые глаза, темные кудри… По-моему, довольно мило.

- Да-да… Просто очаровательно.

*****

Джон светится от счастья, словно новогодняя елка, и я рад за него. Действительно рад. Может, эта новость сможет затмить собой все то, что происходит вокруг, поможет Джону отвлечься и найти новые заботы, спокойно спать по ночам.

Он не говорит, что именно его так тревожит, но рано или поздно я узнаю, и кажется, дело тут вовсе не в войне…

========== X. Время на двоих ==========

…Он не говорит, что именно его так тревожит, но рано или поздно я узнаю, и кажется, дело тут вовсе не в войне…

Перечитав последнюю запись еще раз, Шерлок сделал глоток горячего кофе, поставил темно-синюю кружку на стол и, нахмурив брови, посмотрел на сидящего рядом соседа. Джон увлеченно что-то печатал в своем блоге, то и дело поглядывая в блокнот Шерлока, в котором были записаны основные детали недавнего дела банковского клерка. Он выглядел так же, как и несколько недель назад, разве что светлые волосы стали на пару сантиметров длиннее, некогда плоский живот слегка округлился, а настроение стало менее стабильным. Еще повысился аппетит, который Джон утолял едва ли не каждые пару часов, совершая набеги на холодильник.

Ватсон улыбнулся уголками губ, чувствуя всеми фибрами души скользящий по своему лицу и телу внимательный взгляд дымчатых глаз.

- Ты снова делаешь это.

- Делаю что? – спросил Холмс, взяв в руки кружку и отпив обжигающий напиток.

- «Сканируешь» меня, - Джон улыбнулся шире, глядя на альфу сапфировыми глазами. – Со мной все в порядке, не беспокойся.

- Твои кошмары будят весь дом, скоро это начнет беспокоить не только меня. Вот, погляди, миссис Хадсон принесла тебе настойку, чтобы крепче спалось.

Джон взглянул на стол, на который указал детектив легким взмахом руки, и покачал головой. Все в этом доме были одержимы заботой о нем, даже не желая слышать возражений от бывшего военного, который привык к полной самостоятельности. Он привык выживать сам, зализывая новые раны в пыльных окопах, привык надеяться только на самого себя, привык быть один. И несмотря на то, что его друг хотел помогать ему даже с такой проблемой, как достать банку джема с верхней полки, он упрямо подносил стул, становился на него и доставал уже трижды проклятую банку, улавливая едва слышное хихиканье детектива, который, качая кудрявой головой, снова возвращался к своим делам.

«Ты неисправим, Джон. Или слишком упрям»

Шерлок снова устремил взгляд на свой дневник, погружаясь в Чертоги и ища в них что-то, что мог упустить. Он со вздохом откинулся на спинку мягкого кресла. Кое-что все-таки было. Что-то, что он приписывал к таким низменным и несвойственным ему чувствам - ревности и собственничеству, тем химерам человеческого разума, что ежечасно отравляли его мысли жгучим ядом, разъедая, как казалось, даже его душу, выворачивали наизнанку и не давали спать по ночам.

Он впервые был готов признать, что ревновал Джона.

Но к кому?

Он слишком часто пропадал с Молли или Грегом, слишком часто возвращался за полночь, крадучись, словно вор, а иногда засыпал прямо на диване в гостиной, так и не сняв второй ботинок. Шерлок ломал голову, попутно ломая очередной карандаш или наматывая мириады кругов по гостиной, раздраженно хмуря изящные брови. Он много раз обвинял Молли в том, что та слишком часто задерживает Джона, но в ответ получал лишь безмолвный кивок и полный непонимания взгляд.

Телефон Джона пискнул, оповещая владельца о новом сообщении, и Шерлок картинно закатил глаза, поднявшись с кресла и направившись в свою спальню, чтобы снова спрятать дневник в тайнике, возле нескольких паспортов, оформленных на его разные имена, пары пачек денег и сигарет, пистолета модели SIG Sauer P226R и той фотографии Джона с золотыми рыбками, что вызывала теплую улыбку на губах.