Гэсэр

На пол кубарем покатился.

Тут батор Буйдан-Улаан,

Поскорее из храма выйдя,

Побежал к Абаю Гэсэру, чтоб там

Рассказать обо всем, что видел.

Но и Черный черт не дурак-простак,

Моментально успел батору он

Весь язык во рту неизвестно как

Повернуть в обратную сторону.

Собирался сказать батор,

Что в храме — Лобсоголдой,

А на деле сказал батор,

Что в храме старец святой.

Абай Гэсэр в эту пору,

Решивши быть осторожным,

Буйдан-Улаана батора,

Спутника своего дорожного,

Посылает вторично проверить,

Что там в храме за чудеса,

Проползти потихоньку в двери.

Наблюдая во все глаза.

Настоящий ли там святой

Или хитрый Лобсоголдой.

Если он от испуга свалится,

С возвышения на пол скатится,

Значит, это черт притворившийся,

В старца белого превратившийся.

Вот пробрался помощник в храм,

Старца белого видит там,

Тот уселся на возвышении,

И сидит себе без движенья.

Тут Абай Гэсэр

В тысячу лосиных голосов

Оглушительно закричал,

А потом Гэсэр

В десять тысяч лосиных голосов

Сотрясающе закричал.

Горы-скалы стали качаться,

Море Сун пошло волноваться.

А вселенная задрожала,

А гора Сумбэр задребезжала.

Старец белый опять подпрыгнул

И с испугу ногами дрыгнул.

С возвышения он свалился,

На пол кубарем покатился.

Буйдан-Улаан, ни мгновенья не ждя,

Побежал искать своего вождя,

Чтоб скорее из храма выйдя,

Рассказать обо всем, что видел.

Но и Черный черт не дурак-простак,

Моментально успел батору он

Язык его неизвестно как

Повернуть в обратную сторону.

Собирался сказать батор,

Что в храме — Лобсоголдой,

А на деле сказал батор,

Что в храме — старец святой.

Очень Абай Гэсэр удивился,

Призадумался Абай Гэсэр очень.

В дивный храм он войти решился,

Чтобы все увидеть воочию.

Вот заходит он в дивный храм,

Старца белого видит там.

Он сидит, испуская сиянье,

Неподвижный, как изваяние.

На подставке, на возвышении

Он сидит себе без движения.

Спрашивает у него Гэсэр,

Для чего он тут, в храме сел?

Откуда ты спустился в этот храм золотой,

Не прорицатель ли ты,

Не исполнитель ли всех желаний святой?

Но если тебя, святого, белого,

Небожители на землю спустили,

Почему тайком от меня они сделали,

И меня об этом не известили?

Отвечает ему старец святой,

Он же хитрый Лобсоголдой:

— Да, от пятидесяти пяти небесных долин

С поручением я спустился,

Да, из пяти священнейших книг

С указанием я спустился.

Великая бабушка Манзан-Гурмэ,

У которой вся сила в ее уме,

Все тайны вселенские знающая,

Все швы во вселенной сшивающая,

Шлет свое благословение в виде чаши,

Чтобы исполнились все желания ваши.

Прознала она,

Что живешь ты с тремя прекрасными женами,

Всем довольными, всем ублаженными.

Что они тебя нежат, холят,

Что у тебя завидная доля.

Что питаешься ты три раза на дню,

Наслаждаешься ты три раза в году,

Но что некого тебе на коленях качать,

Некого тебе около подбородка ласкать,

Некого тебе на ночь баюкать,

Некому языком люлюкать.

Детей у тебя что-то не получается,

Без потомства ты останешься.

Вверх посмотришь ты — не улыбаешься,

Вниз посмотришь ты — не смеешься.

Взяла она серебряную чашу в руку. —

Осчастливлю, — говорит, — своего внука,

Ты исполни, — говорит, — поручение наше,

Передай Гэсэру мою чашу.

Чашу бабушки своей Гурмэ-Манзан

Гэсэр, конечно, сразу узнал.

Значит, старец есть старец честный,