Гэсэр

Этот чулок сестра почтенная наша,

Превратила в серебряную чашу,

Чтобы в нужный момент, без лишних слов,

Я мог ее метнуть Гэсэру в лоб.

Отвечает средняя сестра Енхобой:

— Все что задумано и сказано тобой,

Все это складно, все это верно,

Другое скверно.

Ведь сила двух рук Гэсэра

Четырем поднебесным силам равна.

Сила двух ног Гэсэра

Четырем преисподним силам равна.

Число его превращений — двести,

Число его волшебств сто и два.

А ты мечтаешь, братец, о мести,

Тут нужна не сила, а голова.

Ведь он от пятидесяти пяти небесных долин

На землю спустился,

С указанием из пяти священнейших книг

На землю спустился.

Не поддается он ни стреле, ни мечу, ни ножу,

Но послушай теперь, что я скажу.

Когда ты во дворец в молитвенный день

Проскользнешь незаметно, словно тень,

Когда ты сядешь там в одеянии белом,

Излучающим сиянье,

И будешь сидеть, ничего не делая,

Неподвижно, как изваяние.

Когда Гэсэр и три его жены

На молитву придут,

Когда во время молитвы они

На колени все упадут,

Когда они в своих молитвах неложных

Будут небеса о потомстве молить,

Надо быть тебе очень осторожным,

Надо тебе очень проворным быть.

Когда он от слов твоих встрепенется,

Когда он лицом к тебе обернется,

Когда ты метнешь ему чашу в лоб,

Вскакивай сразу без лишних слов,

Вместо Гэсэра, молитву творящего,

Увидишь осла на полу лежащего.

Пока этот осел на ноги не встал,

Пока этот осел опять Гэсэром не стал,

Ты скорее потник на него накинь,

Ты скорее седлом его оседлай,

Ты скорее узду из-за пазухи вынь

И железной уздой его взнуздай.

А его жену Урмай-Гоохон

Ты скорее в седло ослиное посади,

И осла погоняй, хоть шум погони

Все равно услышишь ты позади,

Знай же, что за тобой, то с горы, то в гору

Гонятся Абая Гэсэра баторы.

Но я с тобой всегда буду рядом,

Воздвигну я на пути баторов преграды,

Помогать я тебе буду на каждом шагу,

Так мы с тобой отомстим врагу.

Черному Лойр-Лобсоголдою

Очень это понравилось,

Сильно он радуется и веселится,

К младшей сестре он тотчас отправился,

В дверь ее нетерпеливо стучится.

Три дня он ей все рассказывал,

Синяки и рубцы показывал.

Три дня продолжал он жаловаться,

Плакал три дня он ровно,

— Помоги, — говорил, — пожалуйста,

Я обижен Гэсэром кровно.

Меня измяли, меня избили,

Хорошо, живого хоть отпустили,

А они, довольные, удалились,

Так где же, сестра моя, справедливость?

Есть у него жена Урмай-Гоохон,

Любит ее больше жизни он.

Сделаю я ее своей законной женой,

Будет она жить не с ним, а со мной.

А земли его прекрасно-алмазные

Превращу я в земли червивые, грязные,

А людей его истреблю я болезнями,

Будут ползать там змеи железные,

Уморю я людей холерой, язвами

И другими напастями разными.

Я не буду Гэсэра щадить, беречь,

Пока яд меня перестанет жечь,

Пока месть моя не насытится,

Пока честь моя не очистится,

Старшая сестра мне чашу дала,

Превратит эта чаша Гэсэра в осла.

А когда повезу я Урмай-Гоохон,

В седло ослиное ее посадив,

Когда шум и топот погони

Послышится у меня позади,

Когда погоня начнет меня настигать,

Средняя сестра обещается мне помогать.

А ты, сестра моя младшая,

Что мне на это скажешь,

В минуту важную, страшную,

Какую помощь окажешь?

Так спрашивает Черный Лобсоголдой

У своей сестры молодой.

Сестра внимательно выслушала,

Что молол у братца язык,

И свои опасенья высказала

Искренне, напрямик.

— Нападать-то ты, нападаешь,

Но на кого не знаешь.

Хочешь ты, брат, сражаться,

Хочешь ты состязаться,